Единственное спасение

— Боже, Райан. Я настолько жалкая, да?

Он покачал головой и кивнул, указывая на стол.

— Ради чего этот Клуб Ненавистниц Парней? Он облажался?

Я пожала плечами.

— Не знаю, кто из нас постоянно все портит.

Без вопросов, он налил бокал виски и придвинул ко мне.

— Ну, могу сказать, на данный момент я ревнивец, — сказал он, облокотившись на стойку передо мной. — Я надеялся, что он все испортит, а смогу поцелуями смыть твою боль. — Его язык щелкнул и прошелся и по кольцу, он прикусил его. НЕ СМОТРИ, ГРЕЙС!

Мои щеки стали горячее. Я отвернулась от него, чтобы перестать пялиться, но на другом конце бара оказался Шейн.

Мое сердце просто остановилось. Кажется, оно решило вылететь из моего тела прямо в его руки. В груди на самом деле заболело и потянуло к нему. Разве это нормально?

Да ладно, Грейс, ты же гораздо сильнее! Он же переспал с Блисс! А что, если все-таки нет?

Я видела вспышку гнева в глазах Шейна, когда он увидел, что Райан склонился ко мне и говорил. Его взгляд вернулся ко мне, а лицо вспыхнуло всеми цветами. Райан отошел от меня, оставив в одиночестве.

Шейн провел рукой по волосам и медленно покачал головой. В груди все сжалось, и в горле поднялся комок горечи. Он развернулся на каблуках и вышел из бара.

Если я ничего для него значила, если была просто девушкой на понедельник, то, какое ему дело до моих бесед с Райаном? Так, может, я ошиблась в отношении их с Блисс?

Глава 22

Покинув бар в одиночестве, я фактически бежала обратно к квартире. Я предупредила Леа об уходе, и что собираюсь запрыгнуть на мотоцикл и найти Шейна, чтобы поговорить. Остановилась лишь перед квартирой переобуть обувь и надеть шлем. Я пробежала по коридору и ворвалась в комнату в поисках ботинок, но, уже собравшись уходить, заметила Габриеля в дверях.

— У меня нет времени на твои игры, Габриель, убирайся с дороги.

— А на беготню за этим красавчиком есть? Это ниже твоего достоинства, Грейс, — сказал он, подходя ближе.

Я ничего не ответила. Просто не смогла, как и пошевелиться.

— Собираешься отыскать его? Признаться в любви? Я могу показать тебе, где он, Грейс. Однако, больше не мне указывать тебе на грешки Шейна, ведь он довольно часто сам тебе их демонстрирует, забавное зрелище.

Он закрыл и запер за собой дверь. Я застыла на месте, сердце стучало как отбойный молоток, хотелось только поговорить с Шейном.

С каждым его шагом воздух вокруг становился холоднее, мое тело задрожало. Подняв руку, Габриель провел пальцами вдоль щеки, по шее к ключице, остановившись прямо над грудью. Там где он прикасался, ледяная тьма пронзала кожу. Она закручивалась сквозь плоть и вены, пытаясь захватить мое сердце.

— Мне нравится этот топ, Грейс, он открывает так много твоей кожи цвета слоновой кости.

Я почувствовала, как сжимаются легкие, и весь воздух из них вышел с мучительным кашлем. Воздуха не осталось, как и способности дышать. Легкие горели, в горле разгорелся пожар, прожигающий глаза. Губы Габриеля встретились с моими, через поцелуй передал мне воздух. Выдохнув, и наконец, почувствовав контроль над своим телом, упала на колени.

— Зачем ты это сделал? — прохрипела я.

— Потому что не желаю существовать без тебя, Грейс.

— Я не верю ни единому твоему слову, Габриель. Ты слишком часто лгал мне.

Он притянул меня за затылок, удовольствие разрывало позвоночник.

— Я защищал тебя на протяжении веков. Оставался с тобой, Грейс. ВСЕ Я!

— Защищал, это ты называешь защитой? Ты уничтожил меня. Вырвал из моей души всю надежду. А теперь пытаешься удерживать подальше от Шейна? Ты обманул, показав их вместе с Мари! Почему я не могу прожить эту жизнь без тебя?

— Вместе, Грейс, мы станем непобедимыми.

— Почему ты хочешь стать непобедимым, Габриель? — я подползла ближе к нему, перехватив взгляд. Захват на моем затылке стал крепче. — Архангелы не могут завладеть Небесами. Им недопустимо делать что-либо им во вред, они не могут! Тебе известно, что подобному никогда не произойти, так?

Он усмехнулся.

— Я стал первым падшим Архангелом; законы Небес на меня не распространяются. Моя милая Грейс, разве ты не чувствуешь, какое удовольствие я способен тебе доставить, лишь дотронувшись до кожи? Подумай об этом, и о многом другом. — Он коснулся губами моей шеи, и высшее наслаждение пронеслось по коже. Оно пробежало по венам как холодный тяжелый наркотик, пытаясь омрачить мою душу.

— Это ничто в сравнении с прикосновениями Шейна или поцелуем Шамсиила. — Я оттолкнула его и встала. — Все, сказанное тобой, — ложь, Габриель. Первым падшим архангелом… — Я посмотрела на него, и волоски на руках и затылке зашевелились от ледяного ужаса. Сердце заколотилось, и я почувствовала, как от следующих слов задрожали губы. О, черт возьми, нет!

— Аваддон, Обвинитель, Вельзевул, Дьявол, Дракон, Отец лжи, Люцифер, Искуситель, Карл Самптон, Блейк Бевли. О, моя дорогая, мне в разные времена дали столько имен, но Габриель было первым, и я предпочитаю его, — рассмеялся он.

Я прижалась к стене. Ну, все только чертовски сильно испортилось. И что, ЧЕРТ ПОДЕРИ, мне ТЕПЕРЬ делать?

— Ну, этим у меня шоколадныхпеченек тебе не выиграть, Габриель. Отчасти, из-за этого мне блевать хочется, честно. Мне хочется прожить эту жизнь; ты мог бы просто вернуться в ад.

— У тебя неделя.

— Ты даешь неделю, чтобы прожить мне СВОЮ ЖИЗНЬ?

— Нет, Грейс, я считаю, что ты продержишься лишь неделю, а потом будешь умолять меня забрать твою жизнь.

После чего он исчез.

Температура в комнате стала теплее, горло обожгло сухостью. Я не могла проглотить обжигающий комок в горле, и задыхалась, давясь воздухом. Распахнув дверь, я побежала по коридору на кухню. Я слышала людей в гостиной, но проигнорировала голоса, резко распахнув дверцу холодильника, так что по полу разбился десяток яиц, я сорвала крышку с бутылки воды. Я не успевала глотать, тело было, словно в огне, и я не могла погасить пожар. Осушив бутылку, я отбросила ее назад и открыла еще одну, и еще. Слезу застилали глаза, боль не уходила. Он про это говорил? Что, пострадав несколько дней, я сломаюсь меньше чем за неделю? Он был дьяволом, ДЬЯВОЛОМ! Я веками дружила с гребаным дьяволом, и он полюбил меня, и БОЖЕ МОЙ! Я НИКОГДА не полюблю его. Фуу, он хотел от меня маленьких, красных и рогатых деток!

— Грейс, ты в порядке?

Я обернулась к голосу. Перед глазами расплывалось, как если бы я спала и только что проснулась, и на кухне все цвета стали ярче. Вот дерьмо! Да что, черт возьми, со мной?

Леа стояла в дверном проходе на кухню, Шейн и Коннер позади. Но я ни на ком, кроме него, не могла сосредоточиться.

— Я очень хочу пить, — прохрипела я.

Шейн бросился ко мне и приложил ладонь ко лбу, я упала ему на руки.

— Грейс, ты горишь. — Он повернул голову к Леа, — Притащи аспирин и сок. — После чего поднял меня на руки и, клянусь, я могла бы умереть от счастья прямо там. Легкое покачивание его движений почти убаюкало меня, когда я почувствовала, что он вышел в коридор. Я попыталась обнять его за шею, но руки казались слишком тяжелыми. Он немного переместил мое тело, когда открывал дверь в комнату, а затем его тело напряглось.

— Боже, Грейс, у тебя нет кровати? — он опустил меня на матрас и смахнул волосы с лица. Я слышала шепот Леа, но слова оказались слишком тихими и слабыми. — Грейс, детка. Пожалуйста, открой глаза и прими аспирин. — Я смотрела на него сквозь малюсенькие щели, не могла открыть глаза шире. Боже, как он красив, похож на ангела. Надеюсь, это не прозвучало вслух. Проглотив таблетки, я снова закрыла глаза.

— Леа, подожди. Нельзя оставлять ее в одежде, она насквозь пропотевшая. Найди что-нибудь для сна. Я выйду, а ты переоденешь ее, — прошептал Шейн.

Хлопнула дверь, и топ сдернули через голову.

— Грейс, помоги мне, ты слишком тяжелая, — сказала Леа. Я попыталась открыть глаза шире и помочь ей снять с меня остальную одежду, не уверена, что получилось это сделать, потому что от нее то и дело сыпались проклятья.