Страница 29 из 51
— Черт, Шейн, ты выбрал не ту девушку прошлой ночью, — прошептала я.
— Грейс, не надо. Даже не вздумай думать о том глупом дерьме про меня, рождающемся в твоей голове. Единственным человеком, с которым я хотел быть той ночью, была ты. Ты всегда будешь этим человеком.
Медленно я перевела глаза от вида ее задницы снова на Шейна.
— Конечно, Шейн. Чтобы ты ни говорил. Как будто я тебя не знаю, Шейн. Пожалуйста, не делай из меня дуру, — я одернула свое тело от него и мило улыбнулась. — Я иду на репетицию в студию. Увидимся там.
Я ушла по коридору со слезами на глазах,
— Если помнишь, я принесла вам кофе, — крикнула я равнодушно.
Я надавила на уголки глаз, чтобы прекратить слезы и зашла в студию. Итан и Алекс сидели, склонившись над кофе. Итан с любопытством посмотрел на меня когда я вошла.
— Эй, ты в порядке, Грейс?
— Ага. Суперчертовскизамечательно!
Итан поднял голову:
— Твои глаза такие красные и ты выглядишь пьяненькой…
Я резко посмотрела на него.
— Неа. Всё просто превосходно. Чертовскиопупенно!
Алекс засмеялся:
— Почему ты так разговариваешь?
— ВСЁАФИГЕНСКИЗАШИБЕННО!
Это заткнуло их обоих. Я схватила свой кофе и залпом его выпила. Он обжег мой долбаный язык. Как такое возможно, что язык до сих пор жгло, было выше моего понимания. Видимо это гребаное невезение моей жизни.
Шейн влетел в студию с Брайденом и группой ужасно одетых девушек. Я клянусь, одна была красивее другой, и я их всех ненавидела. Целая группа порнозвезд в реальной жизни, как мило.
— О, чувак, заставь их уйти, — прошептал Итан себе под нос. Он кинул жесткий взгляд на Алекса, который кивнул в знак согласия. — Это будет долгая бессонная неделя.
Темноволосая девушка подошла прямо ко мне и ухмыльнулась, три другие последовали ее примеру и окружили меня. Как стервятники или акулы, готовые к нападению. Благодаря своему периферийному зрению, я смотрела, как Итану становилось неудобно за то, как девушки реагировали на меня. Алекс схватил его за руку и толкнул обратно, когда он попытался направиться ко мне, чтобы помочь:
— Чувак, это Грейс. С ней все будет в порядке. Дай ей пометить территорию.
— Привет, Грейс. Мы Vixen4, — усмехнулась темноволосая девушка, перекидывая свои длинные ломкие волосы за плечо. — Они называют меня Блисс ( «Блаженство» в переводе, прим.), — прошипела она. Они плотнее окружили меня, и я сразу же заметила, какими разными они выглядели вблизи. Старые, изношенные и полумертвые, святое дерьмо, Шейн спал с Хранительницей Склепа.
— Оу, они тебя так называют? Интересно, а как они называют тебя, когда тебя нет рядом? — мило заявила я.
Ее улыбка исчезла.
Мне хотелось блевать от мысли, что Шейн занимался сексом с тем, что стоит передо мной, мне обожгло горло, и я с трудом проглотила. Возможно, она и была симпатичной, но тяжелая жизнь просачивалась через ее поры, и было похоже, будто следы от инъекций наркотиков оставили рубцы на ее руках. Глупый болван Шейн, я всегда буду тебя ненавидеть, за то, что ты выбрал ее вместо меня. Ее глаза были тусклыми и налитыми кровью, окруженными тушью, комками свисающей с ресниц.
Блисс шагнула еще ближе ко мне и поморщилась. Внешне, она проигнорировала мое замечание и продолжила представлять мне своих подруг.
— Это Скрэтч, — сказала она, указывая на девушку с розовыми волосами в балетной пачке, которая ей шла. — Ты, должно быть, хочешь спросить Шейна, почему мы так ее называем, если, конечно, ты еще не видела шрамы на его спине? — прошептала она.
Я знала, что эта шлюха врала. Я могу сказать вам, что я видела каждый сантиметр спины этого мужчины и сохранила в памяти его совершенные контуры, ее проклятых следов от ногтей там не было. Я хихикнула.
— Уау, Блисс. Тебе не подходит цвет ревнивой суки, зачем же ты его носишь тогда?
Ее рот открылся и закрылся, и она саркастически рассмеялась.
— Уау, у куска дерьма есть рот на его хорошеньком маленьком личике. Как это чертовски мило, — она снова засмеялась и направила на меня ехидный взгляд. Она указала костлявым пальцем на двух оставшихся девушек. — Это Крим, — сказала она, указав на свою блондинистую подружку. — А это Эссекс, — она ткнула пальцем в сторону последней девушки, которая носила короткую военную стрижку под ёжик.
Блисс кинулась на меня и остановилась в дюйме от моего лица. Я не двигалась. Я даже не вздрогнула, даже не моргнула глазом и не вздохнула. НИЧЕГО! Я ни за что не позволю этому отбросу общества заставить меня чувствовать себя хуже нее. Потому что я не была хуже. Возможно, Шейн так подумал, но это еще не значит, что это правда! Когда она открыла рот, чтобы сказать что-то, я подумала, что я пропала. Зловоние алкоголя было резким и горьким, но я не отступала, горящие глаза и все в таком духе.
— Она не очень-то на меня похожа, джентльмен, — она повернулась к Шейну, и мои глаза направились в его сторону. Брайден придерживал его сзади, глаза Шейна были полны ненависти, и он смотрел прямо на нее. Я думаю, он до сих пор думал, что после того, как он просверлит ее глазами, я напрыгну на ее мужчину, и он не хочет, чтобы она всё испортила. Я засмеялась. Я громко рассмеялась прямо ей в лицо и посмотрела на гнев Шейна, изменившийся во что-то похожее на страх. Какого черта?
— Воу, Блисс, и сколько же времени тебе потребовались, чтобы заполучить его? Наверное, это не давало заснуть тебе ночью?
— Нет. Шейн не давал мне заснуть ночью, — ухмыльнулась она.
Я подняла взгляд на Шейна и наблюдала зачатки абсолютного ужаса на его лице. На его красивом лице. Он отрицательно покачал головой и попытался вырваться из хватки Брайдена. Итан вскочил и помог Брайду сдерживать Шейна, но, я думаю, это было больше ради меня, чтобы я увидела его и его поддержку. Я безразлично посмотрела в глаза Блисс и мило улыбнулась:
— Итак, Блисс, скажи мне честно, сколько спермы ты проглотила, чтобы стать такой глупой? Почему меня должно волновать, кто не давал спать твоей омерзительной заднице всю ночь? И Шейн, ну мы все знаем, что ты, Блисс, можешь надеть парик и шпильки на гребаный стул на трех ножках, а он попытается трахнуть его. Я бы не хвасталась тем, что получила частичку Шейна, это мог бы сделать любой. — Я шагнула к ней ближе, встав впритык к ней, как будто я была какой-то уличной задирой. Мой адреналин начал выплескиваться фейерверком по всей коже, и я готова была продемонстрировать Брюса Ли, надрав ей задницу в стиле Возвращения Дракона.
— Ох, боже! — пробормотал Алекс. — Я обожаю эту девчонку. Вам, ребята, повезло, что я сломал руки для того, чтобы она была здесь.
Я прошла прямо мимо Блисс, задев ее плечом, повернув ее как тряпичную куклу.
— Парни, вы готовы играть? — Спросила я, подходя к своей гитаре и перекидывая старый изношенный ремень через голову. — Или вы собираетесь завязнуть в этом дерьме и смотреть, как Блисс и я набросимся друг на друга для вашего приятного просмотра?
Алекс вскочил со своего места, подбежал ко мне, взял меня на руки и покрутил. Он прислонился лицом к моему уху:
— Ты моя самая любимая девушка из всех.
Шейн оттолкнул его от меня, и Алекс, смеясь, поднял руки.
— Расслабься, брат. Она наша, не только твоя.
— Отвали от нее, Алекс, — сказал Шейн, в то время как выводил меня из студии в коридор. Он провел руками по своим волосам и стоял в ожидании, — Скажи мне что-нибудь, Грейс. Скажи мне, что ты знаешь меня лучше, чем это.
Я с силой прислонилась спиной к стене, моя гитара, дернувшись на плече, пробренчала несколько аккордов.
— Соври мне, Шейн. Скажи, что ты не оставил меня и не провел с ней ночь. — Он сделал шаг назад, как будто я ударила его. Я покачала головой и засмеялась, оттолкнув себя от стены. — Знаешь что? Не беспокойся, Шейн. Мы были просто друзьями, так что нет никакого дерьма между нами, это не мое дело, что ты делаешь и с кем. Давай забудем об этом. Я знаю, что между нами не было ничего большего. Давай просто будем делать то, что умеем делать хорошо вместе, окей? — Он с трудом сглотнул и медленно покачал головой, цвет отхлынул от его лица. Господи, я хотела, чтобы он что-нибудь сказал мне. Сделай так, чтобы все стало лучше, Шейн! Заглуши эту долбанную боль, уйми ее, пожалуйста, я так больше не могу! Боль была физическая, я ощущала ее внутри, будто кто-то только что разорвал мои внутренности и бросил их прямо в ад. Я хотела, чтобы он отрицал всё, что я отвратительно представляла в своей голове. Его губы на ее губах, ее руки на нем, О, Боже, я очень, очень хотела, чтобы он любил меня. Только меня.