Страница 40 из 41
Судьба последних романов де Сада сложилась по-разному. При жизни маркиза вышел только «Маркиза де Ганж», но почему-то без имени автора, хотя тот отнюдь не намеревался отрекаться от него. Роман «Тайная история Изабеллы Баварской» увидел свет в 1953 году, а «Аделаида Брауншвейгская» — в 1954-м, в Вашингтоне, в переводе на английский и в том же году переиздан в Лондоне; на языке оригинала роман появился только в 1964-м, хотя о существовании обеих рукописей было известно задолго до их публикации. Во «Всеобщем биографическом словаре» Мишо (1825), в статье, посвященной де Саду, в частности, говорится: «…два исторических романа, которые, как кажется, являются последними работами маркиза де Сада: „Изабелла Баварская, королева Франции“, 3 тома, и „Аделаида Брауншвейгская, принцесса Саксонская“, 2 тома. Сюжеты их мрачны и ужасны, однако, как и в рукописях (театральных пьес. — Е.М.), о которых мы только что написали, в них нет ничего, что оскорбляло бы нравы или религию».
В архивах семьи де Сад сохранилось две рукописи «Аделаиды Брауншвейгской», обе они описаны известным биографом маркиза Жильбером Лели. Рукопись, выполненная автором, имеет заголовок: «Аделаида Брауншвейгская, принцесса Саксонская, история, случившаяся в XI в. Париж, 1813» и состоит из двух тетрадей из тонкой бумаги верже в картонных обложках зеленоватого цвета с мраморными разводами, объемом соответственно 214 и 275 страниц. На каждой странице размером 18, 5 на 24 см содержится от 18 до 20 строчек, вмещающих около 150 слов. В рукописи имеется многочисленная правка, а в нескольких местах правка нанесена на широкие полоски бумаги, наклеенные поверх исправляемого текста. Кое-где листы вырваны, однако в нумерации страниц лакун нет. В первой тетради имеется карта курфюршества Саксонского, нарисованная тушью. На отдельном листке составлен список персонажей романа, а на обороте этого листка рукой де Сада написано: «Я начал это произведение 1 сентября 1812 года; черновик был окончен 4 октября; 8 дней, до 12 октября, я правил черновик, а 13 октября 1812 начал переписывать набело и завершил работу 21 ноября. На переписку ушло тридцать девять дней. 4 декабря работа была завершена, и я отправил черновик на полку. В общей сложности работа заняла три месяца и 4 дня». Второй экземпляр, состоящий из двух тетрадей из тонкой бумаги верже, без обложек, соответственно 116 и 189 страниц размером 18,5 на 24 см, выполнен неким сьером Дампмартеном, в нем имеется небольшая правка, сделанная рукой автора. Подписав свое имя на двух титульных листах, переписчик также выводил начальную букву собственного имени на нижнем поле каждой нечетной страницы.
Рукопись «Аделаиды Брауншвейгской» оспаривает у «Изабеллы Баварской» звание последнего романа маркиза. По мнению Жан-Жака Повера, издателя первого собрания сочинений де Сада, хотя рукопись «Изабеллы Баварской» и датирована 1813 годом, а последнюю правку автор внес всего за месяц до смерти (наступившей 2 декабря 1814 г.), создана она была значительно раньше, а в 1813 году всего лишь извлечена на свет и подготовлена к изданию. Несмотря на то что даты, проставленные на рукописях, указывают, что редакция «Изабеллы Баварской» сделана после редакции «Аделаиды Брауншвейгской», почерк «Изабеллы» более уверенный, а замысел автора прослеживается значительно яснее. Призывая на помощь заметки самого Сада, Повер отмечает, что об «Аделаиде» автор пишет: «Я начал это произведение», и далее говорит о черновике и переписке набело, в то время как в рукописи «Изабеллы» он сообщает только о «переписке набело», то есть так, словно речь идет о тексте, составленном задолго до того, как автор принял решение опубликовать его. «Таково мое мнение, хотя доказательств у меня нет», — пишет Повер, называя созданную в рекордно короткие сроки «Аделаиду Брауншвейгскую» последним романом де Сада. Впрочем, когда говорят о сочинениях де Сада, всегда остается место для гипотез, особенно если речь заходит о рукописном наследии, находившемся в Шарантоне. Ибо после смерти де Сада значительное количество его бумаг было либо сожжено по настоянию Клода-Армана, либо продано с торгов, либо попросту украдено из префектуры, куда их доставили из больничных апартаментов маркиза.
22 января 1814 года де Сад передал рукопись «Аделаиды Брауншвейгской» своему лакею Паке, и тот отнес ее издателю Пигоро, тому самому, кто в 1798 году опубликовал украденную у де Сада неким Менего историю Сенвиля и Леоноры, извлеченную из «Алины и Валькура». Пигоро согласился издать «Аделаиду», однако замысел этот реализован не был. Отметим в скобках, что в 1821 году Пигоро, составляя статью о де Саде для своего биографического словаря, написал, что порнографу не удалось полностью вытеснить из де Сада литератора.
Но вот что интересно. В анонимном сообщении от 29 сентября 1813 года о последних событиях культурной и литературной жизни Парижа (отчет опубликован в сборнике Dépêches et letters interceptées par des partis détachés de l'Armée combine du nord de l’Allemagne, 1814), в частности, сообщается, что в парижских салонах пользуется успехом роман под названием «Аделаида Брауншвейгская, принцесса Саксонская», автор которого, некий г-н Руа (М. Roy), уже снискал определенную известность. «Действие романа происходит в XI в. Любители всего таинственного будут довольны. Заседания знаменитых тайных судов Германии, пещеры, грабители, благородный главарь разбойников, цепи, темницы, подземелья — что может быть лучше? Тем более что все это нагромождение несуразностей отчасти искупается пристойным, а зачастую и приятным стилем», — пишет аноним. Однако изложенное анонимом содержание, не говоря уже о названии, полностью совпадает с содержанием романа де Сада… Неужели кто-то сумел не только заполучить рукопись маркиза, но и издать ее под своим именем?..
В «героическом» — по определению автора — романе «Аделаида Брауншвейгская, принцесса Саксонская» нет привычного для де Сада сплава рассуждений философа и заметок эрудита с картинами самого разнузданного разврата. Маркизу даже не приходится прибегать к традиционным эвфемизмам и понимающему умолчанию, ибо подробных описаний эротических «фантазий» и «отвратительных преступлений» в романе нет. Но сколько бы маркиз ни прославлял добродетель, у него всегда можно отыскать пару строчек, где он исподволь проталкивает принципы единственно верной, с его точки зрения, философии природы: «Склонности даруются нам природой, а мы властны придать им то или иное направление. Если с самого детства человек воспитывается в добронравии и соблюдает достойные обычаи, то дорога сия непременно приведет его к добродетели. Но позаботиться о себе ребенок сам не в состоянии, и, если наставник не поможет ему выбрать правильные примеры для подражания, вряд ли он преуспеет на пути добродетели, — говорит один из собеседников. — Считаю, что лучше предоставить природе полную свободу действий, нежели отягощать ее советами, которые все равно забудутся, как только пробудятся страсти, — возражает ему другой. — Бунт против преград, коими пытаются окружить человека, заложен в природе самого человека, поэтому все усилия ваши напрасны».
Согласно де Саду, великая и всеобъемлющая природа, пребывающая в вечном движении, нисколько не заботится о роде людском, для нее равны все организмы и все субстанции, и мертвые даже предпочтительнее живых, ибо мертвая материя служит питанием новым организмам. Суть природы — действие и воспроизводство, а не сохранение того или иного вида, поэтому те, кто исполняют веления природы, иначе говоря, совершают преступления, на которые толкает их данный природой темперамент или живое воображение, ответственности за эти преступления не несут. Те же, кто повинуются искусственному институту под названием мораль, лишь умножают зло и страдают сами. Поэтому несчастная Жюстина, олицетворяющая всех добродетельных персонажей де Сада, постоянно страдает, а любая ее попытка сделать добро оборачивается злом. Аделаида тоже добродетельна и несчастна, но, в отличие от многострадальной Жюстины, она подвергается испытаниям, скорее, психологическим, нежели физическим, и, лелея свою гордыню, хранит верность нелюбимому супругу. Добродетельная по заданной ей автором роли, по характеру Аделаида принадлежит, скорее, к адептам порока, олицетворением которых у де Сада выступает Жюльетта, извлекающая из порока выгоды и удовольствия. «Про себя же могу сказать, что из-за причиненного мне зла я чувствую себя способной причинить столько же зла другим. А ведь если бы меня не ввергли в бездну несчастий, зло никогда бы не коснулось души моей, и я была бы жертвой…» — говорит Аделаида и, подавляя в себе страсти, опровергает постулат де Сада о том, что человеческое сознание в любую минуту готово стать игрушкой темных сил. Принцесса Саксонская — своеобразный персонаж-перевертыш, сплав Жюльетты и Жюстины. Так как, согласно де Саду, добродетель должна быть погублена, а порок восторжествовать, Аделаида-Жюстина умирает, но смерть ее добровольна: Аделаида-Жюльетта сама стремится в мир иной. Впрочем, маркиз и сам являл собой Жюстину и Жюльетту в одном лице: с одной стороны, вечно гонимый узник, с другой — надменный либертен, идущий на поводу у своих страстей, а на бумаге и вовсе позволяющий себе все.