Страница 69 из 97
Затем к этой истории присоединились и другие, например, едва не ставший трагическим случай с женщиной, пойманной на месте преступления во время прелюбодеяния и спасенной от побивания камнями благодаря вмешательству Иисуса. Считается, что это была Мария, как, например, в «Последнем искушении Христа» Скорсезе или в полемичном фильме Мэла Гибсона «Страсти Христовы» (один из редких случаев «ответного удара» на другой фильм), где Мария Магдалина тоже единственная верная последовательница Иисуса (кроме его матери, Марии), которую он ранее спас, когда ее хотели забить камнями.
Однако ни одна из этих новозаветных историй не имеет отношения к Марии Магдалине, кроме как в общественном представлении, которое успешно устранилось от внимательного прочтения евангельских текстов. В действительности тексты Нового Завета рассказывают совершенно разные истории. Мария Магдалина — не та личность, за которую ее иногда принимают.
1. Мария Магдалина не может быть той грешницей, которая помазала Иисуса (Евангелие от Луки, глава 7). Повторюсь, что грешница не является проституткой. Любой, кто полагает, что «грешница» — это та, которой платят за секс, является просто женоненавистником. В сущности, для строгих иудеев I столетия грешницей могла быть женщина, которая обработала зерно в Субботу или съела немного закуски с креветками, поскольку она не соблюдала старательно Закон Моисея. Но в любом случае та грешная женщина, которая помазала Иисуса (Евангелие от Луки, глава 7), — не Мария Магдалина, потому что Мария Магдалина фактически представлена Лукой в другом эпизоде (см.: Лк. 8:1–3), где он называет ее имя (Мария) и дает уточнение (из города Магдалы), а также кое-что рассказывает о ней («из которой вышли семь бесов»). Сегодня все изучающие Новый Завет согласны с тем, что, если бы более ранняя история в Евангелии от Луки (7) была о Марии, то автор представил бы ее впервые там, а не позже.
2. Мария Магдалина — не то же самое лицо, что Мария из Вифании. Имя Магдалина указывает на город, откуда она пришла: галилейский город Магдала, стоявший на берегу Галилейского моря. А другая Мария происходила из Вифании, города, расположенного около Иерусалима, в Иудее. Они не могут быть одной и той же личностью, потому что для каждой из них такое уточнение делается для того, чтобы их можно было различать.
3. На Марию Магдалину не нападала группа разъяренных мужчин, желавших побить ее камнями за прелюбодеяние (сюжет в Евангелии от Иоанна, глава 8). Женщина из этой волнующей истории осталась безымянной. Обратите внимание: хотя долгое время данный эпизод был излюбленным для читателей Нового Завета — он вошел во все голливудские версии служения Иисуса, — первоначально он не встречается ни в одном из Евангелий. Сегодня его можно найти в Английской Библии в начале 8-й главы Евангелия от Иоанна. Но практически все современные переводы помещают эту историю в скобки. Дело в том, что она не встречается в самых ранних хорошо сохранившихся рукописях Евангелия от Иоанна. Видимо, ее добавили в него переписчики (точно так же, как и другие стихи, в то время как некоторые стихи изымались), которые слышали эту историю и захотели включить ее в текст Евангелия несмотря на то, что первоначально ее там не было{77}. В любом случае о Марии Магдалине в этой истории не говорится: имя женщины, схваченной за прелюбодеяние, не называется. (Между прочим, если ее схватили, где же тот мужчина, с которым ее застали? Иудейский Закон осуждает на смерть обоих, а не одну лишь женщину.)
Путаница с древних времен
Как я уже указывал, не только современные читатели впадают в путаницу относительно личностей женщин, упоминаемых в историях об Иисусе, что привело к своеобразной составной личности — раскаявшейся проститутки, из которой изгнали бесов, Марии Магдалины, помазавшей Иисуса для погребения до Страстей. Такое же представление о Марии встречается в XIII столетии, например в «Золотой легенде», а фактически оно было распространено и в течение столетий ранее. Если в самих Евангелиях такое представление не было сформулировано, то как давно в прошлом оно зародилось?
Оказывается, можно достаточно точно определить время, когда различные новозаветные сюжеты уже соединяли в одну составную картину. Насколько мы знаем, впервые это было сделано в 591 году на проповеди, произнесенной не кем иным, как Римским папой Григорием Великим (540–604). В своей Тридцать третьей проповеди, прочитав историю помазания Иисуса из 7-й главы Евангелия от Луки, Римский папа заявил следующее:
«Мы считаем, что та, которую Лука называет грешницей, которую Иоанн называет Марией, и есть та Мария, из которой, согласно Евангелию от Марка, были изгнаны семь бесов. А что эти семь бесов означают, если не пороки?.. Ясно, братья, что раньше эта женщина использовала благовонное масло в качестве духов для своего тела ради греховных деяний. Теперь же то, что использовалось ради греха, она предлагала Богу в более достойной похвалы манере. Ее глаза жаждали, а теперь благодаря покаянию они наполнились слезами. Она выставляла напоказ свои волосы, чтобы украсить лицо, а теперь ее волосы вытирали ее слезы. Своими устами она произносила горделивые слова, а теперь она целует ими ноги Господа, Спасителя. Она получала удовольствие, а теперь жертвовала собой. То, что служило греховным побуждениям, она направила на служение Богу, полностью раскаявшись, поскольку так долго жила в греховном презрении Бога».{78}
Здесь схвачен не просто объединенный образ Марии — отдельные его части взяты из разных евангельских текстов, — но также и некая воображаемая Мария, искренне льющая слёзы покаяния в момент своего обращения, ставшая последовательницей Христа с тем большей преданностью, чем греховнее была ее прежняя жизнь соблазнительницы, упорствующей в грехе проститутки, погибшей души.
Даже если мы прежде всего хотим понять, какой была настоящая, историческая Мария, опираясь на сохранившиеся скудные сведения о ней, важно осознавать, что ее запомнили именно такой. Проповедь Григория Великого, конечно, была написана мужчиной — как и «Золотая легенда» и все остальные воспоминания о Марии, дошедшие до нас из античности и Средневековья, как роман и сценарий для фильма «Последнее искушение Христа», сценарий для «Страстей Христовых», музыка и сценарий для рок-оперы и фильма «Иисус Христос суперзвезда». Пожалуй, это о чем-то говорит. Мы имеем дело не только с тем, какой помнили эту женщину годы и столетия после ее смерти, но и с тем, какой ее помнили мужчины.
Я не знаю, может ли представленный Григорием Великим образ Марии быть полностью принят как образец для такого коллективного воспоминания, но показательно, что тело Марии воспринималось как угроза, как то, чем можно воспользоваться для совращения мужчин и сбивания их с пути истинного. Единственная искупительная возможность для ее тела состоит в том, чтобы отречься от его опасных деяний (опасных для заинтересованных мужчин) и пасть к ногам мужчины Иисуса в покаянии и скорби. Именно такое скорбное покаяние приемлемо; таков тип женщины, к которому обращены названные тексты. Невозможно удержаться от мысли, что мужчины, которые наслаждаются образом кающейся грешницы Марии, стремятся навязать миру свое собственное видение сексуальных отношений с женщинами, когда те не соблазняют мужчин опасной сексуальной близостью, а падают к их ногам в смеренном подчинении и раскаянии.
В любом случае наше исследование преданий о Марии Магдалине не будет сосредоточено лишь на ее современном изображении в романах и фильмах, или на средневековых легендах, или на высказываниях такой значимой христианской фигуры VI века, как Римский папа. Прежде всего нас интересует, что мы можем узнать о ней как об исторической личности, мы хотим выяснить, какой ее помнили и запечатлели в самых ранних христианских источниках, в Евангелиях и других писаниях первых трехсот лет существования Церкви.