Блуждающий Неф

— Так ещё лучше!

Она обняла его за шею, страстно поцеловала и немного напыщенно сказала:

— Теперь ты — мой король.

Под праздник первых женихов был выделен весь первый этаж, с большим танцевальным залом посредине, а справа и слева располагались цепочки залов поменьше, с накрытыми сервированными столами для именитых гостей.

Сад до самых ворот, выходящих на дорогу до порта Мек, был отдан молодёжи и, несомненно, был самым весёлым местом праздника.

Суть праздника состояла в том, что женихи, намеревающиеся в скором времени выбрать себе невесту, на вечере выкупались богатыми мартрессами и должны были всю ночь находиться при них. Предполагалось, что дамы научат их чему-то доброму, умному, вечному. А может и ещё чему-нибудь. Никто ведь не жаловался.

Когда март Гартор и королева Манриона спустились в зал, поддерживая друг друга, раздался голос эскорт-распорядителя:

— Король Ладэоэрд и королева Манриона.

Стоящие вдоль стен марты и мартрессы зашелестели лёгкими аплодисментами и склонили головы, пока март Гартор и королева Манриона не сели в свои кресла на невысоком помосте. Манриона посмотрела на март Гартора и подняла брови. «Что?» — не понял он и побледнел. В тесном костюме Ладэоэрда стало невыносимо жарко, и мелкий пот покрыл лоб.

— Король слышит и видит, — вспомнил он, произнеся фразу хриплым голосом. Манриона одобрительно улыбнулась и вздохнула: она тоже волновалась, как никогда. Зал снова огласили одобрительные хлопки. Эскорт-распорядитель под смех возбуждённых зрителей вызвал первого юношу, которого после короткого и жёсткого торга, за сумму весьма высокую выкупила мартресса в вуали на лице. Провожаемая аплодисментами, первая пара скрылась в саду.

— Как будто всё хорошо, — одобрительно пожала локоть Манриона. Март Гартор кивнул головой, приободрился и приосанился.

— Да, всё прекрасно, милая, — улыбнулся он Манрионе.

Торги ещё продолжались, а нетерпеливые уже заполняли прилегающие залы и рассаживались за столы, подкрепляясь поданными винами и ожидая прибытия короля и королевы, после короткого приветствия которых, подадут блюда и остальные напитки.

Когда по ритуалу март Гартор поднялся и провозгласил: — Любви и счастья избранным, — он чувствовал себя свободно и легко. Приобретённая власть слегка кружила голову, и он, кичась своей значительностью, свысока кивал знакомым мартам, приветствуя их из-за стола.

Пока в залах высших сановников звенели столовые инструменты в саду, во всех углах, гремела музыка, а ноги сами отстукивали такт.

— Не пей, — покосилась Манриона на март Гартора — тот явно поднял себе настроение, принимая тосты сановников. Март Гартор счастливо ей улыбнулся и сказал: — Все хорошо, солнышко, я тебя люблю, — и протянул к ней губы.

— Смотрят, — цыкнула на него Манриона и была права — такого весёлого короля не видели давно. Она махнула эскорт-распорядителю, и тот предложил перейти в танцевальный зал. Король и королева чинно прошли первыми и снова сели в кресла на помосте.

— Приглашают мартрессы и мартрессины, — сообщил эскорт-распорядитель, и разгорячённые названные особы принялись вылавливать в зале мужчин.

Громко заиграла музыка, перебивая разговоры, и в зале закружились пары, едва не сбивая друг друга. Манриона немного напряглась: по традиции второй танец короля и королевы, а она была не совсем уверенна в март Гарторе. Когда затихли последние такты танца и оживлённые танцоры отошли, освобождая центр зала, эскорт-распорядитель громко объявил:

— Танцуют король и королева.

Манриона собиралась уже подниматься, как вдруг увидела фигуру посредине зала, которая приближалась к помосту:

— Позвольте вас пригласить, — склонил голову человек, обращаясь к королеве.

— Вы кто? — грозно поднялся март Гартор.

— Я король, — сообщил человек, снимая шляпу. Зал охнул — лицо человека было точь-в-точь, как у короля.

— Вы король? — холодея, спросил март Гартор.

— Я король?

В зале неожиданно раздался голос:

— Ты король?!

— Ты тоже, король!

Марты и мартрессы в недоумении вертели головами, тут и там наблюдая новых королей.

— А здесь тоже король!

— Сам ты король!

— От короля слышу!

— Какой симпатичный король, — воскликнул король, показывая на юного короля в юбке.

— Я что, тоже король? — воскликнула мартресса приличных размеров с лицом короля.

— Не бойтесь, — упокоил длинный король в вязаном костюме, — вас это не портит.

— Стража, всех королей — под арест! — провозгласил март Гартор с помоста. В двери зала влилась невыразительная серая струя многочисленных стражей, которые хватали королей и, несмотря на их вопли, тащили в пустую, угловую, квадратную башню, бывшую давно закрытой замком за ненадобностью.

— Иди сюда, — сказал крепкий страж март Гартору.

— Зачем? — не понял тот.

— Иди сюда, а то хуже будет, — настойчиво продолжал страж.

— Зачем? — догадался март Гартор, пытаясь быстро улизнуть через дверь сзади. Но страж был ловчее, он схватил март Гартора за шиворот и потащил к дверям в башню.

— Я король, я март Гартор, наконец, — растерялся март Гартор.

— Все мы короли и март Гарторы, — философски заметил страж, продолжая тянуть по полу новоиспечённого короля.

* * *

Солнце медленно опустились за горизонтом, а тёмное небо украсила величественная звёздная россыпь. Матросы спали, кто где, и только Тёмный вглядывался в небо, мысленно поворачивая его в уме и пытаясь представить, хотя бы приблизительно, где находится его Тёмная туманность. Как ни крути, получалось далеко, но не за родиной грустил Тёмный, а умозрительно рассуждал о той миссии, которую он выполнял и правомочных началах данной коллизии. Ведь указание о блокировке Блуждающего Нефа исходило от Творцов, которых Тёмный и в глаза не видел и, даже, никогда не ощущал их мыслей.

Определение Творец было абстрактным для Тёмного, и он внутри себя представлял, что если Блуждающий Неф нашёл какую-то лазейку в их творении, то виноват не Блуждающий Неф, а сами Творцы. Такие рассуждения совсем не соответствовали званию Координатора, но Тёмный не заморачиваться — для него, прежде всего, была важна стройность его внутреннего мира, а уж потом взаимосвязь с наружным.

Далёкая звёздочка, вспыхнув пару раз, вдруг быстро упала прямо с неба и превратилась в большой глаз, застывший перед лицом Тёмного.