Блуждающий Неф

— И что мне с ним делать? — спросила Маргина, разглядывая Уандера.

— Подвезёте его до Палласа, — сказал Мо, передавая Уандера Балумуту. Тот, с опаской поглядывая на Мо, потащил Уандера в дом.

— Передали, — сказал он Вете и уложил Уандера на кровать, рядом с хабиба Бата. Вета ошарашено смотрела на медведя, не понимая, что ей делать с оравой больных. Русика, несмотря на его протест, она тоже уложила в комнату, где были Гешек и Этиора, неизвестно зачем откармливала его и поила чаем с мёдом.

— А ты что, куда-то собрался? — тоном жены спросила Маргина у Мо, когда они остались вдвоём.

— Я боюсь за Онти, — сообщил Мо и понял, что говорить этого не следовало.

— Та-ак! Ну-ка колись! — насела на него Маргина. Мо, долго не раздумывая, плюхнул ей прямо в голову, всё, что знал.

— Ого! — Маргина даже пошатнулась от избытка информации.

— Предупреждать нужно, — добавила она, немного всё переварив. — Хорошо, ты отправляйся к Онти, а мы полетим в Арбинар, там и встретимся.

Она обняла Мо, чмокнула его прямо в нос, и, упираясь в его голову своей, проникновенно сказала:

— Был бы ты мужчина, я бы в тебя влюбилась без памяти.

* * *

Ноги сами по себе несли Монсдорфа на вершину близлежащего холма, где вдали от посторонних глаз он собирался совершить то сокровенное, о чем мечтал всё последнее время. Ещё несколько мгновений и он, Монсдорф, будет жить вечно и тогда осуществит свою новую мечту — покорит весь мир и станет безраздельным и могущественным властелином всего.

Его ничуть не пугала необходимость убийства этого ребёнка, его рассуждения были здравы, и в них не было необходимости в лишней сентиментальности и слабости. Если бы на его пути стояли жизни сотни детей он, не колеблясь, оборвал бы их, так как его мечта стоила того.

Вершина была пуста, только корявая, сломанная ветром, сосна замысловатыми узлами клубилась возле земли, упорно поднимая зелёные колючие ветки к небу. Монсдорф снял тело с лошади, которая испуганно рванулась в сторону, но он не обратил на это внимание. Положив тело девочки на расщепленный наклонный ствол, Монсдорф деловито вытащил из сумки нож и почерневшую миску из обожжённой глины, которую поставил у свесившихся ног Онти. Легкими движениями ножа он надрезал артерии на ногах, и в миску тонким ручейком потекла живительная кровь.

«Все, сбылась твоя мечта», — сказал сам себе Монсдорф, почему-то не чувствуя праздника. Что-то мешало наполнить душу ощущением счастья, какая-то мелочь, которая как заноза, ныла и вносила дискомфорт в ощущения. «Нужно будет пойти в трактир и с кем-нибудь поделиться, — радостно подумал Монсдорф. Немного поразмышляв, он уточнил свой план: — А потом его убить, чтобы он не рассказал другим». С такой обнадёживающей мыслью Монсдорф успокоился, и принялся ждать, пока стечёт кровь, предварительно вытянув из-за пазухи деревянную флягу с давно запасённым соком кожуры вобоса. «Больше ничто не может помешать моим планам», — улыбаясь, подумал Монсдорф, приседая и упираясь спиной на сосну.

Если бы Монсдорф поднял голову вверх, он бы заметил высоко в небе тёмный силуэт птицы, делающей круги и острым взглядом высматривающей что-то внизу. Сомнительно, чтобы она его испугала, к тому же, у птицы Монсдорф был на втором плане. Птица тщательно высматривала следы Рохо, который бесследно пропал пару полных солнц назад как раз в данной местности. Блуждающий Неф, а это был он, ещё раз накинул сеть на все окружающее пространство, вплоть до станции, но так ничего не обнаружил. «Мо, — с досадой подумал он, — Мо уничтожил Рохо». С этой горькой мыслью, он сделал ещё один круг, и теперь обратил внимание на Монсдорфа.

«Что он делает?!» — в недоумении подумал Блуждающий Неф, и, внимательно присмотревшись, яростно воскликнул:

— Какая тварь! Бедная девочка!

Он камнем бросился вниз и через мгновение большой сокол с чуть красными кончиками крыльев, обдав всё волной воздуха и сдувая сухие иголки, опустился старый пень возле сосны.

— И ты, птица, хочешь поживы? — весело спросил Монсдорф, ничуть не испугавшись.

— Соколы не едят падаль, — сказала птица. Монсдорф глянул на распростёртую Онти и сказал:

— Тогда ничем не могу помочь.

— Глупец! Ты хотел забрать моё и жить вечно? — вскипел Блуждающий Неф и с сарказмом добавил: — Под падалью я подразумевал тебя!

Монсдорф неохотно сжал руки и со словами: «Прости, птица, ты зажралась», — выбросил из ладоней огненный поток, который, впрочем, тут же пропал, опадая на землю огненными каплями.

— Не получилось? — с насмешкой констатировал сокол, и, поучая, добавил: — Это нужно делать так!

Огненный поток охватил Монсдорфа со всех сторон, и он запылал, как факел. Распугивая диким криком здешних птиц, Монсдорф бросился вниз, опадая на ходу горящими обрывками одежды и плоти. Сырая трава по его следу вспыхивала и угасала, сердито шипя.

Блуждающий Неф наклонился над Онти. Девочка была почти мертва, а остатки её крови орошали землю, рядом с опрокинутой миской. «Нужно её оживить», — подумал Блуждающий Неф, но тут тяжёлая сеть легла рядом, и от неожиданности он вздрогнул. «Это не Мо», — мелькнула догадка, но в следующее мгновение нужно было бежать — Блуждающий Неф сразу почувствовал твёрдую хватку Координатора. «Прости, Онтэинуола», — с сожалением подумал он и полетел прямо над землёй, едва не касаясь деревьев.

* * *

Король Армильйона, Ладэоэрн, стоял возле окна, в своей резиденции, находящейся в столице Арбинар, и смотрел на плавные воды реки Дауры, медленно ползущие по излучине внизу, и только в самом её центре игриво ударяющие в монолитные камни, на которых было расположено здание. На противоположной стороне берега раскинулись королевские сады и сады самых богатых советников и мартов[27], а ещё дальше, до самых предгорий невысоких Арапат, селилось преимущественно сельское население города.

Если наклониться из окна и посмотреть влево, то там, вдали, на самом конце столицы находился мост, перекинутый на другую сторону, по которому во время первого солнца двигались нагруженные провиантом крестьяне, следующие на базарную площадь, невдалеке от моста. Меньшая часть ехала дальше, так как имела королевскую привилегию поставлять продукты на королевский стол, и не заморачивалась другими покупателями. Они направлялись на хозяйский двор, где комендант королевства Тимус Калвин принимал их груз и выдавал королевские метки, которые принимались к оплате в королевства не хуже селт.

Если же наклонится из окна вправо, то наблюдатель с хорошим зрением рассмотрел бы вдали, за богатыми кварталами советников и вельмож, неказистые домики работного люда столицы, как-то: плотников и кузнецов, поваров и швецов, шорников, каменщиков и прочих особ рабочего состояния. Их небольшие дома неизменно окружали маленькие огородики и цветники, вносящие в серое однообразие их жизни цветные нотки.

Широкая дорога, немного извиваясь и разделяя город надвое, тянулась от самого порта Мек и до столицы, где парадным проспектом упиралась в ограду резиденции. Если бы король захотел, он мог увидеть его, повернувшись назад и подойдя к окнам, выходящим в сад, ворота которого открывались для почётных гостей, прибывающих морем.