Притяжение

— Вот как? — удивилась Линда. — Ладно, а как насчет Росса? Или, может, ему за девяносто?

— Нет, мисс, Росс — это я. Но серьезные дела ведет только сам мистер Гринсберг.

— Понятно. Похоже, мне придется ночевать в машине.

— Ночевать в машине? Нет-нет, мы что-нибудь придумаем. Вы можете рассказать мне в чем дело?

Не дожидаясь приглашения, Линда опустилась на стул.

— Я приехала, чтобы вступить в наследство. Моя бабушка, Саманта Стоукросс, умерла полтора месяца назад и оставила завещание, согласно которому...

Мисс Росс всплеснула руками.

— Так вы внучка Саманты? Боже, даже не верится! Миссис Стоукросс всегда о вас говорила. Даже... — Она остановилась на полуслове. — Впрочем, это не важно. — Тон ее вдруг изменился на сухо-деловой. — Я в курсе вашего дела, мисс Моррисон, но все бумаги хранятся в сейфе и распоряжается ими только сам мистер Гринсберг. Так что приходите завтра.

Настаивать не имело смысла, и Линда поднялась.

— Хорошо. Запишите меня на первую половину дня.

— Вас устроит в половине одиннадцатого? — не поднимая головы, спросила мисс Росс. От ее недавней доброжелательности не осталось и следа.

— Вполне. Кстати, где здесь можно остановиться на ночь?

— Отель «К-Виктория» на Санрайз-стрит.

— Спасибо, вы очень любезны, — съязвила Линда.

— Мы делаем все для наших клиентов, — в тон ей ответила мисс Росс. — И даже больше.

Кэхилл уже давно не чувствовал такой усталости. Закрыв книжный магазин, он не стал вопреки обыкновению объезжать прочие принадлежащие ему объекты, а решил отправиться домой.

И что ты будешь там делать? Выпьешь бутылку будвайзера и завалишься спать в девять часов? Или, может, посмотришь какой-нибудь слезливый сериал? Или полистаешь книжку?

Джейсон вздохнул. Вопросы были риторические, потому что ответа на них не существовало.

И ради чего ты живешь? Зачем тебе все это? Твои деньги никого не радуют, не приносят пользы, не дают радости.

Чертыхнувшись про себя, он повернул к отелю «Виктория» в надежде встретить кого-то из знакомых и скоротать за разговором хотя бы часть вечера.

Мысли снова, как случалось уже не раз в течение дня, повернули к незнакомке по имени Линда.

Интересная женщина. Совершенно не похожа на тех, что встречались ему раньше. При взгляде на Линду его охватывал необъяснимый восторг. Ради нее он был готов на все. И это пугало. Однажды с ним уже случилось нечто похожее. Повторения он не желал.

Джейсон всегда относился к женщинам легко, как к расходуемому материалу. Впрочем, те, с кем он встречался в последнее время, придерживались такого же взгляда на мужчин. Приезжавшие в Анаконду богатые дамочки напоминали ярких, пестрых бабочек, порхающих с цветка на цветок в поисках удовольствий. Их мало интересовали местные красоты и те простые развлечения, которые числились в ассортименте владельцев немногочисленных горнолыжных баз. Деньги жгли им карманы, и они жаждали острых ощущений. Многие, не успев еще и встать на лыжи, метали голодные взгляды в симпатичных и не очень инструкторов, портье и даже таксистов. Завести с ними интрижку было легче, чем скатиться с горы Крикмаунт, на которой обучали новичков.

Когда-то, вернувшись в Анаконду после странствий по свету, Джейсон тоже участвовал в этих играх без правил, где исход был предопределен с самого начала, где участники в меру способностей исполняли те или иные роли и где не было ни проигравших, ни победителей, а азарт зрителей превосходил порой азарт самих участников.

Потом ему это надоело. Надоело просыпаться в постели с чужой женщиной, изображать что-то похожее на чувства и облегченно вздыхать, помахав вслед отъезжающей машине. Он думал, что пресытился этой так называемой любовью, что внутри все сгорело, что все позади. И вот...

Странно, но его не оставляло чувство, что они где-то встречались или по крайней мере виделись. Но где и когда?

Оставив машину на стоянке, Кэхилл вошел в фойе небольшой — шестнадцать номеров — гостиницы, которой владел совместно с Риком Частином.

Заступивший в ночную смену Мартин, сын его хороших знакомых, бесцельно прохаживался по фойе, высматривая захороненные в цветочных горшках окурки и втихомолку проникшую в углы паутину. На массивном дубовом столике лежали аккуратной стопкой глянцевые журналы. Обтянутые грубой коричневой кожей два дивана и четыре кресла скучали в ожидании тепла человеческих тел.

— Привет, Марти. Что у нас сегодня? Многим отказал?

Парень усмехнулся.

— Вы все шутите, мистер Кэхилл. Трое выписались, двое вписались. Так что пока минус один.

— В баре кто-нибудь есть?

— Обычная публика. Трое постояльцев да двое местных. Смотрят телевизор.

— А в бильярдной?

— Никого. Черт возьми, мы столько денег вбухали в этот стол! Заказывали в самом Бойсе!

— Да, с бильярдом мы, похоже, дали промашку. Может, стоит попробовать караоке, а?

— Ну вы даете, мистер Кэхилл! Да что они будут петь? Здесь же и молодежи почти не осталось!

— И все же подумать стоит. В Бьютте, говорят, открыли несколько караоке-баров и они пользуются немалым успехом. Надо будет обсудить с твоим отцом. Кстати, он здесь был?

— Да, заходил. Просил передать вам, что собирается на рыбалку. Не хотите составить компанию? Форель сейчас хорошо берет. У него есть одно местечко...

— Нет, Марти, к сожалению, не получится. Слишком много дел. Собираюсь съездить в Хелину. А в воскресенье обедаю с родителями.

Потрепав парня по плечу, Джейсон направился к бару. За стойкой протирал стаканы бармен Джош. Трое приезжих, по виду бизнесменов средней руки, сидели за столиком, уставленным бутылками из-под пива, и негромко разговаривали. Двое местных парней, рабочих расположенного поблизости цеха по производству пластмассовой тары, прилипли к телевизору, напряженно наблюдая за приключениями героев «Далласа».

Глядя на них, Джейсон подумал, что нынешняя молодежь, как наркотиком, отравлена телевидением и, если в один прекрасный день город лишится электричества, большинство его населения в возрасте от шести до двадцати пяти не протянет и недели и захиреет, как только что проклюнувшиеся из земли ростки, лишенные света и воды.

— Выпьете чего-нибудь, мистер Кэхилл? — спросил Джош.

— Да, сделай мне скотч.

— С удовольствием.

Пока Джош готовил нехитрый напиток, Джейсон закурил. Он позволял себе не более трех сигарет в день и наслаждался каждой, как только может наслаждаться запретной слабостью человек, лишивший себя прочих удовольствий.

Однако не успел он докурить сигарету и до середины, как кто-то хлопнул его по плечу. Джейсон оглянулся.

— Черт возьми, Стив! Ты ли это? — Он повернулся к бармену. — Джош, еще один скотч.

Стив Куинн благодарно кивнул и тяжело опустился на высокий табурет, который заскрипел, но все же устоял. Джейсон облегченно вздохнул — табуреты стоили недешево и явно не были рассчитаны на вес, превышающий двести пятьдесят фунтов.

— Спасибо. — Стив вытер большим клетчатым платком вспотевший лоб — лицо у него было красное, словно он только что поднялся пешком на последний этаж Эмпайр-стейт-билдинг. Несмотря на полноту, Куинн и в сорок с лишним лет оставался весьма симпатичным мужчиной, с радостно сияющими синими глазами и широкой улыбкой. — Ты всегда знаешь, что человеку надо.

— Каким ветром? — Джейсон потушил сигарету в ловко подставленной Джошем фирменной пепельнице с изображением анаконды и девизом штата «Oro y plata». — Неужто Клэр прогнала тебя из дому и ты перебазировался к нам?

— Откровенно говоря, был бы рад. — Стив сделал осторожный глоток, подержал скотч во рту и с наслаждением проглотил. — Мм, какое блаженство! — Он с завистью посмотрел на пачку «Кэмела», оставленную Джейсоном на стойке, но, собрав в кулак силу воли, заставил себя отвести глаза и протянул руку к тарелочке с солеными орешками. — Ты молодец, что не женился. Я бы отдал правую руку, чтобы поменяться с тобой местами.