Страница 6 из 65
- Адам, кончай дрыхнуть, пора мышей ловить, - я, хихикая, таскала кота за уши.
- Каких мышей? - блеснул глазами кот,- ночь кругом, - и снова упал мне на груди.
- Кот, нечего валяться, вставай! – спихнула я его с себя. Кот брякнулся на пол, как мешок.
- Совести у тебя нет,- бурчал где-то возле стены Адам, шоркал в темноте лапами пока, наконец, стеллаж не пошёл вбок, запуская в комнату снопы света.
- Адам! - позвала я кота, почувствовав внизу, что-то непонятное.
- Что, садистка? - приполз кот и положил свою сонную физю мне на руку.
- У меня там внизу…
- Что внизу?
- Торчит что-то!
- А-а, - сказал кот, - это органон.
- Ну и …?
- Сходи в туалет, пописай, - проурчал кот и, подлец, продолжал спать стоя. Я медленно поднялась. Голова немного закружилась, но жить можно. Опираясь одной рукой за стенки, я поползла в туалет. Да-а! Хороший органон у мужчин. Удобный. Куда хочешь – туда и направляй. Я умылась. Хорошо! Зашла в зал, осторожно глянула в окно на улицу. Возле дома прохаживал стражник. « Стерегут, заразы! - подумала я, - ну и пусть стерегут»! Я зашла в гостиную, потрогала руками знакомые и такие родные вещи, поднялась на второй этаж – там, где в конце коридора, напротив друг друга, находились комнаты – моя и Байли. Слезы покатились сами собой. Что же я, дура, наделала - самые дорогие люди стали врагами. Я открыла огромный шкаф в своей комнате и перебирала руками, когда-то любимые, платья.
- Ты здесь жила?
Я вздрогнула. Кот стоял в проеме двери и вопросительно смотрел на меня. Я кивнула и, подумав, медленно сказала:
- Вот что, котик! Нам нужно кое-что сделать…
Веселая кавалькада воздушных флаэсин фей в небе, повозок и дрожек внизу на дороге, длинной, разноцветной и веселой лентой вилась от городских ворот и терялась вдали в Городских Садах. Сегодня был первый день двух декад, когда все жители столицы, начиная самой королевой Элайни и заканчивая простым ремесленником, почитали законом провести две самые жаркие декады лета в уютных летних домиках, где личных, где снимаемых в Городских Садах. Такая традиция велась испокон веков, и никто никогда не пытался, что-либо менять. Нынешнее начало отдыха ничем не отличалось от прошлогоднего, разве что большей суетливостью связанной, вероятно, с прошедшим недавно «ЯВЛЕНИЕМ». Королева Элайни и её сопровождающие, кавалеры и дамы, плыли не по воздуху, а ехали впереди колонны в роскошных открытых ландо, ландолетах и фиакрах с музыкой, охраной и пажами на запятках. Проезжая в то утро вдоль городских улиц в плотном окружении стражи, королева фей, как всегда была встречена радостными приветствиями: « Слава, Элайни!» « Многих лет, Элайни!» « Мы тебя любим, Элайни!» и это было искренние приветствия горожан, любивших свою королеву еще со времен правления её матери, королевы Селивии.
В одной из воздушных флаэсин, вылетающих в это время из городских ворот, под тканевым белым навесом размещалась фея Дюмон с мужем, их шестнадцатилетняя дочь Розария и молодая светловолосая дама с котом на руках. Фея Дюмон, положив руку на колено молодой дамы, мягким, ласковым голосом убеждала:
- Ах, фея Красси, не стоит закрывать себя в четырёх стенах, поверьте, вы отдохнете и телом и душой. Я понимаю, как вам нелегко - потерять мужа в рассвете сил. В прошлое «ЯВЛЕНИЕ» у нашего племянника, - она, в подтверждение, посмотрела на дремавшего мужа, - отобрало руку! Представляете?
Фея Красси печально кивала, вытирая платочком вспотевшую верхнюю губу, покрытую пушком, и поглаживала кота. Кот был сыт по горло разговорами феи Дюмон и, вертя и стряхивая завязанным бантом на шее, печально смотрел на хозяйку.
- Мама, мама! – воскликнула Розария, перегнувшись через борт, - Смотри, внизу - гуси!
- Розария! – строго обратилась фея Дюмон к перебившей её дочери. - Веди себя прилично!
- Ах, это камерное обучение! - вздохнула фея Дюмон. – Сейчас ничему не учат. В наше время девочек обучали этикету речи в каждой речевой ситуации. Что за время! - и фея Дюмон пустилась в пространные рассуждения о нынешнем образовании.
Кот и муж феи Дюмон дремали, причем коту было лучше. Дюмон вынужден был держать строгую стойку, кивать фее Дюмон в нужном месте и с сочувствием посматривать на фею Красси. Потому, как ей за бесплатный отдых в обществе семьи Дюмон приходилось расплачиваться выслушиванием бесчисленных сентенций феи Дюмон.
Доктор Джозеф Фрост в это утро был освобожден из тюрьмы и в сопровождении капитана Вейна должен был проследовать в Городские Сады, под ясны очи Её высочества феи Маргины. Капитан Вейн добродушно похлопывал доктора по спине и говорил:
- Милый доктор, не переживайте! Её высочество успокоиться и все будет хорошо! - при этом капитан подсаживал доктора в двухместную карету со стражем вместо кучера.
- Спасибо Питер! - поблагодарил доктор капитана. - Ты как, не будешь против, если мы, прежде всего, заедем ко мне, и я приведу себя в порядок.
- Конечно, Джозеф! - ответил бодро капитан, усаживаясь рядом с доктором и кинув стражнику: - Поехали!
Доктор Джозеф беспокоился о том, как там Элайни со своим необычным котом и как сделать, чтобы добряк Питер не увязался за ним в дом. Возле дома прохаживал скучающий стражник, вытянувшийся во фронт, едва показалась коляска капитана. Капитан соскочил с коляски, сказал стражнику: «Свободен!» и помогая доктору сойти с коляски, сказал:
- Пойдем, Джозеф!
Доктор Фрост пытался открыть дверь дрожащими руками, пока капитан со словами: « Да ты совсем раскис!» - не забрал ключи и открыл дверь. Пропуская доктора вперед, он зашел, оглядывая гостиную, и устроился в уютном кресле, приговаривая:
-Давненько я у тебя не был, Джозеф!
Доктор вытащил из буфета пузатую бутылку и, подавая фужер капитану, сказал:
- Угощайся Питер!
- Я сам! – сказал капитан, забирая бутылку, и добавил: - Ты собирайся!
-Я сейчас! – обрадовался доктор, - только книги возьму и лекарства.
С остановившимся сердцем и дрожью в руках доктор зашел в библиотеку и отодвинул стеллаж. В комнатке было пусто. Никаких следов посещения. Только маленькая бумажка на столике. Доктор взял ее в руки. Очки запотели и Фрост их снял. И прочитал расплывающиеся в глазах литеры. Только одно слово: «Спасибо». Доктор облегченно вздохнул.
Традиционный бал-маскарад в Городских Садах в этом году обещал быть грандиозным. Обычно бал давали перед официальной резиденцией королей, но в этом году бал решили дать на огромной поляне перед летней резиденцией королевы, некогда построенной ей её отцом Сайросом. Поляна была окружена нетронутыми деревьями и кустарниками, приведенными королевскими садовниками в живописный дикий вид. Посредине, на деревянном помосте, соорудили три примыкающие друг к другу танцевальные площадки, размером хорошее пшеничное поле. По периметру поляны, на деревьях, были размещены разноцветные фонарики и ленты, в нужное время зажигаемые феями. Так же здесь были установлены живописные беседки для тех, кому танцы были уже в тягость. Три музыкальные площадки, размещенные равномерно по большому кругу, должны были удовлетворить вкусы разных поколений танцоров.
Навес для королевы Элайни, приближенных и приглашенных гостей, был оборудован перед резиденцией, на высоком помосте, ниспадающем ступенями к танцевальной площадке. На каждом ярусе были размещены столики в живописном беспорядке, за которыми должны были, в соответствии с рангом, размещаться гости. Своими очертаниями навес напоминал огромный раскрытый рот лягушки.
Наскоро разобравшись с вещами, все дамы принялись готовиться к празднику: вытаскивали костюмы и платья, шили, гладили, примеряли. Девушкам было проще - об их красоте позаботилась природа, и не было необходимости применять ухищрения. Поэтому они, беспричинно смеясь и улыбаясь, носились по дому, мешая другим и млея от милых предчувствий. Праздник открывался появлением королевы и приближенных, поэтому остальные торопились прибыть во время - дабы не пропустить начала церемонии.