Страница 6 из 7
Военные подвиги царей Аксума увековечены соответствующими надписями, в которых они предстают перед нами великими строителями империи. Так, прославленный монарх Афилас (рис. 4), правивший в III столетии н. э., не только расширил границы своего собственного царства, но еще и пересек Красное море и завоевал юго-западную часть Аравии – родину его семитских предков. Греческая надпись в Адулисе, повествующая об этих событиях, была переписана александрийским купцом Козьмой Индикопловом в его Христианской космографии (начало VI века н. э.) – работе, где приводится описание побережья и городов Красного моря и Индийского океана.
Великий царь IV столетия Эзана оставил после себя большое число письменных свидетельств, первое из которых было написано параллельно на трех языках: греческом, южноарабском и геэз. Но его более поздние надписи – уже исключительно на геэз. Это показывает, что престиж данного языка возрастал, делая использование иностранных языков излишним. Эзана провозглашал себя повелителем Юго-Западной Аравии, хотя его записанные военные походы направлялись против повстанцев в пределах либо же на границах его собственного царства. Последняя его надпись повествует о завоевании нубийского царства Мероэ на берегах верхнего Нила, чье могущество совпало с могуществом Аксума, хотя эти два царства имели между собой мало общего и их контакты были весьма ограниченны.
Рис. 4. Две аксумские монеты, немного увеличенные (из Литтманна). Вверху золотая монета Афиласа (III столетие) с языческим символом диска и полумесяца и греческой надписью; внизу бронзовая монета Армаха (VII столетие) с крестом и надписью на геэзе. Надпись на реверсе: «Да будет радость народам»
Та же самая надпись представляет исключительный интерес, так как Эзана приписывает свой успех в битве не местному божеству «непобедимой Махрем», как было прежде, а «Небесному владыке» и «Владыке земному». Это важное изменение в содержании царской надписи указывает, хотя и с некоторой долей сомнения, на обращение царя в христианскую веру. Быть может, Эзана предусмотрительно полагал, что время для публичного оглашения по всему царству своего перехода в новую веру еще не настало – старые божества все еще сохраняли свой авторитет. Но обращение царя засвидетельствовано монетами, отчеканенными во время его правления: на ранних изображены полумесяц и диск, а на более поздних – уже крест; эти монеты на самом деле были одними из самых ранних во всем мире, несущими на себе этот христианский символ.
Сам процесс обращения описал Руфин, почти современный тому периоду римский историк. И есть все основания полагать, что его рассказ правдив по своей сути. Меропий, христианский философ из Тиры, отправился путешествовать в поисках мудрости, «имея вместе с собой двух маленьких мальчиков, его родственников, которых он обучал гуманитарным предметам». По возвращении из поездки при остановке корабля в одном из портов Красного моря Меропий и вся корабельная команда погибли от рук береговых племен. Далее текст гласит: мальчики были найдены под деревом, готовящими уроки к своим занятиям. Пощаженных милостью варваров, их отвели к царю. Одного из них, Эдезия, он сделал своим виночерпием. Другого, Фруменция, которого он считал мудрым и честным, назначил своим казначеем и секретарем. После этого они стали пользоваться большим почетом и любовью царя.
Фруменций постепенно достиг большого влияния, и, когда царь Элла-Амида безвременно скончался, оставив маленького сына (Эзана), его попросили принять на себя роль регента. В то же время он сделал все, что было в его силах, для распространения христианской религии, уже известной среди иностранных купцов, живущих в стране. Когда молодой Эзана достаточно повзрослел, для того чтобы взять в свои руки бразды правления, оба брата покинули царство; Эдезий возвратился домой в Сирию, где Руфин и услышал всю эту удивительную историю из его собственных уст. Фруменций тем временем отправился в Александрию, чтобы уведомить патриарха о том, что христианское стадо ожидает своего пастыря в далеком царстве Аксум. А Афанасий, позже избранный патриархом, и выбрал самого Фруменция – так как до этого он еще не был священником для возвращения в страну в качестве епископа. Там он и продолжил свою миссию, которая в конце концов была вознаграждена обращением самого царя. Сами абиссинцы называют своего посланника Абба-Салама (Отец мира). Имя их первого христианского правителя Эзаны позабылось в умах большинства, замещенное именами легендарных царей-близнецов Абреха и Ацбеха, но между историей и легендой нет серьезного противостояния.
Результатом рукоположения Фруменция патриархом Александрийским явилась, естественно, зависимость Эфиопской церкви от монофизитской церкви Египта – отношение, так до конца и не разорванное до 1958 года. Таким образом (теоретически) эфиопы приняли решение прежних Вселенских соборов в Никее, Константинополе и Эфесе, а также еретиков, Ария и Нестория, чьи правдоподобные изображения можно встретить в их церквях. Но вместе с армянами они отказались принять постановление собора в Халкидоне (451 г. н. э.), принятое и Западной и Восточной православными церквями.
Впечатляющие материальные достижения аксумитов, особенно в архитектуре, как и возведение монолитов (рис. 31–46), отражены в главе IV. III и IV столетия, по всей видимости, являлись для них эпохой наибольшего процветания и активности, особенно непосредственно перед обращением (340 г. н. э.). Скромное начало новой христианской архитектуры будет заметно лишь спустя два столетия. Вне всякого сомнения, наблюдалась литературная деятельность (хотя ничего от нее и не сохранилось, кроме каменных надписей), так, старая южноарабская письменность была реформирована и существенно улучшена в середине IV столетия, вероятно под руководством Эзаны. Необходимо сказать о введении системы вокализации, позволяющей таким образом модифицировать каждую основную букву шестью различными способами в соответствии с приложимым к ним гласным звуком (см. приложение 1). Это был наиболее важный шаг вперед, и измененный таким образом алфавит, выдержавший испытание временем, до сих пор используется с некоторыми изменениями.
Выдающимся событием в абиссинской христианской истории было прибытие, ближе к концу V столетия, «девяти святых». Считается, что это ученые – сирийские монофизиты, изгнанные из своей родной земли после Собора в Халкедоне, ищущие убежища в стране, чья религиозная вера не противоречила бы их собственной. Именно они привнесли монастырский уклад (следуя правилам святого Пахомия) в Абиссинию. И именно они перевели Священное Писание с греческого на геэз. Они занимают существенное положение в местной агиографии, и некоторые их имена имеют отношение к известным монастырям. Так, например, Абуна За-Микаэль Арагави основал Дэбрэ-Дамо, где недоступная гора была, как говорят, впервые покорена им с помощью гигантской змеи.
Аксумиты были теперь настоящими христианами. Царь Калеб, правивший в VI столетии, и его сын Габра-Маскал описаны в истории как величайшие поборники веры, и останки их предполагаемых могил-часовен можно увидеть на вершинах холмов вблизи Аксума. Арабские владения абиссинцев потерялись, а с ними их контроль над морем. Затем до двора дошли новости о том, что Дху-Навас, иудаизированный царь Гимайара, начал яростно преследовать христиан из Наджрана (сейчас это территория Саудовской Аравии). Растроганный страданиями своих собратьев-христиан, чьи бедствия описаны в абиссинской поэзии более позднего века, Калеб в 524 году н. э. предпринял поход, чтобы оказать им помощь, а переправить войска через Красное море ему помог греческий флот. Успешная кампания привела к временному восстановлению абиссинского правления в Йемене (где было построено несколько церквей) и даже к началу атаки с использованием слонов на Мекку, упоминавшейся в Коране. Однако после захвата персами Аравии, последовавшего практически одновременно с выступлением пророка Мухаммеда, аксумиты оставили все попытки восстановить там свое господство.