Страница 7 из 14
— Бэрримор, что можно произвести из гравия?
— Гравия?
— Ну да, из этого, как его, *griut, а по-вашему, по-английски, grit.
— Вы хотели сказать grits, сэр. Вообще некоторые из нее варят овсяную кашу, но миссис Бэрримор никогда этого не делает. Она использует исключительно oatmeal8.
Теперь понятно, почему каша миссис Бэрримор такая липкая!
Поскольку английский здравый смысл нам ничем не помог, да и археология в таком вопросе не помощница, обратимся, мой жаждущий истины читатель, за хоть сколько-нибудь объективными данными к независимым свидетелям.
Названия подчиненных Киевской Руси славянских племен встречаются в труде византийского императора Константина Багрянородного «Об управлении империей», написанного в середине X века. Среди них вполне узнаваемы другувиты (вероятно, дреговичи «Повести»), кривитеины (кривичи), северии (северяне), а вот ни полян, ни древлян почему-то нет! Правда, недостача полян и древлян компенсируется излишками в виде каких-то вервиан и лендзанинов.
Историкам приходится изворачиваться, и возникает версия, что из-за неточности информатора Багрянородного или описки переписчика в вервиан, например, могли превратиться дервиане. Но тогда возникает законный вопрос об этническом лице летописных древлян. Во-первых, дервиане звучит даже ближе к тервингам, чем к древлянам (в древнегерманском [т] и [д] почти не различались, и слово тервинг звучало близко к [дервинг]9). Во-вторых, у византийского хрониста Иоанна Скилицы, современника автора «Повести», князя Игоря казнят, причем точно так же, как в «Повести», разрывая распрямляющимися деревьями, вовсе не древляне, а какие-то немцы.
Если мы пристраиваем вервиан в качестве древлян «Повести», то для полян у Багрянородного остаются только лендзанины. Не знаю, можно ли объяснить этих лендзанинов из древнерусского языка, но звучит словечко как-то по-польски. Впрочем, в современном польском языке поле и есть pole [поле]. Зато, опять же, корень лендз- созвучен с германским land [лянд] — «земля, страна». Но если германская этимология для грейтунгов и тервингов IV века в среднем Поднепровье вполне приемлема, имея в виду некое готское государство (условно «державу Германариха») и соответствующую ему Черняховскую археологическую культуру, то германские толкования лендзанинов для Киевской Руси середины X века — нонсенс. В общем, дело темное.
Справедливости ради надо признать, что существует одно на первый взгляд удовлетворительное объяснение отсутствию полян у Константина Багрянородного. Мы до него еще доберемся в свое время.
«Когда волохи напали на славян дунайских, и поселились среди них, и притесняли их, то славяне эти пришли и сели на Висле и прозвались ляхами…»
Мы с тобой, мой незабывчивый читатель, снова встретились с волохами, и на сей раз попытаемся разобраться, кто же они такие.
Брокгауз и Ефрон уверяют нас, что волохами древние славяне называли итальянцев. БСЭ вообще обходит волохов своим вниманием и упоминает их лишь мельком в этногенезе10 современных румын. Наконец, лингвисты докопались, что древнерусское волохъ происходит от германского Walch/Welch [вальх/вельх]11, как германцы называли кельтов. Впрочем, у тех же древних германцев Walhôland — еще и Италия, что не удивительно, ведь весь север Апеннинского полуострова с IV по I века до н. э. был оккупирован кельтами и звался у римлян Цизальпинской Галлией.
Итак, на роль летописных волохов претендуют сразу:
а) итальянцы, в «древнем» варианте — римляне;
б) румыны или, для указанного времени, их предшественники гето-даки;
в) какие-то кельты.
Так кто же все-таки напал на дунайских славян? Кто внедрился в их ряды и потом так притеснил, что несчастные норики (как тут не перефразировать шекспировского Гамлета: «Бедный Норик!»?) улепетнули с Дуная на Вислу, а чтобы проклятые волохи не догнали и не добавили, на всякий случай еще и переименовались в ляхов? Интрига вопроса в том, что в разные периоды истории иллирийское среднее Подунавье в районе Норика захватывали или могли захватить и кельты, и гето-даки, и римляне.
Рейнские кельты были первыми достоверно известными в истории Европы захватчиками территории современной Австрии. Именно они на рубеже V–IV веков до н. э., еще в самом начале «великой кельтской экспансии», основали на Дунае город Виндобону, которая со временем превратилась в столицу Австрии Вену.
Предполагаемые предки румын имели некую возможность напасть на среднее Подунавье в I веке до н. э. при гето-дакском вожде Буребисте. Примерно в это же время существовало иллирийское царство Норик. В принципе возможно допустить, что Буребиста, славившийся смелыми рейдами в Македонию и Иллирию, устраивал набеги и на Норик. Но в любом случае у гето-даков не было времени поселиться среди нориков и притеснять их; для этого правление Буребисты было слишком коротким, а его военная активность в конечном счете только спровоцировала начало покорения римлянами Дакии и всего Подунавья, включая Норик.
Римляне завоевали Норик где-то на рубеже эр, вполне возможно, вследствие войны против Буребисты. Не сохранилось никаких исторических свидетельств притеснений римлянами завоеванных нориков, равно как и археологических следов бегства жителей Норика того времени на Вислу. Наоборот. На рубеже эр уже четко обозначаются археологические векторы массового расселения древних германских племен с севера центральной Европы, в частности с Вислы, на юг и юго-восток, куда вслед за бастарнами и скирами устремляются сначала лугии и вандалы, а затем готы и гепиды.
Но самое главное, все три перечисленных случая не должны иметь никакого отношения к истории славян согласно господствующей среди ученых, историков и археологов, точки зрения, что говорить о славянах до V века н. э. вообще не имеет смысла. Поэтому давайте посмотрим, кто нападал на Норик в районе V века и после.
Именно с V века в Европе начинается долгая круговерть «переселения народов». В 408 году н. э. Норик захватывают вестготы, через год — остготы. Думаю, без притеснений и немалых тут не обошлось. Вслед за готами по Норику прошлись лангобарды. Заметной германизации подверглись не только Трансальпийская Галлия, но почти вся Италия. Но немцев наши летописи отличают с самых древних времен (можно вернуться на закладку «Потомство Иафета»), и не видно причин, с чего бы им обзывать немцев волохами.
В VI–VII веках до Норика добираются авары. Но нехороших аваров, злостно притеснявших дулебов, «Повесть» знает, именует обрами и вряд ли путает с волохами.
А затем набирает силу «славянский реванш». Считается, что в VII–IX веках славяне заселяют основные территории современного обитания. Так что если в это время кто-то кого-то и притеснял в Норике, то славяне могли быть только притеснителями, а не притесняемыми. В VII веке возникает государство Само — первое в истории славянское государственное образование (если, конечно, не считать славянским государством царство Норик I века до н. э.). В IX веке преемницей Само становится Великая Моравия, где появляется первая оригинальная славянская письменность.
Правда, славянская экспансия охватила лишь три стороны света. На западе она уперлась в непреодолимую преграду — мощь государства франков. И сила одолела силу. С VIII века как раз захватом Норика начинается медленная, но неуклонная подвижка на восток границы между германским и славянским мирами. В результате на рубеже IX–X веков Великая Моравия подвергается иноземным вторжениям сразу с двух сторон. «Ползучую интервенцию» Восточно-франкского королевства, будущей Германии, останавливают наводняющие Среднедунайскую равнину венгры. Но немцев на роль волохов мы уже успели отмести, а обзывать волохами хорошо ему известных венгров у автора «Повести» тоже оснований не видно.