Страница 15 из 15
Но что он еще умеет? И потом — разве напрасны были унизительные и голодные годы учебы?
Ездить в Москву? Андрей и до Обнинска-то добирается с трудом; к тому же, в Москве вряд ли можно применить его знания… Так где же? Только здесь, в Подлинном ЯДИ. Ну и еще, разве что… Миражом возникли в голове некие здания, люди, понятия, условно именуемые словом Запад.
Островцев потянулся за минералкой. Сделал пару глотков из бутылки. Поморщился от слабого щекотания в носу.
Часы на стене показали 09.30. Ничего себе присел! Андрей почувствовал укол совести. Все-таки он — добросовестный работник.
Поднялся, взял с полки конверт. Один из последних опытов — расщепление NA. Вспомнил: красновато-зеленый свет, почти иллюзорный; змеиное шипение, переходящее в подобие стона; жар, проникающий под термокостюм, и — вспышка в замкнутой колбе, — ослепительно-яркая. Опыт оказался удачным, даже сверхудачным: выяснилось, что при расщеплении NA высвобождается невиданное доселе количество энергии.
В сущности, прямо сейчас, из своего подвального отдела, Андрей мог уничтожить Вселенную…
«Ну, прямо-таки и Вселенную, — Островцев потер мочку уха. — Но Землю — точно».
Вселенную породил Большой взрыв… Андрей никогда не верил в это: взрывы, войны, и оружие он ненавидел всей душой, — рефлекторно, как кошка — собаку.
«Зачем ему NA?»
«Ему» — это не директору Подлинного ЯДИ Невзорову.
Островцеву чудился кто-то неведомый, облеченный властью: политической ли, денежной — не важно. Иногда этот неведомый представлялся Андрею одним из участников «великой той борьбы, какую вел Господь со князем скверны».
Неужели все они — сам Островцев, Смолов, Лордеску, Рюмин, Ширко, Алтухов, Нечаев, Симоненко, Ильмень, Роштейн — служат сатане?
По официальной, «корпоративной» версии, озвученной Невзоровым на собеседовании при устройстве на работу (за пять лет это был единственный раз, когда Андрей разговаривал с директором): институт занимался разработкой новых источников энергии, необходимых в ближайшем будущем, — углеводородные ресурсы страны практически исчерпаны. Правдоподобно, но Андрей, хотя и не жил никогда в канувшем в Лету тридесятом царстве СССР, был подозрителен и недоверчив, как совок: он не поверил Невзорову. И это стало его личной проблемой — за муки и рефлексию в ЯДИ зарплату не платят.
Результат опыта — мутно-желтая пленка. Только мощный микроскоп заставит ее заговорить, и для непосвященного язык, на котором заговорит пленка, останется тарабарщиной, набором непонятных знаков на экране компьютера.
Андрей повертел пленку в руках, улыбнулся краем рта: в знании и сопричастности есть что-то наполеоновское…
Здесь не нужно смотреть на часы, чтоб понять: обед. За годы организм привыкает к принятому в ЯДИ распорядку.
Островцев зевнул, упаковал пленку в конверт, положил в карман халата электронный ключ и вышел из отдела. Свет автоматически погас, но змеиное шипение не утишилось ни на йоту.
Андрей понял, что голоден. Вышел из кабинета и направился в столовую, откуда доносился запах свежих огурцов.
Еда на ячеистых подносах поступала по конвейеру сверху, из кухни ЯДИ Прикрытия.
За белыми столами, наклонив головы, сидели девять человек. Брюнеты, блондины, один рыжий — Рюмин, два седых — Роштейн и Нечаев. Все, как один, плешивые.
Двигаются челюсти, хрустят огурцы на зубах…
Приход Островцева остался незамеченным — лишь Смолов кинул на него беспокойный взгляд.
Андрей взял с конвейера последний поднос, присел к столу, подальше от всех. Вообще, сотрудники Подлинного ЯДИ за обедом разговаривали редко и о какой-нибудь чепухе. Словно кто-то незримый витал над столом, поторапливая, сковывая человеческие порывы.
Поднос, как всегда, упакован в прозрачный целлофан. Андрей спешно сорвал его. Так: концентратная картошка с подливой и котлетой, салат из огурцов-помидоров, кофе со сливками в бумажном стаканчике, несколько галет и конфет «коровка».
Андрей взял пластиковую вилку и первым делом, выудив из салата, отправил в рот кусок огурца. Ждало разочарование: огурец умел только пахнуть. Островцев быстро съел картошку с котлетой, запивая кофе. Конфеты и галеты оставил на подносе, который отнес обратно на конвейер и положил на гору из девяти точно таких же подносов. Столовая к этому времени была уже пуста. В горле конвейера послышалось гудение, и посуда медленно поползла вверх.
Выйдя из столовой, Андрей в пустом коридоре наткнулся на Смолова.
«Преследует меня, что ли?»
Островцев свернул в уборную и довольно долго пробыл там, причесываясь перед зеркалом намоченной расческой.
Смолов, к счастью, убрался восвояси.
Андрей, почему-то чувствуя себя не в своей тарелке, прошел в ОПО, запер дверь.
Зазвеневший телефон заставил его вздрогнуть. Покрытый пылью, забытый телефон для связи с начальством… Сколько он молчал? Пять лет?
С пересохшим от волнения горлом старший научный сотрудник снял трубку.
— Да.
— Островцев, здравствуйте, — знакомо-незнакомый, глуховатый голос.
— Здравствуйте, Александр Игоревич.
— Зайдите ко мне, пожалуйста, на минутку.
«Что ему понадобилось от меня?» — пронеслось в голове.
— Да-да, Александр Игоревич, я сейчас зайду…
«Долгие заунывные гудки — это внутри меня?».
Островцев положил трубку; чувствуя неприятный привкус во рту, снова покинул отдел, хотя собирался хорошенько поработать, может быть, даже начать опыт с TA… Но — вызывал директор. Впервые за все время службы в ЯДИ.
Кабинет Невзорова — тайна за семью печатями. Точнее, за тремя электронными замками и одним кодовым. Андрей поражался, как мозги сотрудников удерживают бесконечные цифры. Сам он пользовался чипами и поначалу часто путался, подолгу стоя у дверей либо лифта, дожидаясь, когда же кто-нибудь соизволит помочь ему. Чрезмерная секретность — тоже причина подозрений. Неужели новый вид энергии необходимо делать под охраной электронных сфинксов?
— Можно, Александр Игоревич?
— Входите.
Невзоров стоял у стеллажа с книгами.
— Присядьте, Островцев.
Андрей опустился на стул рядом со столом начальника, чувствуя нарастающее беспокойство. Невзоров был мало похож на директора, образ которого возникает при самом произнесении этого слова.
Он был настоящим атлетом: рослый, грудная клетка широкая, с ясно выраженными мышцами, мощный затылок с коротко остриженными рыжими волосами. Одет в костюм олимпийской сборной России. Невзоров мог бы сниматься в боевиках про русскую мафию…
Александр Игоревич увлеченно изучал какую-то книгу, похоже, позабыв о посетителе. Андрей кашлянул и испугался своей наглости.
Невзоров вернул книгу на полку. Сел за стол, впившись в Островцева голубоватыми глазами. Лицо у директора казалось тусклым, потертым; две продольные морщины вдоль щек придавали ему кисловатое выражение.
— Послушайте, Островцев. Гм… Даже не знаю, как и начать…
Сердце Андрея заныло. Невзоров достал из кармана платок. Неторопливо вытер лоб.
— Да. Не подозревал, что когда-нибудь придется говорить нечто подобное кому-то из сотрудников Подлинного ЯДИ, — Александр Игоревич сделал движение, будто собираясь встать с кресла. — Вы, конечно, в курсе, что наша организация традиционно заботится о моральном облике своих сотрудников?
Андрея передернуло — точно директор говорил не словами, а короткими молниями. Старший сотрудник ожидал чего угодно — только не разговора о моральном облике.
— Простите, Александр Игоревич?
— Островцев, ведь вы все прекрасно поняли: речь о той девушке, с которой вы изменяете жене.
Краска хлынула ни лицо Андрея и тут же отступила, оставив место бледности — большей, чем обычно.
«Они следили за нами».
— Это мое личное дело, — глухо проговорил он, ловя убегающие глаза Невзорова.
— Пока вы работаете в ЯДИ — личных дел у вас быть не может, — директор сделал акцент на слове «пока».
— Где это прописано?
— Островцев, — отчеканил Невзоров. — Еще раз тебя увидят с этой шлюхой — вылетишь, как пробка.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.