Страница 3 из 120
Выносить туалет ему помогал другой записанный в раздающие узник, - худой сутулый негр неопределённого возраста и одинакового с Павлом роста. Это, если перестанет сутулиться, а так чуть ли не на полголовы ниже. Негр постоянно бормотал себе под нос что-то ругательное на английском (Павел разбирал только "факинг", "мазафака" и "эссхол") и поминутно норовил сплюнуть на пол. Но воздерживался. А ещё он постоянно заходился в приступах кашля.
Сама параша по своему виду напоминала низенький широкий бидон ёмкостью литров на пятнадцать и была снабжена двумя оттопыривающимися полукруглыми ручками из толстого прута. И откидывающаяся вбок крышка на одной петле с защёлкой, как у советских молочных бидонов. Всё это было сделано из светлого лёгкого металла, скорее всего алюминия. Чем-то этот сосуд неуловимо напоминал Павлу "дюар" с жидким азотом, который ему доводилось таскать, когда он ещё учился в универе. Выходить из клетки парню ещё не доводилось, поэтому дорогу ему показывал свободной рукой его помощник-негр, называя юношу "браза" в голос и "сноу", когда думал, что напарник его не слышит. Оба охранника шествовали сзади. Негров, кстати, среди заключённых тоже хватало, как и арабов. Европоиды были представлены в явном меньшинстве, едва ли один человек из десяти.
Тащить "дюар" с дурнопахнущим содержимым пришлось в ту же часть зала, откуда прикатывали тележки с едой. Возле входных ворот перегородка, разделяющая зал, кончилась, и Павел впервые получил возможность заглянуть на "женскую" половину. Ничего особенного тут разглядеть не удалось. Те же люди, в таких же проволочных клетках сидят. Если б не характерные черты лица, да не оттопыривающие куртку выпуклости, и не длинные, в основном, волосы, не догадаешься даже, что женщины. Разве что запах другой. Нет, не то что б воняло, да и духами тоже не благоухало, откуда здесь парфюмерии взяться, но просто какой-то немножко другой запах. И тембр приглушённых голосов не такой.
Парашу, вопреки ожиданиям, никто никуда не опорожнял. Просто ставили в одном углу зала заполненный сосуд, потом шли до другого угла и брали там точно такой же, но пустой и чистый. И тащили обратно в клетку. А заполненные бидоны, Павел своими глазами видел, охранники собственноручно ставили на здоровенные тележки с маленькими колёсиками, вроде тех, что на вокзале для перевозки багажа используются, и увозили вон. Это зрелище несколько поколебало уже сложившееся было мировоззрение юноши. До сих пор он был убеждён, что охранники грязной работой в принципе не занимаются, сваливая её всю на заключённых. И ещё на обратном пути парень увидел сцену, которая поразила его до глубины души. Какая-то женщина из клетки, похожая на индианку, спросила (!) охранника что-то на его тарабарском наречии, он ей ответил (!!), зашёл в клетку (!!!), дал какую-то штуковину и вышел обратно.
Интересно, размышлял Павел, такую вольность охранник себе позволил, потому что имел дело с женщиной? Или существовала какая-то другая причина? К мужчинам в их клетки, насколько он помнил, охранники заходили исключительно с целью избить кого-то дубинками. То есть, не избить, конечно, им это не требовалось. Достаточно просто легонько ткнуть заключённого концом этой полуметровой палки, нажимая при этом кнопку у основания рукояти, и... Эффект, судя по виденному ранее, как от хорошего электрошокера. Хотя характерного звука электроразряда, наподобие тех, что показывают в фильмах, слышно не было.
Вообще, охранники представляли из себя одну большую загадку. Начать с того, что никто ни разу не видел их лица. Да чего там лица, даже маленького кусочка открытой кожи. С ног до головы одетые в чёрные комбинезоны из грубой материи, тяжёлые высокие ботинки на толстой рубчатой подошве, чёрные перчатки, на головах шлемы, вроде мотоциклетных, с вечно опущенными черными непроницаемыми взгляду забралами. Вроде бы все мужчины, хотя чёрт их разберёт, в таком обмундировании. Грудь, живот, пах и спину, вместе с верхней частью ягодиц, защищала броня, набранная из отдельных фигурных пластин, наклеенных (или нашитых) прямо на материал комбинезона. Промежутки между отдельными пластинами узкие, палец не вставить, но сгибаться-разгибаться не мешают. Отдельно защищены плечи, локти, внешняя сторона запястий, колена и передняя сторона голени. Носки и пятки у ботинок также бронированы. Просто не люди, а роботы какие-то. Но, как показывает практика, вполне умеют по-человечески общаться с заключёнными. Если обратиться к ним на их родном языке. Где бы только выучить этот язык? И как его выучила та индианка?
Для себя Павел давно уже решил, что они находятся где угодно, только не на Земле. Вроде бы, рассуждая чисто логически, ничего не подталкивало к такому выводу. Ни одного инопланетянина увидеть не довелось, кроме охранников в этот зал вообще никто не заходил, никаких сногсшибательных технических диковин им не демонстрировали. Разве что дубинки эти, но и они могли оказаться обычными электрошокерами. Он по телевизору видел, в некоторых странах используют что-то подобное. На дверях клеток стояли обычные замки с электромагнитами, управляемые дистанционно. Язык не был похож ни на один известный Павлу земной, но, с другой стороны, он их и знал-то: русский, русский матерный, английский со словарём, да немецкий на уровне просмотра специфических видеофильмов. Исходя из сегодняшнего эпизода, можно было б заключить, что они находятся где-то в Индии, и язык охранников - на самом деле индийский. Или как он там называется. Если бы не одно "но". В соседних клетках сидело немало индусов, и они не раз пытались обратиться к охранникам на своём родном наречии. И это не возымело никакого эффекта.
В общем, ничего определённого, указывающего на инопланетян, не было. Но вот имелось что-то в происходящем здесь. Неземное. Нечеловеческое. Что именно, Павел сказать не мог, но был уверен в своих выводах.
Очнулся Павел, как и все остальные, четыре дня назад, полностью обнажённым и лежащим на голом металлическом полу в вот этой самой клетке. Одежду им выдали позже. Жутко болела голова, саднило пересохшее горло, все кругом непрерывно кашляли, в руках и ногах ощущалась страшная слабость, голова кружилась, перед глазами стояли чёрные круги. В подавляющем большинстве все ругались, некоторые бросались на проволочные сетки, пытались их порвать, что-то орали. Охранники невозмутимо вышагивали по проходам между клетками и тыкали дубинками в самых буйных. Сквозь ячейки сетки можно было просунуть только пальцы, но даже прикосновения к костяшкам суставов конца дубинки хватало, что б сжатые намертво пальцы непроизвольно отцеплялись от сетки, а их владелец с болезненным криком отлетал прочь. При этом всё его тело выгибалось в болезненной конвульсии.
Потом один додумался броситься не на сетку, а на товарищей по несчастью. Реакция охранников была молниеносной. У нужной клетки тут же собралось с полдесятка их, открыли дверцу (тоже проволочную), трое встали у выхода, ещё двое зашли внутрь, ткнули разок бесноватого и выволокли его наружу. А потом, закрыв клетку, уже приложили основательно. Впятером, не просто тыкая концами дубинок, а удерживая их на содрогающемся в судорогах теле, не обращая внимания на закладывающие уши вопли. Демонстрация мощи и жестокости помогла. Больше ни на сетку, ни на сокамерников никто в окрестных клетках не бросался. Драки, бывало, затевали. Место не поделили, кому-то ногой во сне в нос заехали, просто слово за слово... А вот так, в приступе неконтролируемой слепой агрессии больше не бросались. Да и драки уже на третий день прекратились. Потому что за них наказывали точно так же.
Попал сюда Павел, как он считал, совершенно случайно. Прочитал в газете объявление, что, мол, требуются на высокооплачиваемую работу молодые мужчины, бла-бла-бла... Не поверил, разумеется, кто ж на работу с такой зарплатой берёт людей, не требуя при этом ни высшего образования, ни сертификатов, ни опыта работы. Замануха, естественно, на деньги пытаются "развести", подумал он тогда. Но однажды, проходя мимо нужного адреса, внезапно вспомнил. И решил зайти. Всё равно как раз без работы сидел. Решил про себя: если вздумают попросить хоть копейку его денег "на курсы по повышению квалификации", тут же встанет и уйдёт.