Страница 56 из 80
- Убейте их, убейте! - истошно кричит кен ло Ваарт, и мне становится смешно - вот дурак! Нас, уже мёртвых, убить нельзя. А всех живых, у которых есть эта песня - у него убить никогда не получится! Ну и дурак же...
...Что... что это?! Кто... Наши!!! Наши пришли?! Я на миг оглядываюсь - и ликующе понимаю: да, наши пришли. Нет, не штурмовики ворвались в зал - а просто десятеро позади меня, взявшись за руки, поют со мной -
Лучи прожигают меня, но лучи - это не наши пули, они не сбивают с ног, попадая, они всего лишь делают больно, адски, жутко больно - но это только боль, и я могу её терпеть, я могу вытерпеть ещё немного и не стану предателем второй раз из страха перед болью. Я ведь уже мёртв, и это всё сейчас кончится...
А самое странное и прекрасное - что я продолжаю петь!
Одежда на мне горит. Сторки почему-то не поднимаются на сцену, они стреляют снизу вверх - лучи очень красивые, а в зале - шум, но наши голоса - сильней, они заполняют зал и, кажется мне, вышибают крышу и окна. Я не оглядываюсь, но вижу в зеркалах, что наши тоже на ногах, почти все ещё на ногах, и они подпевают - так, как нас учили...
...Нет, это не может продолжаться вечно. Ребята и девчонки падают. Один за другим. Я вижу, как Данилка поддерживает Зоську, пока может - поддерживает... и потом бережно опускает её на пол, а сам - нет, не падает - осторожно ложится сверху, закрывает её собой. Они горят... Лена ещё стоит, Лена ещё поёт, и у неё - звёзды вместо глаз, в них нет больше страха и униженной безнадёжной тоски, они у неё - прежние! А в зале почему-то одни сторки вырывают у других бластеры, крутят руки, валят на пол - и уже почти никто не стреляет.
О небо, как же мне больно... только бы не сорвался голос!
Всё. Я допел. Я успеваю отметить, что последний стою на ногах - и позволяю себе упасть...
...Странно? Почему я не упал?! Я... что это?!
Я не стою на сцене и не лежу на ней - это всё есть, но есть где-то позади, в какой-то дымке. А передо мной - вперёд и вверх - дорога, широкая сверкающая дорога. И в конце короткого подъёма, в ослепительном, но тёплом, незлом свете стоят и ждут те, кто погиб раньше. Наши, из "Синей Птицы"
Они ничего не говорят. Они только улыбаются и машут мне руками, а Лёшка - живой, совершенно живой, смеющийся, мой лучший друг Лёшка! - стоит впереди и показывает мне сразу два отставленных больших пальца.
Я бегу к ним. Бегу, задыхаясь от счастья. И слышу, как бегут следом - с радостными воплями - остальные наши, бросив горящие на сцене тела и охваченный ужасом зал, в котором рослый поджарый сторк с раздутыми ноздрями тонкого породистого носа, весь белый, трясёт за плечи кен ло Ваарта и что-то ему кричит прямо в лицо, а тот мотается, словно кукла, вывернув шею и не сводя глаз с дымящейся сцены... Ещё я вижу стоящего у дверей Клатса - он держит руки у лица, как будто хотел его закрыть, но не хватило сил донести ладони - и смотрит остановившимися глазами туда, где лежит тело Лены.
Но это - это всё уже не важно. Я бегу навстречу друзьям - и слышу, как под моими ногами звонко и весело поют звёзды.
Эран кен ло Ваарт токк Ваарт ап мит Ваарт был снят с должности и отстранён от службы. Вскоре после войны погиб при загадочных обстоятельствах в родовом замке.
Клатс кен ло Вирда токк Энар ап мит Энар погиб во время штурма базы сторков в те дни, когда земляне возвращали себе Надежду. Ещё с несколькими подростками из обслуживающего персонала он был заблокирован в одном из грузовых отсеков. Они отказались сдаться и подорвали себя баками с ракетным топливом в момент начала атаки.
ЗЕМЛЯ СОВЕРШИЛА НЕВОЗМОЖНОЕ - ОНА ПОБЕДИЛА В ВОЙНЕ.
ИНТЕРНИРОВАННЫЕ ЛИЦА
22
За основу взято стихотворение В.Князева "Песня Коммуны" (В свою очередь - переделка песни "Правь, Британия!".)
23
Я знаю, что автором оригинального текста является Евтушенко. Но я отказываю этому человечишке в праве на такой текст. Обойдётся.