Страница 11 из 14
Все, кто были рядом, слышали это: и связист командира роты ефрейтор Путеев, пытавшийся рукавом куртки стереть со лба корку засохшей грязи, и замполит, который лежал, уткнувшись головой в приклад автомата, но, конечно же, не спал, а мог только мечтать об этом...
28.
Последние, многократно выверенные и уточненные сведения о потерях поступили на командно-наблюдательный пункт полка в первом часу ночи.
Убитые и раненые были во всех батальонах.
Пропавший без вести - только в первом.
Рапорт с подробным изложением обстоятельств исчезновения рядового Ойте, составленный капитаном Фоменко, лежал перед командиром полка.
«...Получил приказ вернуться, но приказа не выполнил...» Щурясь, полковник Тодоров сидел за своим рабочим столом в кунге штабного ЗИЛа и уже в который раз пытался разглядеть за косыми, сползающими в угол листа строчками то, чего так и не сумел отыскать в них самих.
Он потянулся рукой к телефону, стоящему на краю стола, снял трубку и резко бросил.
- Николаева - ко мне!
… Командир первого батальона майор Николаев с длинной нескладной фигурой и скуластым лицом, стоял перед Тодоровым навытяжку, испуганно вращая глазами.
Скрестив руки на груди, командир полка откинулся на спинку стула.
- Ну, что там стряслось у Фоменко? Как пропал человек? Докладывай!
Николаев пожал плечами.
- Как-то странно все вышло, товарищ полковник…
Тодоров шлепнул ладонью по столу.
- Не тяни!
Николаев торопливо зачастил:
- Чтобы засечь огневые точки «духов», Фоменко высылал вперед наблюдателя… Когда я дал команду отходить, ротный приказал наблюдателю возвращаться. А тот не вернулся. Никто не знает, почему… Было уже темно. Рисковать людьми, чтобы вести поиск, мы не стали…
Тодоров почесал затылок.
- На связь выходить с ним пробовали?
Николаев вздохнул.
- Пробовали. Глухо…
- Ты-то сам как думаешь? – Тодоров буравил Николаева глазами. - Убит?
Николаев поморщился.
- Главное, чтобы не перебежал…
Брови командира полка удивленно взметнулись кверху.
- Он что, мусульманин?
Николаев отрицательно помотал головой.
- Никак нет, но… Вы сами знаете – это без разницы. Вон, в соседней дивизии к «духам» хохол переметнулся.
- Этого нам только не хватало! – удрученно протянул Тодоров. - ЧП на всю армию, блин…
Он снова хлопнул ладонью по столу.
- Будем надеяться, что все-таки погиб. Мертвые сраму не имут…
Тодоров вскинул голову.
- Кто хоть такой? Давно в Афгане?
- Никак нет. Из молодого пополнения…
29.
Ранним утром полковые саперы прочесывали дорогу, которая проходила мимо кишлака, выжженного дотла еще год назад.
Лейтенант и двое солдат медленно двигались по дороге, время от времени останавливаясь и тыкая щупами в подозрительные бугорки и впадины. Иногда они пускали в ход миноискатели.
Пока все было «чисто».
Один из саперов – щуплый и курносый рядовой Точилин - держал на поводке большую восточно-европейскую овчарку.
Обугленные развалины кишлака, в котором не было - да и не могло быть - ни души, жутко чернели в предрассветных сумерках, и, косясь на них, Точилин боязливо поеживался. Чтобы перебороть страх, он часто оборачивался и бросал взгляд на маячащие за спиной передние бэтээры колонны, которой саперы расчищали путь.
Собака негромко заскулила и кинулась к обочине дороги. Точилин, едва удерживая псину, поневоле потащился следом за ней.
Собака остановилась у лежащего на земле грязного, набитого чем-то бесформенного мешка, покрытого бурыми пятнами.
Точилин тоже замер на месте.
Он повернул голову к лейтенанту, склонившемуся над каким-то подозрительным бугорком.
- Товарищ лейтенант! Тут мешок…
Не глядя в его сторону, лейтенант, занятый своим делом, махнул рукой.
- Так посмотри! Только осторожно.
Точилин опасливо приблизился к мешку, нагнулся, отвернул край горловины и тут же с округлившимися от страха глазами отпрыгнул назад, споткнулся и упал на спину.
Овчарка жутко завыла.
Простирая трясущуюся руку к мешку, Точилин вскрикнул:
- Товарищ лейтенант! Там… Там…
Лейтенант распрямился и повернулся к солдату, тревожно посмотрев сначала на него, а потом на мешок.
Елозя задом по земле, Точилин отползал от мешка все дальше и дальше.
- Там человек… Мертвый… И голова отдельно…
30.
В кабинете секретаря парткома полка шумно работал кондиционер.
Поташов сидел за своим рабочим столом. Чепига стоял перед секретарем парткома, опустив голову и переминаясь с ноги на ногу.
Поташов, пожевав губами, вздохнул.
- Значит, двое у Фоменко погибли, а третий попал в руки к «духам»?
Чепига, не поднимая головы, тихо ответил:
- Так точно. Они ему сначала отрезали нос и уши. А потом… Отделили от туловища голову… Сложили все это в мешок и бросили на обочине дороги… Полковые саперы обнаружили, сегодня утром.
- Кто его опознал, этого… рядового Ойте?
- Замполит роты.
Секретарь парткома поморщился.
- М-м-да… Когда будешь отправлять домой… То, что осталось от этого солдата… В сопроводительных документах напиши, чтобы на месте не вздумали вскрывать гроб, понял? Пусть военком проследит…
Чепига кивнул.
- Есть.
Поташов махнул рукой.
- Иди, занимайся.
Чепига снова кивнул, развернулся и направился к выходу из кабинета.
Вспомнив о чем-то, Поташов вскинул голову и бросил ему вслед.
- Да! Вот еще что не забудь!
Чепига остановился и обернулся.
Секретарь парткома улыбнулся.
- Я разговаривал по телефону с Тодоровым… Он хочет поставить начальником штаба третьего батальона Фоменко. Можешь заготовить представление.
31.
Фоменко и Чепига стояли и курили недалеко от штаба полка.
Оба были мрачнее тучи.
Фоменко грустно протянул:
- Я когда не увидел Женю у КПП, сразу почуял неладное… Он же встречал меня - каждый раз, когда мы возвращались с войны.
Чепига вздохнул.
- Корытова сразу отправили в окружной госпиталь – в Ташкент.
- Хоть бы все обошлось…
- Будем надеяться…, - спохватившись, Чепига полез рукой в карман куртки и достал из него спичечный коробок с адресом, продиктованным ему Корытовым. Он протянул коробок Фоменко.
- Вот, Евгений Иванович просил передать… Адрес его матери.
Капитан взял у него из рук коробок и поднес к глазам.
- Разборчиво написано? – поинтересовался Чепига.
Фоменко кивнул.
- Да. Шатура… Чкалова, три…
Чепига едва заметно улыбнулся.
- Ну, а Вас я могу поздравить.
Фоменко поднял голову.
- С чем?
- Тодоров подписал представление. О назначении Вас начальником штаба третьего батальона. Я уже отправил представление в Кабул. Думаю, со дня на день командарм подпишет приказ…
32.
Полночь давно миновала.
Фоменко сидел в своей комнате на кровати, уставившись в одну точку. Перед ним, на табурете, стояла распечатанная бутылка водки и граненый стакан.
Фоменко налил полный стакан, взял его и поднес к губам. Он поморщился, передернул плечами и поставит стакан обратно на табурет, продолжая сжимать его в своих крепких пальцах.
Он зажмурил глаза и помотал головой из стороны в сторону.
Его пальцы сжимали стакан все сильнее и сильнее.
Стакан со звоном лопнул…
Фоменко открыл глаза и равнодушно посмотрел на правую руку, сжимающую в кулаке осколки стекла.
Из кулака в лужу водки на табурете стекала струйка крови…