Страница 96 из 104
Потому Ушаков вынужден был послать корабли к берегам Италии, к Бриндизи и Манфредонии. Покидая флагманский корабль, Мишеру остался доволен результатом визита.
Адмирал вызвал флаг-офицера Головачева:
— Заготовьте ордер капитану Сорокину для следования в Бриндизи и Манфредонию третьего апреля. Кроме того, изготовьте шлюпку для оказии на шебеку, которая в Константинополь нынче отправляется. Перешлите с капитаном почту посланнику Томаре. Назавтра поутру Сорокина ко мне.
Вечером, когда удар гонга возвестил отход ко сну, Федор Федорович, усмехаясь, еще раз перечитал письмо Нельсона.
— Хитры, аи хитры аглицкие, — качал он головой, — так и норовят вокруг пальца обвести.
Подвинув чернильницу, начал писать Томаре.
«Требование английских начальников морскими силами в напрасные развлечения нашей эскадры я почитаю — не иное что, как они малую дружбу к нам показывают, желают нас от всех настоящих дел отщепить и, просто сказать, заставить ловить мух, а чтобы они вместо того вступили на те места, от которых нас отделить стараются. Корфу всегда им была приятна, себя они к ней прочили, а нас под разными и напрасными видами без нужд хотели отделить или разделением нас привести в несостояние…»
— Эх, Нельсон, Нельсон, не по совести христианской творишь.
«Однако Бог, помоществуя нам, все делает по-своему — и Корфу нами взята, теперь помощь наша крайне нужна Италии…»
Спустя неделю отряд кораблей под командой капитана 2-го ранга Сорокина вышел в Бриндизи.
Вслед за Сорокиным командующий направил для блокады Анконы эскадру вице-адмирала Пустошкина. Ушаков хорошо понимал замысел Суворова. Начав итальянский поход в апреле 1799 года, суворовские войска освободили к середине мая всю Ломбардию. Это вынудило французов снять войска из Южной и Центральной Италии, оставив там несколько гарнизонов. Тем временем корабли капитана 2-го ранга Сорокина успешно действовали на восточном побережье Апеннин. Заняв Бриндизи еще в апреле, Сорокин, не дожидаясь разрешения Ушакова, высадил 4 мая десант в 600 человек и двинул его в Манфредонию. В конце мая этот отряд прошел через весь Апеннинский полуостров, освободив большинство провинций. Неаполитанский военный министр Мишеру сопровождал отряд и был восхищен русскими матросами, о чем не преминул сообщить в Петербург. «Итак, только 550 человеками российских войск удалось в двадцать дней подчинить опять королевской власти большую часть провинции и наконец всю землю, даже до стен столицы».
В начале июня отряд соединился с восьмитысячной так называемой «армией веры» клерикалов кардинала Руффо. Что это была за «армия», наши матросы убедились на следующий же день. Рано утром отряд повстанцев в тысячу человек погнал эту «армию», и кардинал Руффо запросил помощи у русских. Рота матросов опрокинула неприятеля за один час…
Наступая, русский отряд стремительной атакой отбросил противника и ворвался в Неаполь. 8 июня Неаполь был очищен от французов и их пособников. Лишь в нескольких замках они продолжали сопротивляться, но к вечеру капитулировали. Насколько отважны были русские моряки в сражении, настолько и милосердны к побежденным. Они видели, как клерикалы Руффо, едва появившись в Неаполе, начали чинить кровавую расправу над якобинцами. Потому-то командир отряда моряков заставил кардинала Руффо включить в условия капитуляции право свободного выхода и отправку на судах французов и их сторонников с семьями. Скрепя сердце кардинал согласился, и капитуляцию заверил своей подписью и представитель Нельсона, капитан Фут. Русские моряки выпустили из осажденных замков французов и якобинцев, их посадили на суда, как и было оговорено в капитуляции, и отправили в Тулон.
Однако, едва суда вышли из залива, им преградила путь эскадра Нельсона.
На шканцах флагманского корабля англичан под большим зонтом отдыхали после обеда в плетеных креслах Вильям Гамильтон и его супруга. За спиной Эммы стоял Нельсон и пристально рассматривал вход в Неаполитанский залив.
— Из залива выходят транспорты под французскими флагами, сэр, — доложил капитан.
— Поднимите сигнал, — не оборачиваясь, приказал Нельсон. — «Остановить движение и стать на якорь», продублируйте сигнал пушкой. Выясните, кто, куда и зачем выпустил транспорты неприятеля из бухты.
Контр-адмирал досадовал: «Кто здесь, черт возьми, хозяин? »
— Прикажите немедля спустить эти шутовские флаги на судах.
Спустя полчаса адъютант доложил, что на судах находятся пленные французские солдаты и неаполитанские якобинцы с семьями.
Нельсон сжал губы: «Ну это уж слишком!»
— Передайте на фрегаты: «Подойти к транспортам, арестовать их, и чтобы ни одна душа не ускользнула на берег». Он покажет этим республиканцам, кто здесь истинный повелитель.
— Разыщите на берегу и срочно направьте ко мне капитана Фута.
Корабль слегка вздрогнул, с бака полетел и плюхнулся в воду огромный якорь. Адмирал пригласил чету Гамильтон к столу.
В адмиральском салоне было прохладно, зашторенные окна почти не пропускали солнечные лучи.
Гамильтон во всем разделял мнение адмирала — надобно французских якобинцев и мятежников наказать по всей строгости законов военного времени, а король Фердинанд и его супруга должны получить полное отмщение за причиненные их величествам беспокойства.
Нельсон пообещал, что ни один преступник не уйдет от кары, независимо от возраста, пола и заслуг в прошлом.
К вечеру на флагманский корабль прибыл капитан Фут. Нельсон, не поздоровавшись, спросил, кто посмел выпустить из Неаполя французов и их сообщников?
— Сэр, в соответствии с договором о капитуляции крепости Кастелламера, — хладнокровно пояснил капитан Фут.
— Кто подписал договор? — раздраженно перебил Нельсон.
— Кардинал Руффо, сэр, офицер адмирала Ушакова…
— Какой офицер?! — «Опять Ушаков опередил меня». Нельсон в гневе схватил трость и ударил ею по спинке кресла.
— Капитан-лейтенант Белли, сэр. Русские штурмовали крепость пять дней тому назад. — Фут все больше недоумевал.
Тем временем раздражение Нельсона усиливалось. Ушаков перехватил у него Ионические острова и теперь распоряжается здесь, в Неаполе. Под самым носом британской эскадры.
— Кто этот офицер? Англичанин?
— Да, сэр, на русской службе.
Капитан Фут, стараясь уменьшить ярость своего адмирала, пытался растолковать Нельсону, что русские матросы прошли маршем все Апеннины от Бриндизи до Неаполя за две недели. Договор о капитуляции составлял кардинал Руффо. Он тоже не хотел выпускать из Неаполя французов и мятежников. Но без помощи русских кардинал не овладел бы провинциями и не вошел бы в Неаполь, а русские требовали у него отпустить пленных.
— Я ненавижу русских. — Нельсон возбужденно метался по каюте, пустой рукав выскочил из перевязи, но он не замечал этого. — Вы подписали договор? — набросился он на Фута.
— Моя подпись стоит под капитуляцией, сэр…
— К черту все договоры! Они недействительны, потому что заключены до прихода сюда эскадры его величества. — Нельсон постепенно остывал. — Всех преступников будет судить военный суд. Надеюсь, вы не упустили этого мерзавца, адмирала Карачиолло?
— Нет, сэр, он находится на транспорте, под арестом.
— Не сомневаюсь, британский суд воздаст ему должное за преступления против короля, а впрочем, — злая усмешка перекосила припухлые губы Нельсона, — на рее он не будет скучать в одиночестве.
— Сэр, — необычайно бледное лицо Фута напряглось до предела, — в таком случае я вынужден подать в отставку.
— Капитан Фут, считайте, что она принята, вы свободны. — Нельсон надменно кивнул на дверь.
Вечером с эскадры Нельсона высадились три тысячи англичан. Они спешили сделаться хозяевами положения в уже поверженном Неаполе. Нельсон пытался натянуть на себя лавровый венок победителя. По его приказанию отменили все статьи договора о капитуляции, которая гарантировала жизнь всем сдавшимся в плен. Три дня спустя военный суд приговорил командующего флотом республиканцев Франческо Карачиолло к пожизненному заключению. Нельсон отменил приговор.