Память огня

Кадсуане смотрела ему вслед.

«Любопытно,» — подумала она. Эти глаза подтвердил ее подозрения. Это была информация, которую можно использовать. В таком случае нет необходимости продолжать смотреть на эти фальшивые похороны.

Она шла через лагерь, когда попала прямо в засаду.

— Саэрин, — сказала она, когда женщины появились вокруг нее. — Юкири, Лирелле, Рубинда. Что такое?

— Мы ждем указаний, — сказала Рубинда.

— Указаний? — фыркнула Кадсуане. — Спросите об этом новую Амерлин, если найдете несчастную женщину, готовую ей стать.

Женщины продолжили идти за ней.

Это словно ударило ее, Кадсуане остановилась на месте.

— О, кровь и пепел, нет! — сказала Кадсуане, шикая на них. — Нет, нет, нет!

Женщины хищно улыбнулись.

— Ты всегда так мудро говорила об ответственности Возрожденному Дракону.

— Ты говорила о том, что женщины этой Эпохи нуждаются в лучшем обучении, — добавила Саэрин.

— Это новая Эпоха, — сказала Лирелле. — Нам предстоит так много испытаний… и нам нужна сильная Амерлин, которая повела бы нас.

Кадсуане закрыла глаза со стоном.

Ранд вздохнул с облегчением, когда Кадсуане осталась позади. Она не подняла тревогу, хотя она продолжала изучать его взгядом, пока он удалялся от лагеря. Оглянувшись через плечо, он заметил, как она идет с другими Айз Седай.

Она беспокоила его; она, вероятно, подозревала что-то, что он хотел бы, чтобы она не знала. Однако, это лучше, чем если бы она подняла тревогу.

Он вздохнул, порывшись в кармане, где он нашел трубку.

«Спасибо, Аливия, за это,» — подумал он, забивая табак, который он нашел в другом пакете, в трубку. Инстинктивно, он потянулся к Единой Силе, чтобы зажечь его.

Но он ничего не нашел. В пустоте не было саидин, ничего. Он остановился, потом улыбнулся и почувствовал огромное облегчение. Он не мог направлять. Просто, чтобы быть в этом уверенным, он предварительно попытался дотянуться за Истинной Силой. Там тоже ничего не было.

Он рассматривал свою трубку, оглядываясь в сторону Такан'дар, который теперь был покрыт растениями. И никакого способа поджечь табак. Еще мгновение он искал способ в темноте, а потом подумал о том, что трубка горит. И она задымилась.

Ранд улыбнулся, и повернул на юг. Он оглянулся через плечо. Все три женщины отвернулись от костра и смотрели прямо на него. Он мог их разглядеть, хотя и не очень хорошо, при свете горящего тела.

«Интересно, которая из них последует за мной,» — подумал он, потом улыбнулся еще шире. — «Ранд ал'Тор, у тебя распухла голова, не так ли? Предположить, что одна или даже больше, последует. Может ни одна. А может, все они в свое время.» — Он понял, что посмеивается.

«Которую он бы выбрал? Мин… но нет, как можно оставить Авиенду? Илэйн. Нет,» — он рассмеялся. Он не мог выбрать. У него было три любящих его женщины, и он не мог решить, какую бы из них он хотел видеть следующей за ним. Любую из них. Всех их. Свет, человек. Ты безнадежен. Безнадежно влюблен в трех женщин, и у тебя нет выхода из этой ситуации.

Он отправил лошадь в галоп, направляясь дальше на юг. У него был полный кошелек с монетами, хорошая лошадь и прочный меч. Меч Ламана, который был лучшим мечом, чем он бы хотел. Этот меч мог привлечь внимание. Это был настоящий меч, отмеченный цаплей, с тонким лезвием.

Поняла ли Аливия, сколько денег она ему дала? Она же ничего не знает о монетах. Она же украла их очень много. Так что он был не только конокрадом. Хорошо, он сказал ей достать ему немного золота, и она сделала это. Он мог купить себе целую ферму в Двуречье на те деньги, что были у него в кошельке.

Юг. Можно поехать на восток или на запад, но он полагал, что он хотел пойти куда-нибудь подальше от всего этого. Сначала на юг, затем, возможно, на запад, вдоль побережья. Может, он найдет корабль? В мире так много всего, чего он не видел. Он пережил несколько сражений, он получил опыт в Игре Домов. Многие вещи, с которыми он не хотел иметь ничего общего. Он видел ферму своего отца. И дворцы. Он видел так много дворцов.

Но у него никогда не было времени, чтобы на самом деле посмотреть на большую часть мира. «Это будет что-то новое,» — подумал он. Путешествие, когда не надо никуда гнаться или править здесь или там. Путешествие, когда он мог просто спать в сарае в обмен на то, чтобы поколоть кому-то дрова. Он думал об этом, и понял, что смеется, едет на юг и курит свою невозможную трубку. Он это сделал, ветер задул вокруг него, вокруг человека, которого звали лордом, Возрожденным Драконом, королем, убийцей, любовником и другом.

Ветер поднялся ввысь и свободно понесся в открытое небо без облаков. Он пролетел над разрушенной землей, усеянной еще не похороненными трупами. Землей, охваченной, в то же время, празднествами. Он пощекотал ветви деревьев, на которых, наконец, начали появляться почки.

Ветер улетел на юг, через запутанные леса, над мерцающими равнинами и еще неисследованными землям. Этот ветер, он не был концом. Конца не существует, и никогда не будет существовать, пока крутится Колесо Времени.

Но это был конец.

И пришло это в те дни, как приходило раньше и как будет приходить опять, — Тьма тяжко легла на землю и омрачила сердца людей, и увяли листья, и пожухли травы, и умерла надежда. И возопили люди к Создателю, говоря: О Свет Небес, Свет Мира, пусть гора родит Обещанного, о котором говорят пророчества, как то было в эпохах прошедших и как то будет в эпохах грядущих. Пусть Принц Утра споет земле о зеленеющей траве и о долинах, наполненных агнцами. Пусть длань Повелителя Рассвета укроет нас от Тьмы и великий меч справедливости защитит нас. Пусть вновь несется Дракон на ветрах времени.

Из Харал Дрианаан тэ Каламон, Цикл Дракона.

Он пришел как ветер, как ветер коснулся всего, и как ветер ушел.

— Из «Дракона Возрожденного»

Переведено на Нотабеноиде: http://notabenoid.com/book/33794/135192