Неукротимый

Ближе к вечеру следующего дня путники добрались до Каменного Очага. Джайр никогда раньше здесь не был, но Брин так часто описывала скалу, похожую на печь, что юноша ее сразу узнал, когда увидел темную вершину над плоской лесистой долиной. Ее необычный суровый облик подходил к этой стране, земле темных слухов и странных событий. Однако все это тоже было в прошлом. Теперь же все иначе. Кимбер и Джайр ехали по дороге там, где два года назад не было никаких дорог. Они миновали недавно заселенную гномью деревушку, видели новые дома и слышали звонкие голоса детей. Деревни росли, глушь отступала. В вечно меняющемся мире только изменения постоянны.

Вскоре перед ними предстал дом — деревянный, с крылечками спереди и сзади. Стены его густо увивал плющ, а вокруг раскинулся сад с аккуратными дорожками. У дома и сада был ухоженный вид, яркие цвета радовали глаз. Здание походило скорее на сельскую усадьбу, чем на лесное обиталище. В загоне за домом обнаружились кобыла с жеребенком, была в хозяйстве и корова. За загоном выстроились в линию аккуратно побеленные сарайчики. Тенистые деревья укрывали усадьбу от постороннего взгляда — с дороги Джайр не различил в листве даже кровли.

Он оглянулся на Кимбер:

— Ты сама за всем этим присматриваешь?

— По большей части, — она криво усмехнулась. — Мне нравится смотреть за хозяйством. И всегда нравилось — с тех самых пор, как я достаточно подросла, чтобы помогать по дому.

Они въехали на двор, спешились, и тут на пороге появился Коглин. Он был стар, мешковатая одежда скрывала его худобу, а седые волосы торчали в разные стороны, как будто он только что проснулся. Коглин направился к приехавшим, дергая себя за бороду. Глаза его смотрели остро и вопрошающе. Старик вглядывался в Джайра так, будто был не вполне уверен, что делать с юношей.

— Ага! — он подошел к долинцу так близко, что тому пришлось сделать шаг назад. Старик пристально смотрел прямо в лицо Джайру, изучая его эльфийские черты. — Это он?

— Да, дедушка, — смущенно сказала Кимбер.

— Ты уверена? Точно?

— Да, дедушка.

— Потому что, знаешь, он может оказаться кем–нибудь еще. Он вообще может быть кем угодно! — Коглин нахмурил изборожденный морщинами лоб. — Ты точно молодой Омсворд? Тот мальчик, Джайр?

Джайр кивнул:

— Это я. Вы не помните меня? Мы встречались два года назад в развалинах Грани Мрака.

Старик уставился на него, будто не слышал вопроса. Его изучающий взгляд был Джайру неприятен.

— А без этого нельзя? — наконец спросил он. — Может, нам войти в дом и сесть?

— Когда я скажу! — ответил тот. — Когда я скажу, что закончил! Не мешай моим штудиям!

— Дедушка! — воскликнула Кимбер.

Старик ей не ответил.

— Ну–ка, дай взглянуть на твои руки.

Джайр протянул ему руки ладонями вверх. Коглин некоторое время внимательно вглядывался в них, потом заворчал, как будто обнаружил искомое, и сказал:

— Проходите в дом, я соображу чего–нибудь поесть.

Они вошли и сели за грубо сработанный деревянный обеденный стол, но стряпней занялась Кимбер. А Коглин сбивчиво и многословно толковал о прошлом и о Джайре, ошарашивая того потоком самых разнообразных сведений и наблюдений.

— Я тебя помню, — говорил он. — Совсем еще мальчишка, ты с сестрой выбрался из Грани Мрака, и оба вы были в пыли и пахли смертью! Ха! Мне–то знаком этот запах, уверяю тебя! Я сражался с полчищами чудовищ из преисподней задолго до твоего рождения, когда никого из живущих ныне еще не было на свете, да и многие из тех, что давно умерли, тогда еще не родились. Могущество ушло, но умений я не растерял, ни единого из них. Алланон знал столько же. Ровно столько знал, чтобы дать себя убить.

Джайр не имел понятия, о чем старик говорит, но встрепенулся, заслышав имя друида.

— Ты знал Алланона?

— Пока он был жив — нет. Однако когда он умер, узнал. Твоя сестра была ему подарком, как раз то, что ему было нужно, когда он понял, что конец уже близок. Для иных это вроде как подарок. Может, и у тебя такой будет когда–нибудь.

— Какой подарок?

— Знаешь, я был когда–то молод. И друидом я когда–то тоже был.

Джайр уставился на старика, не зная, верить его словам или нет. Представить его молодым было трудно, но представить его друидом было еще труднее. Если старик и в самом деле был друидом, во что Джайр ни на миг не поверил, то что он делает здесь, в глуши, рядом с Кимбер?

— Я думал, что последним друидом был Алланон, — сказал он.

Старик фыркнул.

— Ты много чего думал, да неверно, — он отодвинул от себя тарелку тушеных овощей с мясом, к которым едва прикоснулся. — Хочешь знать, зачем ты здесь?

Джайр чуть не поперхнулся. Кимбер, сидевшая напротив него, моргнула и сказала:

— Дедушка, может, ты подождешь с этим, пока мы не поедим?

Тот не обратил на нее никакого внимания.

— Твоя сестра думала, что Идальч уничтожена. Она ошибалась. Это не ее вина, но она ошибалась. Она превратила книгу в пепел, обратила в обугленные останки, и тут книге должен был прийти конец, но не тут–то было. Не хотите посидеть и поговорить во дворе? На свежем воздухе, под ночным небом иной раз легче все обдумать.

Они вышли на переднее крыльцо. Небо на западе горело пурпурным и розовым, а на востоке уже украсилось убывающей луной и россыпью звезд. Старик занял единственное кресло–качалку, а Джайр и Кимбер уселись на скамейке с высокой спинкой. Джайру вдруг пришло в голову, что нужно бы еще почистить и накормить лошадь — и если бы он вспомнил об этом вовремя, то все уже было бы сделано.

Некоторое время они молчали, старик покачивался в своем кресле, потом махнул рукой в сторону Джайра.

— Месяц назад, в ночь полнолуния, под яркими звездами, я проснулся и пошел к пруду, тому, что к югу отсюда. Почему — не знаю. Просто пошел. Что–то меня заставило. Я лег в траву и заснул, и увидел сон. Только это был не просто сон. Раньше у меня часто бывали такие видения. Я был тогда ближе к теням мертвых, и они приходили ко мне, потому что я сочувствовал им. Но это было давным–давно, и я думал, что таким видениям пришел конец.

Некоторое время он, похоже, обдумывал свои слова.

— Тогда я был друидом.

— Дедушка… — мягко произнесла Кимбер.

Старик опять посмотрел на Джайра.

— В моем видении ко мне пришел из преисподней призрак Алланона. Он говорил со мной. Он сказал, что Идальч еще не уничтожена, что кусочек ее сохранился. Всего лишь одна страница, истлевшая по краям… Она завалилась между камнями под тем местом, где превращалось в прах остальное. Может, сама книга в предсмертной агонии нашла способ спасти эту страничку? Не знаю. Призрак мне этого не сказал. Сказал лишь, что страница уцелела, когда твоя сестра уничтожила книгу. Лист нашли в камнях мвеллреты, которые охотились за артефактами, что могли бы дать им силу Мордов. Эти реты знали, что нашли, потому что сама страница им сказала. Она много чего им нашептала! Даже частица этой книги живет своей жизнью, так могущественны ее чары!

Джайр покосился на Кимбер, та слегка неуверенно ему подмигнула. Было ясно, что она все это слышит впервые.

— Одна страница, — сказал старик. — Не слишком–то опасно, а? Разве что там есть заклинание, которое могут использовать мвеллреты?

Коглин запустил руку в спутанную копну седых волос.

— Или опасно? Да, я тоже так думаю. Одна страница, одна из многих. Какой от нее вред? Я проснулся и не поверил видению, убедил себя, что это всего лишь злобное вторжение прошлого в мирную жизнь, беспочвенный страх, порожденный слабостью глупого старика. Но оно повторилось еще раз, и на этот раз я спал в собственной постели. Оно было сильнее, чем прежде, и настойчивее. Призрак укорил меня за нерешительность, за мои прошлые и нынешние неудачи. Он велел мне найти тебя, Джайр, и привезти сюда. Он не давал мне покоя ни в ту ночь, ни потом.

Старик выглядел подавленным, как будто воспоминание о визите призрака преследовало его, а он вовсе не желал с ним связываться. Джайр теперь лучше понимал, почему для Кимбер было так важно вызвать его сюда. Старик был на грани душевного истощения. Может, у него были галлюцинации, а может, он общался с призраками мертвых. Может, это был Алланон, а может, и нет. Но что бы там ни было, а далось это ему тяжело.