Дети Армагеддона

На ее лице отразились лишь злость и упрямство.

— Я не лгу!

Но он мог поклясться, что она сказала это по инерции. Кирисин печально посмотрел на девушку.

— Ты поймешь, когда все уже будет кончено. Эриша, скажи мне, как ты собираешься жить в сложившихся обстоятельствах. Тебе хочется думать, что с Элкрус ничего не случится. А если случится? Что если она умрет? Ты давала клятву беречь ее, как и все мы. Как ты оправдаешься, если подведешь ее?

Эриша протестующе покачала головой.

— Я не подведу ее.

— Ты уже это сделала. Как и я. И все остальные. Мы не помогли ей! Элкрус попросила нас о помощи, она умоляла, а мы сделали вид, что не заметили. Я не знаю, как ты, но я не могу с этим жить. Для меня быть Избранным — кое-что значит. Я принял на себя этот долг и не стану пренебрегать им только оттого, что ты или твой отец или кто-нибудь еще решат, что так можно поступить. Что с тобой происходит? Разве ты не чувствуешь себя ответственной за ее безопасность? Почему ты так себя ведешь?

Губы Эришы плотно сжались. Она в отчаянье трясла головой, попыталась заговорить и не смогла.

— Ладно, делай то, что считаешь правильным, — продолжил Кирисин, подступая ближе еще на один шаг. — За свой выбор ты будешь отвечать перед своей совестью. Но я намерен пойти к твоему отцу и потребовать, чтобы он что-нибудь предпринял. Если это не удастся, я пойду в Высший Совет и обращусь к ним! Если и это не удастся, я найду кого-нибудь, кто меня выслушает. Да, лучше я начну с Беата и остальных. Сразу как уйду отсюда, отправлюсь прямо к ним и расскажу, что творишь ты и твой отец!

— Лучше не надо, Кирисин, — прошипела Эриша. — Ты не представляешь, что отец с тобой за это сделает!

— Ого, значит, теперь мне уже угрожают? В отличие от тебя, Эриша, я не боюсь твоего отца!

— Я тоже его не боюсь, — огрызнулась Эриша, из глаз ее брызнули слезы.

— Ты до смерти боишься его, — сказал Кирисин и вдруг понял, что это правда. Неизвестно почему, но Эриша действительно до смерти боится короля.

— Ты!.. — начала Эриша, но закончить не смогла. Она почувствовала себя раздавленной и опустошенной, ее голова поникла. Девушка подняла руки, чтобы вытереть слезы и бессильно уронила. — Я ненавижу тебя, — прошептала она.

— Нет, Эриша.

— Да! — настаивала она.

— Скажи мне правду, — настаивал Кирисин.

— Ты ничего не понимаешь! — Эриша выкрикнула это так громко, что он отшатнулся.

— Тогда почему ты не поможешь мне понять? Объясни же, почему мне все лгут!

Эриша вскинула руки, ее волосы разметались по плечам.

— Я не могу сказать тебе! Мой отец… — Она усилием воли загнала обратно слова, рвущиеся с ее губ. — Я хочу сказать… Я не могу!

— Он велел не говорить мне, так? — подсказал Кирисин. — Это правда? Сознайся.

Эриша поглядела на него, сдаваясь.

— Почему бы тебе не отказаться от этого дела, а? Просто перестать допытываться, пока еще ничего не знаешь. — Она сделала долгий медленный вдох, пытаясь успокоиться, потом тряхнула головой. — Ладно, я расскажу тебе. Но если ты разболтаешь кому-то еще, я скажу, что ты врешь.

Это была пустая угроза, не имело смысла на ней останавливаться.

— Давай говори, Эриша.

Девушка поджала губы, потом решительно заявила:

— Я не хотела делать вид, что я не знаю о просьбе Элкрус, но мой отец сказал, что так надо. Он сказал, что никому нельзя об этом рассказывать, — она утерла слезы. — Он не только мой отец, он — король. Что я была обязана делать?

Кирисин не ответил, он ждал продолжения. Выдержав паузу, Эриша взглянула на него, как бы проверяя, слушает ли он, и также быстро отвела взгляд.

— Мне очень нравится то, чем я занимаюсь, Кирисин, что бы ты об этом не думал. Я верю в то, что делаю, и ни на что это не променяю. И я… — она умолкла. — Иногда я приходила повидать ее по ночам, как и ты. Мне нравилось быть около нее, наедине с ней. Я чувствовала, что она рассматривает меня. Я знаю, что это глупо, но мне так казалось. Я сидела в садах… просто сидела рядом с ней. Так было и тогда, когда она сказала мне о грядущей угрозе и о том, что для защиты ее надо поместить внутрь Путеводной Звезды.

Эриша безнадежно покачала головой.

— Я не знала, что делать. Я должна была сразу кому-нибудь рассказать. Я решила пойти отцу. Я умоляла его что-нибудь сделать. Сперва я думала, что он собирается помочь. Но потом он сказал, что это намного сложнее, чем я себе представляю. Сказал, что я не понимаю, о чем прошу. Что я почти ничего не знаю о Путеводной Звезде, чтобы понять, что произойдет, если он исполнит мою просьбу. Потом он сказал, что следует дождаться окончания срока моего Избрания. Когда я больше не буду Избранной, он что-нибудь предпримет.

Эриша вскинула руки, не давая Кирисину заговорить.

— Я знаю. Я сказала ему, что не понимаю, как мы можем ждать так долго. Но отец ответил, что относительно срока жизни Элкрус такое промедление ничего не значит. Она живет уже много сотен лет. Для нее несколько месяцев означают чуть меньше, чем для нас один день. Может быть, и еще меньше. Так что нет необходимости в немедленных действиях.

— Он не может этого знать, — возразил Кирисин.

— Чего он не может знать, — устало сказала Эриша, — так это того, что может случиться со мной, если он не заставит меня подождать.

Кирисин хотел было что-то сказать, потом прервал сам себя:

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что здесь таится нечто большее, чем мы оба знаем. Путеводная Звезда — Эльфийский камень, волшебный талисман. Мой отец говорит, что любой, кто воспользуется им, подвергнется великой опасности. Характер этой опасности ему неизвестен, но он не позволит мне заниматься этим. Я сказала ему, что я не боюсь. Что я руководитель Избранных, то есть именно та, кто должен исполнить волю Элкрус.

Эриша посмотрела мальчику в глаза и нахмурилась.

— Твое дело, верить мне или нет, Кирисин, — но именно это я сказала отцу. Он пришел в ярость. Он кричал, что я не понимаю, о чем говорю. Он заявил, что мой срок Избрания почти закончился и мне никто не позволит ввязываться в это дело. Кто-нибудь должен будет взять на себя ответственность за использование Эльфийских камней — но мне он не позволяет!

Эриша вновь безнадежно покачала головой.

— Когда я попыталась возразить, он накричал на меня. Он был так сердит! Я никогда не видела его таким. Что я могла сделать? Он мой отец! Он настаивал!

Повисло долгое молчание. Они глядели друг на друга, и обоим нечего было сказать. Кирисин испытывал противоречивые чувства. Он был зол на короля — но, с другой стороны, он понимал, что Ариссен Беллороус хочет защитить свою единственную дочь от известной лишь ему опасности, возникающей при соприкосновении с Путеводной Звездой. Однако больше всего мучило Кирисина царапающее душу подозрение, что король мог не все рассказать Эрише, а кое-что оставить при себе. В разговоре с Кирисином он проявил потрясающее двуличие — то же самое, только в меньшей степени, король мог проделать и с дочерью.

— Что ты намерен делать? — подала наконец голос Эриша.

В том-то и дело, что он не знал. Кирисин думал, что, когда ему откроется истинное положение дел, он получит ответ на этот вопрос. Но не тут-то было. Пожалуй, его растерянность даже возросла.

— Откуда твой отец знает, что Путеводная Звезда опасна для того, кто захочет ее использовать? — спросил он.

Эриша пожала плечами.

— Когда я передала ему слова Элкрус, он велел мне подождать, пока старый Калф посмотрит, что об этом говорится в Хрониках. После того как Калф исполнил его поручение, он решил, что я не должна иметь никакого отношения к этому делу. Он выяснил, что произойдет, если Путеводной Звездой воспользуются, — но, как я уже говорила, мне ничего не рассказал.

Кирисин подумал, что это хоть какая-то информация. Потом он обратился к Эрише:

— Ты не хочешь узнать, что именно он выяснил?

Девочка с сомнением покачала головой.

— Сама не знаю, хочу или не хочу.