Страница 58 из 60
— Ладно, — шмыгает он носом и отбрасывает лопату в сторону. — Смотри мне, без глупостей, а то я тебя из-под земли достану. В этом компьютере — труд всей моей жизни.
На лужайке перед домом расположен небольшой пруд, и меня терзает искушение… просто так, ради шутки. Вопреки этому, я принимаю решение не ребячиться и следовать принципам. В конце концов, я ведь полностью изменился. Теперь я — нормальный человек. Наверное. Может быть.
Медленно и очень, очень осторожно я опускаю компьютер на землю. Чувак делает попытку рвануться ко мне, но я вновь хватаю ценную железяку и взмахом руки велю ему отойти. Нас должно разделять не менее пяти метров, прежде чем я расстанусь со своим доспехом, выкованным оружейниками из «Майкрософт».
Чувак неохотно отступает. На этот раз я оставляю компьютер на земле и успеваю отбежать на благоразумное расстояние. Мы с Олли драпаем прочь, а чувак хватает компьютер и со слезами на глазах прижимает его к груди. Он едва не лишился самого дорогого, что у него есть в жизни, и теперь горит желанием поскорей перенести свое сокровище в стены квартиры, где оно будет в относительной безопасности. Сжимая системник в объятиях, чувак торопится к дому, но, к несчастью, не замечает лопату, небрежно брошенную прямо на дорожке, и спотыкается о черенок.
— Мамочки! — вопит он, кувыркаясь вверх тормашками. Гаражная стена прерывает короткий полет компьютера.
Белый пластмассовый корпус не выдерживает контакта с кирпичной кладкой и выплевывает серебристые и зеленые внутренности на холодный твердый бетон.
— О БО-О-О-ОЖЕ! — издает последний вопль отчаяния чувак, после чего падает лицом в кучу металло-пластиково-кремниевого мусора.
В трех тысячах милях от этого места, на Международной книжной ярмарке, проходящей в Нью-Йорке, ведущие издатели и литературоведы как-то ухитряются продолжать свой бизнес.
Глава 5
Я мог бы и догадаться
Роланду не нравится его работа. Нет, сама по себе работа не плохая, но все, из-за чего ему утром приходится вылезать из постели и натягивать футболку, по определению является «кучей дерьма».
Девушка, с которой он имеет дело, чрезвычайно взволнована и полна энтузиазма, как часто бывает с новичками, однако Роланду, от которого разит перегаром, это по барабану: у него жутко болит голова.
Он проводит кредитной картой девушки по считывающему устройству, запихивает папку с ее анкетными данными в переполненный ящик шкафа с надписью «Разное» и закатывает в пластик членскую карту новенькой.
— Держите, Рут, — говорит Роланд, прочитав имя на карте, прежде чем вручить его девушке. — Тренажерный зал открыт по будням и выходным после шести вечера, бассейн — в любое время с понедельника по пятницу. Если получите «золотую» клубную карту — а это десятка сверху в месяц, — сможете приходить и уходить, когда пожелаете. Отдам вам ключи — сами разбирайтесь с замками и сигнализацией.
Восторженная улыбка на лице Рут немного блекнет.
— Правда?
— Нет, конечно. — Роланд со вздохом садится в кресло, чтобы дать отдых усталым ногам. — Короче, идите переодевайтесь, а потом я покажу вам тренажеры и объясню, как ими пользоваться.
— Вы? — таращит глаза Рут.
— Ну да, — кивает Роланд. — Я — профессиональный инструктор.
Рут не хочет показаться грубой, но, с другой стороны, она только что выложила больше ста фунтов за абонемент в этом спортивном клубе и наверняка имеет право задать прямой вопрос, если заподозрит, что ей за ее собственные деньги пытаются впарить лажу, а счесть нашего Роланда (который, честно признаем, находится не в лучшей физической форме и к тому же дымит, как паровоз) приверженцем здорового образа жизни и живой рекламой данного спортивного клуба можно лишь с большой натяжкой.
— Вы — профессиональный инструктор? — робко переспрашивает Рут.
Роланд с оскорбленным видом отрывается от поглощения мясного пирога.
— Я что, похож на человека, который ошивается здесь забесплатно?
— Нет, нет, все в порядке, — морщит лобик Рут. — Где можно переодеться?
Роланд уже сыт по горло этой дребеденью, а до конца рабочего дня еще целых четыре часа.
— На автостоянке, — говорит он.
— На стоянке?
— А, чтоб тебя, — бормочет Роланд с набитым ртом, пытаясь расправиться с пирогом, пока тот еще не остыл, и кивает в сторону коридора: — В женской раздевалке, конечно.
— О, разумеется. Простите, — тушуется Рут и мелко трясет головой, показывая, что она слегка «блондинка» и что это, по всей видимости, забавно. — Увидимся через десять минут?
Роланд кивает, провожает Рут взглядом, потом быстро заталкивает в рот остатки пирога и на пять минуточек прикрывает глаза. Когда же Роланд открывает их вновь, оказывается, что мы с Олли трясем его за плечи и волнуемся, все ли с ним в порядке.
— Какого хрена… — бормочет он, потом резко наклоняется к мусорной корзине, судорожно кашляет, отплевывается и трет глаза кулаками.
— Эй, Ролло, ты как?
— Бекс! — расплывается в улыбке Роланд, после того как, наконец, фокусирует взгляд. Он вскакивает с кресла, выбегает из-за стойки и обнимает меня с такой силой, что мои ребра буквально трещат. — Привет, дружище! Добро пожаловать на волю! Как твои дела, черт тебя дери?
— Спасибо, нормально. С тобой увиделся — совсем похорошело, — шучу я.
На какое-то мгновение у меня мелькает опасение, что вырваться из жарких объятий Роланда будет непросто и для этого потребуется какой-нибудь хитрый маневр, однако проблема разрешается сама собой, едва он замечает Олли.
— Босс! — громогласно ревет Роланд, моментально забывая про меня и обрушивая всю массу своей нежности на Олли.
— Привет, Ролло, мы же виделись с тобой на прошлой неделе, — протестует мой приятель и делает все возможное, чтобы удержать влюбленного слона на расстоянии вытянутой руки.
— Да, здорово было… — ностальгирует Роланд и поясняет: — Мы отмечали выход Олли на свободу. Душевно посидели, правда, босс?
— Уж наверняка, — фыркаю я. — Я бы тоже не отказался от выпивки, да только, видимо, каждому свое.
— Ладно, Бекс, зачем пришел? — спрашивает Роланд. — Хочешь бесплатный пробный сеанс в клубе?
— Нет, спасибо, Ролло. В последний раз, когда я был на бесплатном пробном сеансе, мне выписали абонемент аж на четыре года. Наоборот, хочу кое-что забрать.
Роланд многозначительно кивает.
— Понял, идем со мной, — подмигивает он и ведет нас с Олли через холл в мужскую раздевалку.
— Что мы делаем, Бекс? — интересуется Олли.
— Собираемся проверить мою банковскую ячейку, — сообщаю я.
Мы подходим к длинному ряду металлических шкафчиков для одежды.
— Вот, — Роланд постукивает по крайнему шкафчику слева, — все на месте, в целости и сохранности. Два года под замком.
— Молодчина, Ролло! Уберег сокровище нации, — хлопаю я его по плечу. — Премного благодарен.
Роланд говорит, мол, нет проблем, и неторопливо возвращается в свой угольный забой, то есть на ресепшен.
— Неплохая банковская ячейка, — усмехается Олли.
— Дешевле, чем настоящая, верно? Кроме того, получаешь обратно свой полтинник. — Я засовываю ключ в замок, открываю дверцу и выковыриваю пальцем монету из лотка, наглядно подтверждая свои слова. — Если только какой-нибудь умник не подменил его на португальское эскудо, — добавляю я, с беспокойством разглядывая монету.
Гораздо хуже то, что моя заначка тоже исчезла. На месте денег лежит небольшой конверт, на котором от руки подписано: «Мешку Дерьма».
— Это тебе, — уведомляет Олли.
Я сразу узнаю почерк и с недобрым предчувствием вскрываю письмо.
Послание действительно от Мэл.
Дорогой Мешок Дерьма,
Я забрала твои деньги в счет квартплаты, которую ты мне задолжал, и переехала в Лидс. Если попытаешься найти меня, позвонить или хотя бы отправить рождественскую открытку (кстати, первую по счету), я расскажу полиции все, что знаю об ограблениях, которые ты совершил, от первого до последнего. Мне известны все подробности твоих грязных делишек; помимо этого, у меня сохранились несметные улики («несметные» — означает «до хрена»). Я больше не хочу тебя слышать и видеть. Никогда. Имей в виду, я не шучу. Риск — благородное дело, но если ты на пушечный выстрел приблизишься к Йоркширу, я устрою тебе такую сладкую жизнь, что ты взвоешь.
С ненавистью, Мэл.
P.S. Перед отъездом я трахнулась с Роландом (кстати, он был ужасно удивлен). Я хочу, чтобы ты думал об этом как можно чаще.