Страница 44 из 46
Пояс астероидов Циолковский назвал «чудесной страной», потому что там тяжесть ничтожна.
На Земле приходится бороться с властью тяготения, чтобы подняться ввысь. А на некоторых из астероидов пришлось бы, наоборот, заботиться о том, чтобы неосторожный прыжок не унес в мировое пространство.
Жюль Верн описал воображаемое путешествие вокруг Солнца на ядре кометы. Комета будто бы случайно встретилась с Землей и унесла с собою несколько человек в необычайное путешествие по небу. Как и полагается в романах, оно закончилось вполне благополучно при вторичном свидании небесной странницы с нашей планетой.
Можно было бы совершить подобный полет на астероиде, таком, например, как Эрос, Гермес или Аполлон, которые подходят к нам сравнительно близко. Эрос доставил бы путешественников поближе к Венере и Марсу, между орбитами которых проходит его путь, Гермес — к Меркурию и Марсу, Аполлон — к Венере. Обсерватория на астероиде, лишенном атмосферы и путешествующем между планетами, в разных областях солнечных владений, — такую возможность может предоставить астрономии ракета.
Кроме того, разве не было бы важным для науки и само посещение крошечных планеток? Сейчас ведь мы довольствуемся лишь изучением тех малых небесных тел, которые сами падают на Землю, — метеоритов. Тщательно собирают осколки небесных камней и хранят их в музеях. Изучение метеоритов дает немало ценного и прежде всего доказательство единства материального мира, ответ на вопрос — из чего состоит вселенная.
Побывать на астероиде среди астероидов, исследовать, как устроены эти самые маленькие спутники Солнца, проверить предположения об их строении, пролить свет на их происхождение мечтал Циолковский.
Путешествие в пояс астероидов сопряжено с большими опасностями. Именно там особенно велика вероятность встречи с блуждающими осколками. Но, возможно, крупные астероиды космическим кораблям удастся посетить. Во всяком случае, путешествие на ракете вокруг Солнца, подобно маленькой планетке, когда-нибудь будет совершено.
ДОРОГА К ЗВЕЗДАМ
Еще не отправилась в космический рейс первая межпланетная ракета с экипажем. Еще не состоялся первый полет человека за атмосферу, а люди уже мечтают о межзвездных перелетах, о путешествиях в миры соседних солнц, отделенные от нас чудовищными просторами космоса.
Но можно ли думать о полетах в миры других солнц, если мир нашего Солнца пока не завоеван нами? Быть может, это беспочвенная фантазия, выдумка писателя, плод воображения ученого-чудака?
Допустить возможность полета к звездам отказывались многие исследователи. И лишь те из них, кто имел смелость отрешиться от старого, установленного традицией и как будто незыблемого, отвечали: да!
Немного времени прошло с тех пор, как Циолковский напечатал первую в мире работу, ставшую теоретическим фундаментом межпланетных путешествий. В новой его статье в 1911 году уже появились строки о полете к ближайшей после Солнца звезде.
Ближайшая звезда — Проксима Центавра — в двести семьдесят тысяч раз дальше от нас, чем Солнце. Кажется, никаких запасов топлива и никакой, даже самой длинной человеческой жизни не хватит для перелета к этой звезде. Но так кажется лишь на первый взгляд.
Расстояние можно победить только скоростью. Звездный корабль прежде всего должен развивать огромную, сверхвысокую космическую скорость, чтобы как можно быстрее пролететь триллионы километров своего пути.
Мы уже говорили о том, что в атомных ракетных двигателях скорость истечения, возможно, будет достигать двенадцати и более километров в секунду. Тогда и ракета сможет развить наибольшую скорость, более чем достаточную для перелетов в солнечной системе, даже с высадкой на самые отдаленные планеты. Но этого совершенно недостаточно для полета к звездам.
Перелет на Проксиму Центавра занял бы десятки лет только в один конец. «Никто не странствовал бы по свету, если не надеялся бы когда-нибудь рассказать о том, что видел», — гласит старинное изречение. Отправляться в полет, не имея никакой надежды достигнуть цели и вернуться на Землю, бессмысленно.
И французский инженер Эсно-Пельтри пессимистически заключает: «…Исследование других звездных систем, даже наиболее близких, вероятно, навсегда закрыто для человека».
Так ли?
Конечно, звездные корабли и межзвездные перелеты — чрезвычайно отдаленное будущее. Конструкцию ракеты, где движущей силой служил бы «направленный взрыв» атома, пока трудно ясно представить. Но это не значит, что ее вообще нельзя создать.
Если можно покорить электрон, если можно получить искусственно скорость, почти равную скорости света, а мы достигли этого в наших ускорителях заряженных частиц, то можно будет когда-нибудь и путешествовать с быстротой, за какой сейчас не угонится даже наше воображение.
Сто, сто пятьдесят, двести тысяч километров в секунду для такого звездного корабля были бы крейсерской скоростью на пути к звездам. Разгон до этой скорости (но такой, чтобы ускорение не было чрезмерным), затем основная часть пути, когда корабль несется «вдогонку» за светом, и торможение, нужное, чтобы пристать к другому «космическому острову». Три этапа. В одном миллионы, в другом триллионы и в третьем — снова миллионы километров полета.
— Позвольте, — скажет скептик, — но как же человек перенесет такую чудовищную скорость?
Ответ прост. Страшна не скорость сама по себе (ее мы не замечаем), а изменение ее, или, что то же, ускорение. Мы ведь все межпланетные и межзвездные путешественники. Вместе с Землей мы пролетаем каждую секунду тридцать километров вокруг Солнца. Наше Солнце вместе с окрестными звездами обращается вокруг центра Галактики, перемещаясь ежесекундно на двести сорок километров. Однако мы превосходно переносим эту невероятную скорость! Пассажиров межзвездной ракеты сама по себе скорость в сто тысяч километров в секунду будет беспокоить столь же мало, сколь мало нас беспокоит движение нашего небесного корабля — Земли.
И тем не менее межзвездное путешествие, даже по сравнению с межпланетным, будет необычным. Полет, длящийся не дни и месяцы, а долгие годы…
Вряд ли, впрочем, «небесным робинзонам» придется скучать в таком длинном пути. Ведь это будет не увеселительная прогулка, а экспедиция, равной которой — по смелости замысла, по величию цели — не было в истории человечества.
Как разнообразны звезды, так разнообразны и их планеты. Бесспорно, что среди них встретятся планеты, похожие на нашу родную Землю.
То, что произошло в одном уголке вселенной, могло или может произойти и в другом.
В беспредельных просторах вселенной, разделенные огромными пространствами, рождаются, живут, умирают миры, и «материя в своем вечном круговороте движется согласно законам, которые на определенной ступени — то тут, то там с необходимостью порождают в органических существах мыслящий дух» (Ф. Энгельс).
Новейшие достижения науки укрепляют веру в справедливость этих замечательных слов.
Жизнь не есть привилегия только нашей планеты. Лишь идеалисты, отрицающие материалистическую диалектику природы, не хотят этого понять. Только те, кто цепляется за выдуманные религией представления о божественном сотворении мира, боятся допустить возможность существования другой земли, кроме нашей, возможность другой жизни, кроме земной.
Трудно представить себе, каковы именно формы жизни в мирах далеких солнц. Несомненно одно: в ходе развития от низшего к высшему неизбежно возникает «высший цвет материи» — мыслящее существо. «…Раз дана органическая жизнь, то она должна развиться путем развития поколений до породы мыслящих существ». В этом утверждении Энгельса — ключ к материалистическому пониманию вопроса о жизни во вселенной.
Каким может быть облик мыслящих существ других планет, если они существуют? Одни ученые отвечают: «Всякое другое мыслящее существо должно обязательно походить на человека. Это наиболее удобная форма для „высшего цвета материи“».
«Нет, — возражают другие. — Почему обязательно человек? Место этой маленькой ветви класса млекопитающих, потомков обезьян, на других планетах, в других условиях, может занять другая группа животных. И, возможно, там возникли существа, совсем не похожие на человека».