Страница 3 из 46
Природа живет единой жизнью, в ней все связано между собой. Солнце, которое находится за сто пятьдесят миллионов километров, «верхняя» атмосфера в сотнях километров от нас, оказывается, имеют прямое отношение к тому, что происходит с нами, живущими на поверхности Земли.
Уже в одном коротком словечке «погода» заключено достаточно много и для колхозника, и для летчика, и для моряка, да и для любого человека, кем бы он ни был. «Ионосфера» — слово мудреное, но если сказать, что за ним кроется, например, сверхдальний прием телевизионных передач, то и оно не покажется чем-то уж слишком далеким от жизни. А слой озона кровно необходим всему живому: не будь его, Земля за несколько минут превратилась бы в выжженную и безжизненную пустыню.
Лозунг авиации: «Выше, дальше, быстрее!» Давно ли стратосферные пассажирские рейсы казались делом далекого будущего? Теперь не только военный летчик — рядовой аэрофлотский пассажир спокойно летает на реактивных воздушных лайнерах на десятикилометровой высоте. Со временем так же буднично полетит он и намного выше, намного быстрее. Поэтому уже теперь авиационному инженеру, летчику, врачу надо знать, с чем придется иметь там дело. Разведка будущих трасс, изучение всей атмосферы имеет, таким образом, не один лишь чисто научный интерес.
Может показаться невероятным, но спутники, летающие почти за пределами атмосферы, на огромном удалении от Земли, позволяют не только точно определить форму земного шара, но даже как бы заглянуть внутрь него, проверить распределение масс и обнаружить крупные залежи руд. У геологов появились «длинные руки».
Пожалуй, даже этих примеров хватит, чтобы понять: спутник заслужил то, что ему воздается. А сказано еще далеко не все: мы ведь условились пока не мечтать и говорить скорее о настоящем, чем о том, что ждет нас впереди.
Не примечательно ли, что на страницах газет, которые читаются всеми и всюду, теперь то и дело говорится об очень узких и специальных вещах? Мелькают слова, встречающиеся обычно в ученых трудах: ультрафиолетовые лучи, рентгеново излучение, концентрация ионов… Обсуждаются — в связи с запуском спутников — проблемы, интересные, казалось бы, для одних специалистов и притом теоретиков. Это не случайно. Это еще один ярчайший пример властного вторжения науки в жизнь, столь характерного для нашего времени, времени великих переворотов и событий.
Вспомним недавнее: элементарные частицы, ускорители, энергия в миллионы электроновольт, сложнейшие понятия ядерной физики вдруг стали близкими широкому кругу людей. Долголетняя атака атома, успешное расщепление атомного ядра дали возможность построить электростанцию нового типа. Вступила в строй первая очередь советской атомной электростанции общей мощностью в 600 тысяч киловатт. Не тысячи, а сотни тысяч киловатт воспринимаются уже как осязаемо близкое, как атомная энергетика, вошедшая в нашу жизнь.
Термоядерные реакции, плазма, фантастические температуры сверхраскаленной материи в приборе на лабораторном столе… Об этом мы читаем сейчас. А потом узнаем и почувствуем, что сделан шаг на следующую ступень, в век водородной энергетики. Вереница новых открытий идет из лабораторий на производство, из производства — в быт. Полупроводники перестали быть достоянием физиков-экспериментаторов: полупроводниковый миниатюрный приемник и телевизор входят в наши дома! Похожая судьба будет у многих «чисто научных» проблем. Кто бы мог раньше подумать, что успехи математической логики приведут к созданию машин-переводчиков, машин-шахматистов, «думающих» машин?
Спутники добывают, в числе других, данные и для тех отраслей знания, которыми практика воспользуется какое-то время спустя. Стремление разгадать тайны мирового пространства, загадочные пока процессы, происходящие за пределами Земли, — непросто погоня за фактами ради фактов. Ученые говорят, что наука сегодня — это техника завтра. Нет сомнения, что их слова справедливы и для той науки, которая вышла теперь на просторы космоса.
ПЕРВЫЙ ГРАЖДАНИН ВСЕЛЕННОЙ
С Ленинских гор открывается великолепный вид на Москву. Город как будто прикрыт легкой дымкой, но даже издали можно различить высотные здания, извилистую ленту реки, золото кремлевских куполов. Еще не успели подрасти молодые деревья на широких проспектах. Еще идет стройка в обширном Юго-Западном районе, где все встают и встают ряды новых домов. Но уже знакомым и привычным стал пейзаж, в центре которого — архитектурный ансамбль университета. Здесь, на самом высоком месте столицы, будет поставлен памятник Ленину. И здесь, неподалеку от университетских зданий, ставших символом передовой советской науки, воздвигнут обелиск в честь нашей замечательной победы — запуска первого искусственного спутника Земли. Это дань благодарного народа тем, кто своим героическим трудом открыл человечеству дорогу во вселенную, открыл эру космических путешествий.
Горький сказал как-то, что нужно, чтобы человек удивлялся самому себе — своему могуществу, своей дерзости, своему безумству храбрых. Спутник сильнее, чем что-нибудь другое, поразил каждого из нас — наглядно, весомо, зримо. О спутниках говорили ученые, политические деятели, люди всевозможнейших профессий, национальностей и убеждений. Из их высказываний составились бы целые тома. Поэты воспевали спутник в стихах. Скульпторы в символических образах изображали этот бросок в космос. Документальные фильмы показывали, как это было, фильмы фантастические — что будет дальше. Глядя на фантастические картины небесных полетов, люди воспринимали их теперь как реальность: в этом была не только сила искусства кино, но и сознание, внушенное спутниками, — они лишь начало большого пути!
Пожалуй, в том-то и состояло одно из великих достижений, переворот, вызванный в умах людских крошечным искусственным космическим телом. Люди впервые столь ощутимо, с такой огромной силой убежденности осознали — да, началось! Началось то, о чем мечтали с древнейших времен, о чем слагали легенды и сказания, писали романы. Мысль уносилась и в будущее и в прошедшее, потому что в нем заложены истоки сегодняшней победы.
Как-то раз, когда я был еще школьником, почтальон принес мне бандероль с заветным обратным адресом: «Город Калуга, К. Э. Циолковский». Это был ответ на мое письмо. Маленькие брошюрки со множеством таблиц, выкладок и странных формул, в которых вместо алгебраических символов стояли сокращенные слова, открыли для меня новый мир. Многое было непонятно сначала, но, читая и перечитывая эти книжки, с годами проникая в них все глубже и глубже, я видел картины, захватывающие воображение.
Перед глазами проносились фантастические пейзажи иных миров, ставших доступными человеку. Люди в скафандрах вступали на поверхность Луны, Марса, наблюдали то, что считалось навсегда скрытым от нас, — невидимую с Земли сторону нашего естественного спутника, разгадывали тайну марсианских каналов, видели своими глазами Землю из глубин мирового пространства, Землю-планету.
С чувством гордости за человеческий гений, за русский гений, открывший безграничные перспективы познания мира, закрывал я маленькие книжки, полученные из Калуги.
Вот и теперь, много лет спустя, когда я пишу о покорении вселенной, это чувство целиком владеет мною. Его разделяют, вероятно, все, кто мечтает о космических рейсах, кто желает вести ввысь межпланетные корабли. Его разделит каждый, кто поймет, насколько труден путь, который привел нас к знаменательному дню — 4 октября 1957 года.
Двадцатый век — век величайших изобретений и открытий. Он принес победы электротехники, в которой человек нашел, по выражению Столетова, ключ к решению самых фантастических задач ума, принес триумф электроники и радио, начало завоевания воздуха.
Но были другие открытия, с иной судьбой. Они принадлежали будущему. Воплотить их сразу в жизнь было трудно, доказать правоту идей нелегко, если нет других доказательств, кроме веры и расчета. Такие открытия встречали в штыки, замалчивали, пытались опорочить, наконец просто объявляли ересью многое из того, что не укладывалось в рамки привычных категорий, представлений, понятий. Так случилось и с идеей межпланетных путешествий.