Колдун Нагаш

Верховный жрец лениво гадал, какие еще дары привезли с собой эти богатые гости, чтобы почтить память его умершего отца, и в этот миг внимание ламийцев, да и всех остальных в зале, сосредоточилось на величественной процессии, направлявшейся к возвышению. Шеренги аристократов, одетых в простые белые юбки и накидки, шли впереди в сопровождении высоких ушебти с лоснящейся зеленой кожей и длинными черными волосами. Нагаш сразу же узнал преданных. Избранные воины Зандри, виновника поражения Кхемри.

Кефру тоже увидел эту процессию и прошептал:

— А это что значит, хозяин?

Нагаш жестом приказал слуге молчать, нахмурился, поспешно шагнул вправо и стал пробираться вперед в глубокой тени за колоннами, тянувшимися вдоль всего зала. Дюжины царских рабов суетились там, каждый был занят своим делом и не обращал внимания на человека, шагавшего среди них.

— Некумет, царь-жрец Зандри, — человек вдумчивый и умеющий искать окольные пути, — прошипел Нагаш. — В прошлом году он подтолкнул Кхемри к войне из-за нелепой ссоры по поводу торговли, а теперь пытается заменить нас в роли главной силы Неехары? Это следующий шаг его хитроумной стратегии.

Верховный жрец двигался настолько быстро, насколько позволяло его положение, и наконец добрался до дальнего конца зала. Там стояли на страже бдительные ушебти с проницательными глазами. Юные телохранители склонили головы, увидев Нагаша, и позволили ему незаметно проскользнуть в толпу визирей и придворных, столпившихся у подножия трона.

Нагаш мгновенно заметил, что визири взволнованы. Они тихо шептались друг с другом, обсуждая разворачивающееся перед ними действо, и бурно жестикулировали. Верховный жрец нетерпеливо протиснулся сквозь толпу седобородых чиновников и оказался возле царского трона.

Трон Живого Города был древним, вырезанным из изысканного темного дерева, какое в Неехаре не встречалось. Легенда гласила, что его привезли из джунглей, расположенных на юге и востоке Благословенной Земли, во время мифического Великого переселения, но некоторые говорили, что трон сделан из дерева, срубленного на юге в ранние годы царствования Сеттры. Трон стоял под массивной статуей Птра, Великого Отца. Идол, высеченный из песчаника и обшитый листами кованого золота, почти достигал потолка. Правую руку бог солнца приветственно прижал к груди, а левую поднял в защитном жесте, оберегая царя-жреца Кхемри от всех зол мира. Там же, на возвышении, стоял еще один трон меньших размеров, правее и двумя ступенями ниже. В ранние годы существования Живого Города богом — покровителем Кхемри был Птра, и его милостью Сеттра Великий смог превратить Неехару в могущественную империю. Но властному царю этого было мало, и со временем его могущество и гордость так возросли, что он поверил, будто может отыскать способ победить смерть и править Благословенной Землей до конца времен. Вот тогда, более семи столетий назад, и создали погребальный культ, и еще при жизни Сеттры старший жрец заменил смотрителя Птра и стал верховным жрецом Кхемри.

Правящий дом Кхемри по-прежнему имел множество обязательств, и не только перед Птра, но и перед всеми богами Благословенной Земли. Хотя люди Неехары впервые столкнулись с богами там, где сейчас стоял город Махрак, во многих сотнях миль к востоку, именно в Кхемри, на берегах Реки Жизни, они заключили Великое соглашение, породившее Благословенную Землю. Птра и прочие боги поклялись обеспечивать рай, в котором станут жить неехарцы, до тех пор, пока те им, богам, будут поклоняться и возводить в их честь храмы. Вдобавок каждое знатное семейство обязалось отдавать своего первенца богам, чтобы тот служил им как жрец или жрица. В Кхемри первого родившегося ребенка отдавали Птра, в подтверждение великой клятвы людей и богов.

Когда Сеттра основывал погребальный культ, он рисковал, нарушая священное Соглашение, создавшее его блистательную империю. И поскольку он не мог отдать своего первенца богам, он решил исполнить обещание другим способом — взяв в жены жрицу Птра. Царица Сеттры, великая Хатсушепра, была дочерью царской семьи Ламии. И с тех пор дочери Ламии выходили замуж за царей-жрецов Кхемри, обеспечивая процветание Благословенной Земли.

Трон царицы был пуст. Вдова Хетепа, Софер, молилась в часовне Джафа и готовилась присоединиться к супругу этим же днем, но рядом с троном стояла женщина, собственническим жестом положив руку на красивый резной подлокотник. Странное нарушение этикета привлекло внимание верховного жреца, он поднял глаза на женщину, находившуюся всего лишь в дюжине футов от него. И у Нагаша захватило дух.

Она была совсем юной, это Нагаш заметил мгновенно, и еще не достигла полного расцвета своей красоты. Ее гибкое тело облачили в великолепный желтый шелк, привезенный из той удивительной страны, что расположена за морем к востоку от Ламии. Браслеты изящного янтаря цвета меда украшали ее смуглые запястья, ожерелье из золота и огненно-красных рубинов обвивало стройную шейку. У женщины был небольшой ротик и чуть заостренный нос, высокие скулы и большие миндалевидные глаза цвета отшлифованных изумрудов. Несмотря на молодость, она стояла возле пустого трона с большим достоинством и уверенностью. Она была безмятежна и совершенно ослепительна. Со временем нареченная Тхутепа сможет стать величайшей царицей, когда-либо известной Неехаре.

Никогда в жизни Нагаша не влекли к себе женщины. Мысль о чувственной привязанности или зависимости отвращала его, это могло лишь помешать его честолюбивым замыслам, однако в ту самую секунду, как Нагаш увидел эту женщину, его охватило невыносимое, обжигающее желание. Его руки, спрятанные глубоко в широких рукавах, невольно сжались в кулаки. Мысль об ужасах, которые он мог бы навлечь на эту священную плоть, едва не вытеснила все честолюбивые мысли из головы верховного жреца. Только оглушительные ликующие крики вывели Нагаша из задумчивости и заставили вернуться к насущным делам.

Трон царя-жреца тоже пустовал. Тхутеп, законный наследник, стоял у подножия возвышения перед богатым сановником из Зандри. Брат Нагаша до сих пор не снял церемониальное одеяние князя, был в юбке и накидке из белой ткани, прошитой золотой нитью. Золотые браслеты были защелкнуты на его смуглых руках, а на лоб надвинут венец с единственным рубином. Не обладая утонченными чертами отца и старшего брата, Тхутеп тем не менее имел достаточно выразительное лицо, а глаза его обаятельно искрились. Посол из Зандри в мантии цвета морской волны, украшенной великолепными жемчугами и гладкими изумрудами каплевидной формы, низко поклонился царю. Темные волосы и борода посла сильно вились и блестели, натертые душистым маслом, на лице сияла победная улыбка.

Нагаш нахмурился, узнавая лица молодых людей, стоявших сомкнутыми рядами за спиной у посла. У многих были свежие синяки, а на нескольких — повязки, пропитанные кровью. Они замерли, от стыда низко опустив головы. Всё это были аристократы, захваченные в плен во время сокрушительного поражения месяц назад. Нагаш тотчас же понял, в чем заключается план Зандри, и с любопытством посмотрел на брата.

— Народ Живого Города благодарит Некумета, твоего великого царя, за милосердие, — заявил Тхутеп, сложил руки на груди и низко поклонился. — Пусть возвращение этих воинов возвестит о начале новой эпохи мира и процветания для народов всей Благословенной Земли!

Снова раздались крики ликования. Кефру наклонился к хозяину и произнес:

— Зандри возвращает пленников, не требуя выкупа? Это безумие!

Нагаш постарался не выдать горечь и смятение.

— Вовсе нет, — отозвался он. — Этот широкий жест сделан не ради Тхутепа, но ради остальных посланников. — Кефру недоуменно посмотрел на хозяина, и Нагаш кинул на него раздраженный взгляд. — Неужели непонятно? Это тщательно просчитанное оскорбление и хорошо продуманный Некуметом дипломатический ход. Демонстративно возвращая пленников без требования выкупа, он заявляет всей Неехаре, что не считает нас угрозой для себя. — Верховный жрец резко обвел зал рукой. — Хетеп мертв, и шакалы уже кружат, стараясь захватить влияние. Зандри просто выпрыгнул впереди стаи, а Тхутеп слишком наивен, чтобы понять это.