Красный сердолик

Сьюзен покачала головой с мягким, но неодолимым упрямством; приближалось время отправления поезда.

Крис укоризненно посмотрела на меня, поскольку я не оказывала ей должной помощи и попыталась воздействовать на Сьюзен при помощи новых аргументов.

— Хотя бы немного подожди, Сьюзен. Не уезжай сейчас, пока не утряслось дело об убийстве Монти. Я так одинока и напугана. Я нуждаюсь в тебе, Сьюзен.

Миссис Гарднер похлопала Крис по руке.

— Ты можешь навестить меня через недельку, если захочешь. Я буду рада, и тебе полезно проветриться.

— Нет! — воскликнула Крис. — Я никак не смогу отсюда уехать. Я… я боюсь. Поэтому ты и не должна уезжать. Я не думаю, что они арестовали человека, который действительно убил Монти. Я не думаю, что расследование закончено.

Мы обе пристально смотрели на Крис.

— Тони не тот человек. Ах, я уверена, что это не он убил Монти. Поэтому мы должны вести себя очень осторожно. Нам по-прежнему угрожает опасность. Если ты уедешь из города в такое время, это может бросить тень не только на тебя, но и на всех нас.

— Боюсь, что я не понимаю… — начала было говорить Сьюзен, но Крис снова прервала ее.

— Подожди хотя бы несколько дней, пожалуйста. Уверена: для всех нас будет лучше, если мы пойдем сегодня на вечеринку к Сондо.

Итак, Сондо зря времени не теряла.

— Даже отец согласился пойти, — продолжала Крис. — Он был в бешенстве и все же принял приглашение. А если ты уедешь из города…

Такая упрямая решимость Сьюзен заметно поколебала. Она растерянно посмотрела на меня.

— А как вы думаете, мисс Уинн? Вам не кажется, что эта вечеринка — глупая и опасная затея?

— Я с вами согласна, — сказала я. — Но сама Сондо отнюдь не глупа. Она действует обдуманно. И если Мак-Фейл действительно арестовал не того человека, может быть, нам следует прийти. Потому что в магазине Каннингхема происходит что-то ужасное.

Я рассказала им о картинке, но ни словом не обмолвилась о нападении, которому подверглась, а потом сообщила о граммофоне, вдребезги разбитом в «Юниверсал Артс», и о том, какое участие принимала во всей этой истории.

Сьюзен слушала с напряженным вниманием, обняв за плечо дрожащую Крис.

— Хорошо, — решила она наконец. — Я отложу поездку на неделю или около того. Но потом уеду. Я не сержусь, и во мне нет горечи. Я всегда знала, что не подхожу Оуэну. И теперь, когда он нашел свое счастье, я не встану у него на пути. Понимаете, — обратилась она ко мне, — я люблю его.

Нам нечего было сказать или сделать перед лицом этого простого изъявления чувств. Мое уважение к Сьюзен возросло, равно как и неприязнь Карле.

Крис нагнулась и поцеловала миссис Гарднер в щеку.

— А теперь, Сьюзен, поезжай домой и будь хорошей мамочкой. Отец вечером за тобой заедет, он говорил мне, что собирается это сделать. А я пойду с Лайнел, если она не против.

Мы поднялись наверх, расстались со Сьюзен и вдвоем с Крис зашли в закусочную, чтобы успеть подкрепиться до возвращения в магазин.

Мы обе немного успокоились; Крис погрузилась в собственные мысли, а я вернулась к своим неотвязным вопросам и подозрениям. К ним добавилось еще одно: мне показалась странной непоколебимая уверенность Крис в том, что Тони не убивал Монти. Настораживало меня и другое: не было ли у внезапного решения Сьюзен покинуть город какой-нибудь тайной подоплеки? Мне нравилась Крис, и я начинала любить Сьюзен, и все же…

Когда мы приближались к магазину, Крис сказала, что зайдет со мной.

— У меня есть там кое-какие дела. — Она произнесла это так решительно, что я удивленно на нее посмотрела.

— Что ты задумала? — спросила я.

Крис шла уверенной походкой; она держалась прямо, ее светлые волосы развевались на ветру.

— Я собираюсь повидаться с Карлой Дрейк, — объявила она мне таким громким голосом, что на нас стали оборачиваться прохожие.

Мне трудно было за ней поспевать, хотя я хожу довольно быстро. Я впервые испытала по отношению к Крис какую-то неприязнь. Ее внезапная решительность меня пугала.

— Послушай, — сказала я, сжимая ей локоть, — ты не можешь ворваться в магазин и наброситься на Карлу с обвинениями. Так не поступают в подобных делах. И ни к чему хорошему это не приведет.

— Я делаю то, что считаю нужным.

У меня было такое чувство, словно мягкий летний ветерок прямо на моих глазах превратился в яростный циклон; надеялась, что Билл окажется поблизости и разрядит обстановку. Он умеет общаться с женщинами, должна это признать.

— А ты подумала об отце? — спросила я Крис, когда мы миновали вращающиеся двери и оказались в магазине. — Он рассвирепеет, если узнает о твоем визите. Он…

Крис не обращала на меня никакого внимания. Она шла передо мной по широкому проходу так стремительно, что рассекала толпу, заставляя отшатываться тех, кто попадался ей навстречу.

Я решила, что должна находиться от нее поблизости, чтобы иметь возможность подобрать осколки и поухаживать за ранеными. Поэтому из лифта я вышла вместе с ней, на четвертом этаже. К счастью, Оуэна Гарднера мы там не встретили. Наверное в Крис проявлялись сейчас качества, унаследованные от своенравной матери; она оставалась избалованной и беспомощной девчонкой, но и прочный гарднеровский стержень давал о себе знать; я не хотела и думать о том, к чему могло привести ее столкновение с отцом, пока она находилась в подобном расположении духа.

— Где тут находится женщина по фамилии Дрейк? — спросила она у испуганной мисс Бэбкок.

Та попыталась ее задержать, повинуясь чувству недоверия ко всему, что не поддавалось простому объяснению, но Крис попросту стряхнула ее с себя, а мне ничего не оставалось, как следовать в фарватере своей не в меру расхрабрившейся подруги.

Карла Дрейк находилась в глубине одной из примерочных, она переодевалась. Когда мы с Крис ворвались к ней, на Карле были только черные шифоновые панталоны и лифчик. Должна признаться, что и в таком наряде она выглядела не менее потрясающе, чем в вечернем платье — а такое можно сказать далеко не о каждой женщине.

Разумеется, наше вторжение было неожиданным, но Карла только окинула нас одним из своих мечтательно-отсутствующих взглядов; она сняла с плечиков серое платье и приготовилась натянуть его через голову.

Крис, возомнив себя отчаянным бойцом, сильно затруднила Карле примерку. Она выхватила платье из рук манекенщицы и швырнула его мне.

— Я хочу поговорить с тобой! — закричала Крис. — Я хочу…

Карла посмотрела на нее печально, но без особого интереса.

— Не мни платье, — обратилась она ко мне. — Его только что выгладили.

— Не о платье речь! — продолжала бушевать Крис. — Я хочу, чтобы ты держалась подальше от моего отца! Я не позволю тебе разбить нашу семью и сделать мою мать несчастной. От таких женщин, как ты, только и жди беды. Не имея собственной семьи, вы охотитесь за чужими мужьями. Но с моим отцом этот номер не пройдет. Если ты еще раз хотя бы на него взглянешь, я оттащу тебя за волосы.

Расстреляв всю обойму, Крис рухнула на стоявший в углу табурет и горько разрыдалась. Сейчас она больше, чем когда-либо, походила на ребенка, избалованного и истеричного. Должна сказать, что Карла в этой ситуации держалась достойно.

Получив обратно свое серое платье, она привычным движением натянула его через голову; платье плавно облегало ее фигуру и сидело безупречно. Карла поправила разметавшиеся серебристые локоны и застегнула молнию на боку; она проделала все это, не говоря Крис ни слова.

Затем она подошла к девушке, съежившейся на табурете, и легким движением руки погладила ее по склоненной голове.

— Мне очень жаль, — сказала она. — Действительно очень жаль. Тебе пришлось страдать. Я знаю, что такое страдание. Но может быть, в конце концов, все образуется.

Крис вскинула голову, ее глаза сверкали гневом.

— Не смей меня трогать, ты! Ты… ты…

— Существует много слов, — почти пропела Карла, — но в твоих устах они прозвучат безобразно. И в них будет не так уж много правды.