Перо на Луне

Диллоу старался вернуться к своим манерам и обязанностям дворецкого, но, казалось, он испытывает при этом дискомфорт. Он по-прежнему заботился о миссис Ариес, но когда ему приходилось обслуживать за обедом свою дочь и ее мужа, на лакированном фасаде появлялись трещины. Я старалась избегать совместных приемов пищи вместе с этой парочкой. И всякий раз, оказываясь с ними в одной комнате, я остро чувствовала, как Диллоу и Фарли меряют друг друга взглядами.

Пиони, кажется, боялась их обоих. Одна только Элис была сама собой, и я подумала, что ей начинает надоедать нянчиться с дерганной Пиони.

Кирк по-прежнему не пытался открыться бабушке, хотя все, кроме Элис, знали, кто такой их шофер. Я считала, что ей тоже нужно сказать, но Кирк был против. Он говорил, что еще не время — он тоже чего-то ждал.

На этот раз мы все были осторожны в словах и поступках, боясь, что полиция обвинит кого-нибудь в убийстве Крамптон. Но они решили, что это был несчастный случай, и не стали проводить никакого следствия. Мне не хотелось, чтобы Фарли струсил и снова похитил Элис. У меня было такое чувство, что он может сорваться с места от любого намека. И он ничуть не продвинулся в своем ультиматуме миссис Ариес. У нее появился удобный способ выпадать из реальности, когда захочется, и он ничего не мог с этим поделать.

Я цеплялась только за одно — миссис Ариес сказала, что Крамптон была полна лжи. Мне хотелось узнать, что именно та ей прочитала. В немногочисленных вещах сиделки не было ничего такого. Я предложила Джоэлу просмотреть их и рассортировать, чтобы потом отдать все ценное в благотворительную организацию. Полиция еще в самом начале обследовала ее вещи, но почти ничего о ней не выяснила.

Когда я стала перебирать вещи Крамптон, она в большей степени предстала передо мной реальным человеком. Когда-то она тоже была молода, и у нее, наверняка, были друзья и родные. Среди вещей было свидетельство о браке — и документы о разводе, датированные всего несколькими годами позже. Не было ни фотографий мужа, ни писем. Похоже, она уничтожала всю корреспонденцию, если вообще ее получала, поскольку Диллоу сказал, что ей никогда не приносили писем. Из семьи у нее нашелся только очень дальний родственник, которого совершенно не интересовала Розмари Крамптон. Лично мне ее имя показалось самым странным из того, что я узнала о ее жизни. Розмари — так могли бы звать утонченную женственную особу с активной и романтичной жизнью. Легко понять, почему она предпочитала, чтобы ее называли по фамилии — Крамптон.

Я ничего не сказала полиции о тотеме, который нашла на балконе, и который, вероятно, привел Крамптон ко мне в комнату. Я не хотела втягивать дядю Тима и причинять ему дополнительные страдания в грубых руках бестактного следователя. Моя находка ничего важного не проясняла, так что я решила умолчать о ней.

Перерыв всю ее комнату, я не нашла ничего, что она могла бы читать миссис Ариес, и решила развить свою собственную теорию. Если Крамптон наткнулась на что-то, доказывающее, что Элис не дочь Эдварда, это ставило ее в опасное положение. Что, если она принесла эту вещь ко мне в комнату, чтобы мне показать, но кто-то ее там подловил, когда она вышла на балкон подышать свежим воздухом? Что, если ее убили, чтобы забрать это "доказательство", в чем бы оно ни состояло? Но теория оставалась теорией, ее никак нельзя было доказать.

Я попыталась было поговорить об этом с Джоэлом, но он был занят своей работой и слушал меня очень отвлеченно, явно думая о своем. Он только посоветовал мне никому не рассказывать о своих расплывчатых подозрениях. Я в ответ напомнила, что его мать обещала мне, что поможет вытащить из Пиони признание. Джоэл сказал, что Лита сейчас занята, и устранился от дальнейшего обсуждения.

Только оставаясь наедине с Элис, я испытывала радость. И та была на вкус горьковатой. Я чувствовала, что нравлюсь ей, что она все сильнее ко мне проникается, но главной для нее все равно оставалась Пиони и то, как с ней обращался Фарли. Все так, как и должно быть — Элис в это верила.

Фарли с Пиони не позволяли Элис выходить со мной из дома, но я все равно выкраивала моменты и проводила с ней время. Как-то мы смотрели по телевизору фильм, и я узнала, что Элис нравится Клинт Иствуд. Иногда мы брали у дяди Тима книжки и читали друг другу. Тим учил Элис играть в шахматы, а я с удовольствием за ними наблюдала.

Элис так до сих пор и не знала, кто такой Кирк. Похоже, ей не собирались об этом рассказывать, а я колебалась, ожидая подходящего момента.

За это время я получила письмо от родителей, но так и не смогла ответить на их вопросы. Я даже не знала, в чем состоит правда, которую можно было бы им рассказать.

Текущее затишье могло длиться долго, до самого выздоровления миссис Ариес, и это начинало действовать мне на нервы. Или она выздоровеет и сделает все, как собирается, или ее болезнь будет тянуться и тянуться, и может даже закончиться смертью. Я не хотела получить Элис автоматически. Я хотела доказать, что она моя дочь, и хотела увидеть поимку ее похитителей.

Однажды после обеда я сидела одна на скамье в нижнем саду, и передо мной внезапно появился Кирк. Я настолько потерялась в своих невеселых мыслях, что его появление меня испугало.

— Тебе надо уехать, — резко произнес он. — Ты выглядишь все хуже, Дженни. Ты похудела, верно?

Я давно не взвешивалась. И давно не смотрела в зеркало.

— Мне все равно, — ответила я.

— Это неправильно. С тем, что тебе не все равно, ты ничего не можешь поделать. Сейчас, во всяком случае. Так что ты занимаешься самоедством, и в этом нет ничего хорошего. Тебе нужно чем-то заняться.

— Не в моей власти что-то изменить. Ты сам только что сказал. А чем занимаешься ты??

— Части картинки, наконец, начинают вставать на место. И я знаю, что сделаю, когда буду во всем уверен.

Мне не понравилось, как это прозвучало. Эдвард Ариес — в общем-то приятный молодой человек, хоть и без определенной цели в жизни — где-то по пути к взрослению превратился в мужчину, который думал только о мести. В мужчину, от которого мне лучше держаться подальше.

— Ты поужинаешь со мной в городе сегодня вечером? — еще более резко спросил он.

Меня смутила собственная реакция — я внезапно воспряла духом.

— Я была бы рада, — ответила я и отринула остатки здравого смысла.

— Прекрасно. Тогда надень что-нибудь взамен этих джинсов и скажи Грейс, что сегодня ужинаешь вне дома. Я буду ждать тебя здесь через час, если ты не против. Для ужина еще рано, но я хочу кое-куда заехать до того, как все закроется.

На этот раз он хоть поинтересовался моим мнением — чуть-чуть.

Я вернулась к себе в комнату и стала перебирать одежду, которую привезла с собой. Я захватила с собой одно платье, которой раньше ни разу не надевала — из яблочно-зелёной джерсейской шерсти. Мне очень шел его широкий воротник-хомутик. К платью я добавила черный бархатный пояс с золотой головой дракона на пряжке. Я надевала филигранные серьги, когда у моей двери появилась Элис. Я пригласила ее войти, и она посмотрела на меня с приятным сердцу одобрением.

— Хотела бы я тоже быть красивой и нарядно одеваться. Я не имею в виду всю эту вычурную ерунду, которую любит надевать на меня мама.

— По-моему, ты и так красивая, — сказала я.

Она скорчила физиономию.

— Я знаю, у меня внутренняя красота… так ведь всегда говорят тем, кто некрасивый, да? Только у меня нет этой красоты внутри. Я точно знаю.

— Дай себе время, Элис. Расти не так легко, но многие вещи потом исправляются. — Я не была уверена в том, что говорила, но мои слова ее, кажется, обнадежили.

— А куда вы идете? — спросила Элис.

— Кирк пригласил меня на ужин. Я еще не знаю, куда мы поедем.

— Я бы тоже хотела поужинать в городе.

— Мы захватим тебя в другой раз, — пообещала я.

— Ладно. — Она уселась в свое любимое кресло и стала смотреть, как я надеваю черные босоножки на высоких каблуках. Она явно пришла о чем-то поговорить, и я поощрила ее взглядом.