Лунный цветок

Лори любила, когда ей рассказывают, и Марсия превратила сегодняшнюю историю в романтическую сказку о японской принцессе, околдованной чарами луны. Лори слушала и, наконец, стала засыпать. Но прежде чем уснуть, она на мгновение широко открыла глаза и взглянула в лицо матери.

— Мистер Кобб правда носит маску, чтобы скрыть, какой он на самом деле? Симпатичную маску, которая прячет что-то жестокое и уродливое?

Марсия прижалась щекой к теплой щечке дочери.

— Почему тебе в голову приходят такие жуткие мысли? Конечно, нет никакой маски. Мистер Кобб очень добрый и любезный и…

— Но папочка говорит, что все носят маски. Ты тоже, мамочка. Потому что внутри все злые. Внутри мы все такие, как это жуткое лицо на стене в папочкиной комнате. Если мы не будем стараться прятать нашу злость друг от друга, мы — мы все — сойдем с ума и умрем. Как мадам Сетсу.

От ужаса к горлу Марсии подступила тошнота. Она смогла только крепче прижать к себе Лори, яростно отрицая правдивость ее слов, пытаясь разубедить ее. Но как ей было найти слова, чтобы исправить такое зло?

Лори, по крайней мере, успокоилась от ее близости, от слов, что Марсия шептала, пытаясь разуверить ее, и уснула в объятиях матери.

Марсия поправила ее простыню, выключила все лампы, кроме одной. Потом она задернула занавески на окне, чтобы в комнату не проникал внушающий ей страх лунный свет. Сегодня ночью она не собиралась раздеваться. Кто-то должен бодрствовать в этом доме, чтобы отгонять темные силы.

Когда она устала, то легла одетой на свою постель, но мозг ее пребывал в бесконечной тревоге, как будто каждый нерв ее тела прислушивался и ждал.

Один раз она встала и тихонько открыла дверь в темный коридор. Старый дом вздыхал и потрескивал, и она напряженно прислушивалась, не откроется ли наверху дверь, не слышно ли стука таби по деревянным ступеням.

Но не было слышно никаких звуков, и она, как можно тише, закрыла свою дверь. Полчаса спустя она услышала, как тихонько открылась дверь Джерома, и в коридоре раздались его шаги. Когда шаги замедлились у двери, сердце ее застучало, горло сдавило так, что она задыхалась. Но он прошел дальше, и она услышала, как он поднимается по лестнице.

Она вновь открыла дверь и стояла в темноте, прислушиваясь. Наверху, на галерее потрескивали «соловьиные полы», она услышала, как в замке повернули ключ, и как открылась дверь. Потом она закрылась, и все было тихо.

Значит, Джером снова пошел к Харуке. Но теперь она чувствовала лишь печаль и жалость из-за трагической судьбы Харуки, которую жизнь свела со столь одиноким и ожесточенным мужчиной. Но, может быть, он нежен с Харукой, как когда-то был нежен с нею и, возможно, Харука дает ему немного покоя, которого он больше нигде не может получить.

Тем не менее, долгое время спустя, когда Марсия лежала без сна рядом с Лори, в тишине ночи она услышала другой звук. Это был тихий, надрывающий душу женский плач.

XX

Утром Ичиро ушел.

Вскоре после завтрака Чийо прибежала рассказать об этом Джерому до того, как тот уйдет из дома. Марсия пошла к двери впустить ее, и пока они стояли в дверях, Чийо выпалила ей новость.

— Он ушел ночью. Или сегодня утром до рассвета. Он оставил мне записку на кровати, и я нашла ее, когда проснулась.

Джером вышел в холл, и она обеспокоенно повернулась к нему.

— Ичиро уехал в Кобе. Я хотела, чтобы он уехал, но теперь он ушел, не предупредив и не попрощавшись.

Этим утром лицо Джерома выглядело усталым и посеревшим, но в глазах его, как всегда, горел огонь.

— Хорошая новость, — сказал он ей. — Я давно говорил, что вам следует от него избавиться. Теперь вы сбыли его с рук.

— Но я люблю его, — беспомощно произнесла Чийо. — Вот этого вы не понимаете. Он мне нужен. Он не может обойтись без меня.

— Обычное заблуждение женщин, — усмехнулся Джером и бросил на Марсию сардонический взгляд. — Он обойдется без вас.

— Вы знаете, как называется то место, где он собирается работать? — спросила Чийо.

— Да, я знаю. И если вы настаиваете, я могу устроить, что его уволят и отправят домой. Несколько слов о том, какая у него здесь репутация, и…

— Нет, нет! — воскликнула Чийо. — Я не этого хочу.

Джером пожал плечами.

— Если вы благоразумны, вы забудете его. Он определенно не стоит вашего внимания. Пусть уходит, и забудьте его.

Он прошел мимо них к воротам, и Чийо огорченно, вздохнула.

— Он не понял, — уверила ее Марсия. — Вы, конечно, получите известия от мужа. Как мадам Сетсу себя чувствует сегодня утром?

— Довольно хорошо, — печально сказала Чийо. — После своих побегов она обычно плачет. Но теперь она успокоилась. У нее пропало всякое желание действовать. Оставаясь одна, она будет плакать и читать печальные стихи. Спустя некоторое время она напишет новое стихотворение и после этого почувствует себя лучше. Так всегда. Она никогда не убегает дважды за одно полнолуние. Но что мне делать с Ичиро?

Когда они стояли и разговаривали, у ворот звякнул колокольчик, и Марсия увидела, что по тропинке идет Алан. Ее охватило ощущение счастья, и она поняла, что давно хотела, чтобы он пришел.

Он весело приветствовал их и сразу перешел к цели своего визита.

— Вы не могли бы сейчас зайти к Нэн? — спросил он Марсию. — У нее есть план для вас.

— Конечно, — обрадовалась Марсия и посмотрела на Чийо. — Пойдемте со мною. Может быть, мы обсудим и ваши проблемы.

Чийо согласилась, и Марсия позвала Лори. Они вместе с Аланом направились к Нэн, но он с ними не зашел.

— Я думаю, что лучше сделать так, как считает Нэн, — сказал он. — Марсия, я с вами на некоторое время прощаюсь.

— Прощаетесь? — удивленно повторила она.

— Я дам вам знать о себе, — успокоил он ее. — И не волнуйтесь — вы в хороших руках.

Ей хотелось, чтобы он побыл здесь, но он уже удалялся, и не оставалось ничего другого, как зайти к Нэн.

Иса-сан увела Лори на кухню поиграть с новым котенком, и Нэн закрыла дверь кабинета, чтобы они смогли поговорить без помех.

Через Алана Нэн уже знала о том, что случилось минувшей ночью, но об Ичиро она не знала, и поэтому внимательно слушала, пока Чийо ей рассказывала. Потом она несколько минут молча курила, погруженная в свои мысли.

Наконец Нэн сказала:

— До сих пор я всегда была на стороне Джерри Тальбота. Я не слушала ничьих советов и никогда не принимала сторону его противников. Я старалась не вмешиваться, — она прямо посмотрела на Марсию. — Но теперь я вмешиваюсь. И я не верю, что то, что он пытается делать, хорошо хоть для кого-нибудь, включая его самого. Это уже давно не так.

Она открыла ящик и достала из него полоску бумаги, оказавшуюся билетом, и протянула его Марсии.

— Завтра я должна была уехать в отпуск. Вы поедете вместо меня. Мы возьмем еще один билет, и Чийо поедет вместе с вами.

Обе женщины уставились на Нэн, и Чийо стала отрицательно качать головой. Нэн тут же ее остановила.

— Подождите. Не говорите мне, что это невозможно из-за Харуки Сетсу или из-за ваших детей. В конце концов, вам придется ее оставить и уехать к мужу. Пусть Джером сам решает эту проблему. Он сделал это своей проблемой, и он не имеет права омрачать вашу жизнь. А за вашими детьми присмотрят служанки. Вы знаете, что о них хорошо позаботятся.

— Вы не понимаете, — начала огорченная Чийо, — это не из-за мистера Тальбота я хочу остаться. Я обязана это сделать ради кузины…

— Да, я знаю, — несколько нетерпеливо прервала ее Нэн. — Вы обязаны кузине своей жизнью и после войны вы ей за это отплатили много раз. С того времени уже она обязана вам своей жизнью. Кроме того, она принадлежит прошлому, а вы принадлежите настоящему и будущему. Сейчас главное — ваш муж и ваши дети. Я не понимаю, как Ичиро мог так долго терпеть эту ситуацию. Вы должны гордиться, что у него хватило духу уехать.

Было очевидно, что решительная позиция Нэн привела Чийо в замешательство.