Лунный цветок

— Могу я посмотреть? — спросила она.

— Вы не сможете разобраться, — предупредила Нэн. — Она написана по-японски.

Страницы были кремового цвета, с грубой текстурой, с тремя строчками японских иероглифов, расположенных вертикально, сверху вниз, на каждой странице.

— Кажется, здесь совсем мало печатного текста, — сказала Марсия и подержала книгу открытой так, чтобы и Лори тоже могла на нее взглянуть.

— Это стихи, — объяснила Нэн. — Форма очень простая и традиционная. Требуется точное число слогов. Я читала книгу в рукописи и пыталась сама перевести несколько стихотворений. Хотя при переводе мне не удалось сохранить нужное количество слогов. Может быть, я смогу дать вам образец такого стихотворения — хотя бы приблизительно.

Она взяла книгу.

— Вот одно:

— Как называется книга? — спросила Лори, восхищенная странной манерой письма.

— Она называется «Лунный цветок», по названию одного из стихотворений. По крайней мере, мы бы назвали ее так. Японцы называют это растение ю гао. «Гао» — слово для обозначения красоты утра, а «ю» означает «вечер». Вот стихотворение:

— Конечно, здесь нет никакого ритма. Для японцев это не имеет значения. Имеет значение именно символическая картина, изящество мысли. Я права, Ямада-сан?

Мужчина с достоинством поклонился.

— Здесь много мыслей о смерти, — сказал он, нагибаясь, чтобы постучать указательным пальцем по страницам. — Очень благородно и очень печально.

Давая понять, что обсуждение этой темы закончено, Нэн вложила книгу в коробку и положила ее на письменный стол. Марсия почувствовала, что хозяйка хочет поговорить с издателем наедине. И, когда Ису-сан принесла на лакированном подносе чайник с бамбуковой ручкой и небольшие чашечки, Марсия встала и сказала, что она и Лори должны вернуться домой.

Нэн не возражала, но проводила их до двери, в то время, как Ямада-сан потягивал свой чай и ждал. Когда они надели пальто, Марсия протянула Нэн руку для прощания.

— Спасибо за приглашение на ланч.

— Джерри скоро будет дома, — сказала Нэн. — Теперь он может приехать в любой день из-за…

— Из-за полнолуния? — перебила ее Марсия. — Что вы на самом деле имеете в виду?

Лори надела галоши и побежала в сад. Неожиданно Нэн положила руку на плечо Марсии.

— Послушайте меня, пожалуйста, миссис Тальбот. Вы приехали в Японию слишком поздно. Самое мудрое, что вы можете сейчас сделать — это вернуться домой. Уезжайте раньше, чем Джером узнает, что вы здесь. Поверьте мне, это единственный выход. Слишком поздно для чего-либо другого.

Марсия уставилась на нее в полном изумлении. Неужели эта женщина действительно думает, что проделав такой путь, она сдастся и вернется? Но прежде, чем она смогла произнести слова протеста, Нэн протянула ей руку. Ничего не оставалось, как последовать за Лори к воротам, куда Иса-сан вышла их проводить.

Они шли домой по заснеженной лужайке меж бамбуковых заборов. Казалось, что расположенные ступеньками черепичные карнизы домов, один ниже другого, маршировали вниз по холму вместе с ними. Они прошли через свои ворота и сняли галоши и обувь.

У входных дверей стояла пара мужской обуви, и сердце Марсии глухо застучало. При виде этих ботинок Лори завопила от радости и помчалась в холл. Джером, с телеграммой Марсии в руках, стоял у начала лестницы, в то время как Суми-сан и Ясуко-сан ожидали, когда можно будет поздороваться с ним.

V

Когда Марсия двинулась навстречу мужу, слабо освещенный холл показался ей бесконечно длинным. Пришел долгожданный миг, но она не чувствовала себя готовой к встрече. Она всегда мысленно видела себя бегущей к мужу, в его объятия, а теперь не могла этого сделать. Она говорила себе, что узнает по лицу Джерома реакцию на ее приезд, но сейчас ничего не могла понять.

Джером Тальбот небрежным жестом отослал служанок. Как всегда, его худоба зрительно увеличивала его рост, а лицо казалось еще более худым, чем она себе представляла. Глаза его были теми же самыми — глубоко посаженными и темными, но у рта появились новые морщинки, а при виде припорошенных сединой висков у нее сжалось сердце. Из-за того, что он был старше ее, она всегда боялась любых признаков того, что он стареет. Любовь к мужу охватила ее, однако он смотрел на нее мрачно, неприветливо, и она остановилась. Неловкость момента прервала Лори. Для Лори он был ее обожаемым отцом, и она не стала тратить время на то, чтобы искать в нем перемены. В одно мгновение она пронеслась через весь холл и бросилась в его объятия. Он автоматически подхватил ее и запечатлел поцелуй на ее щеке, затем опустил. Она сжала его руку своими руками и в восторге прижалась к нему.

— Ты удивлен? — воскликнула она. — Мы даже послали тебе телеграмму, но ты не получил ее вовремя. Но я думаю, что сюрприз все равно лучше. Разве ты так не думаешь, папочка?

У Марсии сдавило горло. Она так хорошо понимала чувства Лори. Ребенок бросился к отцу, изливая свои чувства, как будто жаром своих чувств она могла заставить его проявить ответную любовь. Искушение поступить так же, как ее дочь, было очень сильным, но Марсия сдержалась.

Казалось, что поздоровавшись с Лори, Джером теперь едва замечал присутствие ребенка. Он без эмоций сказал, что действительно удивлен, и ждал, пока заговорит Марсия. Каким-то образом ей удалось тихо подойти к нему и поднять к нему лицо для поцелуя. Он лишь мгновение колебался, прежде чем слегка коснуться губами ее щеки. Его сдержанность удержала ее от других проявлений чувств, и ей потребовалась вся ее воля для того, чтобы подавить дрожание голоса, когда она заговорила.

— Хелло, Джером, — сказала она.

Крылья черных бровей, по которым она некогда любила проводить пальцами, сардонически приподнялись, и на его губах, прямых, едва ли чувственных, появилась грустная улыбка.

— Разве ты не получила моего письма?

Она взглянула на Лори и предупреждающе покачала головой. Лори ничего не знала о содержании того письма.

— Я получила его, — сказала она. — И именно поэтому я приехала.

— Я понимаю.

Он вытащил свою руку из горячо сжимавших ее рук Лори.

— Ты извини, у меня был долгий путь. Я хотел бы принять ванну, и потом меня еще ждет кое-какая работа.

Марсия повернулась, обрадованная, что может что-то для него сделать.

— Я скажу Суми-сан. Не хочешь ли выпить чего-нибудь горячего? Ты сегодня обедал?

Она осеклась, потому что слова ее прозвучали, как слова Лори.

Он покачал головой.

— Суми-сан знает, что мне нужно. Тебе нет необходимости беспокоить себя обязанностями жены. Извини.

— Но, папочка! — завопила Лори.

— Тихо, милая, — сказала Марсия. — Не сейчас. Отец устал.

Джером пересек холл по направлению к своей спальне, и дверь за ним закрылась. Весь жар, кипевший в Лори, угас, и она чувствовала себя совершенно потерянной. Однако она попыталась скрыть обиду.

— Я думаю, он устал. Он будет лучше себя чувствовать спустя некоторое время, не так ли? Ничего, если я выйду в сад и поиграю?

— Почему бы тебе не слепить снежную бабу? — предложила Марсия. — Это нечто такое, чего ты никогда не смогла бы сделать в Калифорнии.

Лори смиренно отправилась во двор. Марсия смотрела на идущую Лори, и в ней поднимался тихий гнев. Она пошла в спальню, которую делила вместе с Лори, и села перед камином, который разожгла Суми-сан. Она глядела на красные завитки пламени и думала. Вот значит, как он собирается себя вести — отчужденно, холодно и странно. Но почему? Что такого она сделала? Когда он последний раз уезжал в Японию, он расстался с нею довольно нежно. В его характере и раньше временами проглядывала холодность, но прежде это никогда не касалось ее или Лори. Но когда волна неприязни угасла, она почувствовала себя шокированной, обиженной и смущенной.