Страница 164 из 174
Исходной базой для авиационного полка первоначально наметили остров Гуам, к тому времени уже отбитый у японцев американскими десантными войсками. Но Гровс изменил дислокацию полка тяжелых бомбардировщиков. Он предложил разместить их в другом месте — на тропическом островке Тиниан, с буйной растительностью, коралловыми рифами и пологими конусами потухших вулканов. Остров Тиниан расположен на сотню миль ближе к цели, чем остров Гуам. Это очень важно.
Питеру Флемингу Тиниан напоминал Гавайские острова — так же далеко заброшенные в океане, с чудесными деревьями, дурманящими запахами цветов, зарослями бананов и сахарного тростника, с прозрачной синевой теплого моря. Райский уголок, который вскоре должен был сделаться исчадием ада. Но Пит ничего не знал, так же как и другие летчики авиационного полка. Они продолжали тренировки, бросали в океане бомбы странного вида, громоздкие, неуклюжие. Для них пришлось расширять бомбовые люки. Но взрывались они, как обычно, потому что снаряжены были нормальной взрывчаткой.
В авиационном полку Пит сдружился с командиром своего воздушного корабля веселым парнем Клодом Изерли.
За месяцы, проведенные в авиационной группе, они хорошо узнали друг друга. Клод был на несколько лет моложе Пита, но ему повезло — в двадцать пять лет он стал майором, командиром «летающей крепости», хотя не имел даже среднего образования. Это давало Клоду основание подшучивать над своими менее удачливыми товарищами.
— В век повышенных скоростей, — рассуждал он, — не нужно долго протирать штаны за партой… Мы смыкаемся с пещерными людьми, только у нас вместо дубины взрывчатка и скорость. Разве не так? А зачем нужны знания пещерному человеку? Нажать гашетку — это труд обезьяны… Вот ты, — обращался Клод к кому-нибудь из приятелей, — ты закончил колледж и подвешиваешь бомбы, а я ничего не кончал и командую кораблем. И какая тебе разница — подвешиваешь ли «тыкву» или обычную фугаску. Кому же нужны твои знания?… Давайте лучше выпьем, пещерные люди!
Этому человеку, майору Изерли, выпала доля руководить атомным бомбовым ударом. Экипаж его самолета уже несколько раз летал в разведку к японским берегам. На задание ходили в одиночку, чтобы не привлекать внимания противника. Иногда бросали «тыквы», те самые неуклюжие бомбы, поступившие на вооружение авиационной группы. Перед экипажами ставили обязательное требование — бомбить с определенной высоты, днем и только совершенно определенные, видимые цели. Несколько городов, в том числе Хиросиму и Нагасаки, бомбить запрещалось. Летчики недоумевали, но подчинялись. Они не знали, что генерал Гровс решил не совершать налетов на обреченные города, чтобы не нарушить эффекта атомной бомбардировки. Жители радовались — боги хранят их от несчастий войны. Кругом падают бомбы, горят и рушатся города, а Хиросима стоит нетронутым цветущим оазисом…
В ночь на шестое августа 1945 года бомбардировщик «Б-29» под командованием майора Изерли поднялся с острова Тиниан и взял курс на север к берегам Японии. Экипажу предстояло совершить путь в 2 320 километров до города Хиросима. Перед отлетом экипаж присутствовал на богослужении, молились за успех боевого рейса. Молебствие совершали перед другим самолетом — такой же «летающей крепостью», что стояла рядом на взлетной дорожке. На его борту была выведена надпись: «Энола Гэн» — имя и фамилия матери полковника Тиббетса, которому поручили доставить к цели специальную бомбу. В чрево самолета еще с вечера загрузили «тыкву», на этот раз снабженную атомным зарядом. Вот перед этой бомбой, как перед богом, католический священник и воздевал руки к небесам, моля о ниспослании удачи…
Через несколько часов майор Клод Изерли благополучно достиг берегов Японии. Над Хиросимой было ясное небо. С высоты в десять тысяч метров были отчетливо видны улицы, городские кварталы, парки, блестевшая на солнце водная гладь каналов… Изерли поддерживал связь по радио с самолетом полковника Тиббетса. Командир авиационного полка шел сзади в сотне километров. Майор Изерли передал ему только одно слово: «Действуйте!» Это был сигнал — можно сбрасывать бомбу. Еще добавил: «Видимость отличная». — И повторил: «Действуйте!»
Изерли повернул самолет на обратный курс. Свое задание он выполнил.
Полковник Тиббетс, назвавший свою «летающую крепость» именем матери, Энолы Гэй, вел подробную запись в бортовом журнале, по часам и минутам. Он диктовал Парсонсу, отвечавшему за безотказное действие атомной бомбы:
«6 августа 1945 года. 2 часа 45 минут.
(«Старт», — записал он, как только самолет лег на курс.)
3 часа 00 минут. Начата окончательная сборка устройства.
(Было решено привести бомбу в готовность только в воздухе, чтобы избежать риска атомного взрыва при взлете.)
6 часов 05 минут. Пройдя остров Иводзима, взяли курс на империю.
7 часов 30 минут. Введены красные стержни взрывателя.
7 часов 41 минута. Стали набирать заданную высоту. Согласно сообщениям майора Изерли, погода в районе цели благоприятная.
8 часов 38 минут. Набрали высоту одиннадцать тысяч метров.
8 часов 47 минут. Проверена исправность электронных взрывателей.
9 часов 04 минуты. Идем прямо на запад.
9 часов 09 минут. Видна цель — Хиросима.
9 часов 15,5 минуты. Бомба сброшена».
Полковник Тиббетс круто развернул самолет и со снижением начал удаляться от цели. Пока бомба падала почти десять тысяч метров, перед тем как взорваться, Самолет «Энола Гэй» успел отлететь в сторону километров на двадцать. Взрывная волна через пятьдесят секунд нагнала бомбардировщик и толкнула его в сторону. Громадная темно-серая туча атомным грибом нависла над городом.
Самолет-наводчик майора Изерли был уже далеко от места взрыва, когда экипаж увидел мощную вспышку света. Пит Флеминг бросился к иллюминатору в хвостовой отсек. Позади них над Хиросимой висел клубящийся огненный шар, который через секунду превратился в пламенеющий столб дыма. Столб поднимался все выше, уперся в небосвод и, расплываясь, приобрел зловещую форму живого, шевелящегося гриба… Прильнув к стеклам, экипаж с ужасом глядел на результаты преступления, соучастниками которого они были.
— Кажется, мы совершили дьявольское дело, ребята! — выдавил из себя потрясенный Клод Изерли.
Самолет уходил все дальше от Хиросимы. Верхушка гриба отделилась от основания, превратилась в бурлящее облако, а столб дыма снова принял грибообразную форму. Бомбардировщик пролетел километров семьсот, а дымовой столб атомного взрыва все еще был виден в небе над японскими островами.
В это время генерал Гровс играл в теннис. Он посадил к телефону, установленному на кортах, дежурного офицера и приказал ему через каждые пятнадцать минут докладывать — нет ли каких известий.
Закончив игру, Гровс отправился с женой и дочерью обедать в армейский клуб. Сюда и передали ему первое сообщение: «Результаты полностью соответствуют расчетам. Полный успех. Видимые последствия больше, чем в Нью-Мексико».
Прервав обед, Гровс поехал готовить отчет для президента Трумэна. В тот день президент Соединенных Штатов сделал заявление по радио, которое транслировали все американские станции.
«Шестнадцать часов назад, — говорил Трумэн, — американский самолет сбросил атомную бомбу над городом Хиросима — важнейшей базой сухопутных войск в Японии. Сброшенная бомба обладает мощью, равной двадцати тысячам тонн тринитротолуола. Нанесенный удар дает нам невиданную в истории мощь…»
Но американский президент говорил неправду — в Хиросиме не было двадцатипятитысячного войска, о чем сообщалось по радио. Гарнизон в Хиросиме насчитывал всего лишь два батальона японских солдат…
В продолжение нескольких часов в Токио не знали о постигшей Хиросиму катастрофе. Только к вечеру этого дня в генеральном штабе получили странную телеграмму:
«Город Хиросима в одно мгновение полностью уничтожен одной бомбой…»
Это казалось непостижимым. Но дополнительные сведения подтверждали первое сообщение. Город Хиросима разрушен, продолжает гореть, пострадало сто пятьдесят тысяч жителей, половина из них убиты… На город сброшена атомная бомба.