Страница 96 из 157
5-е, что самолюбием воображая себе получением пожеланиям и страстям его преимущества, вяще всего к тому намерению склонясь утвердился.
С сими, как во огорчение себе почитающими, так и своелюбию его знатнейшими преимуществами, ласкающими причинами, побужденным состоя, и спомня он, Мирович, слышанных в прошлом 1763-м году в октябре месяце от отставного барабанщика, коего как он по имени, ниже жительства его не знает, то и толь же мало и сыскан, и в том удостоверен быть не мог (сколь же мало в том и большой к точному сего дела изъяснению надобности не предвидится), о содержании Ивана Антоновича в крепости Шлиссельбургской речей, и находясь уже тогда зараженным как против Ее Императорского Величества ненавистью, так ласканием своего собственного по страстям его к большим чинам и преимуществам желания наполненным, восприял намерение все свои силы, разум и помышление в том употребить, чтоб оного Ивана Антоновича, выведши из крепости Шлиссельбургской, привесть в Санкт-Петербург для возведения его на престол всероссийский!
Но, находив, что в таком его важном намерении исполнения, а паче в рассуждении вывода Ивана Антоновича из упомянутой крепости (и в чем он, Мирович, больше, нежели в приводе оного Ивана Антоновича в Санкт-Петербург, яко и в самых ко возведению оного на престол потребных предвидениев, мер и производств затруднений находил), необходимо верного, надежного и к тому во всем способного человека в товарищи иметь нужда состоять могла, к сему же, однако, никого лучшего и способнейшего не изобрел, как давнейшего и с ним, Мировичем, в нравах совсем сходного своего приятеля, Великолуцкого пехотного полку поручика Апполона Ушакова. То, как уже твердо в нем, Мировиче, те злодейские мысли апреля с 1-го числа сего года вкоренены были, сыскав в прошедшем мае месяце, около 8-го и 9-го числа, упомянутого своего друга Апполона Ушакова, состоящего тогда у Исакиевского моста при кордегардии на карауле, и вышед с ним из кордегардии, начал ему о злом своем намерении, сперва несколько окольными возражениями открываться, и хотя он, Ушаков, при выражении тех речей несколько в робость и пришел, но потом, поправя себя, спрашивал: что бы такое было, и с каким намерением Мирович ему о том объявляет?
На что Мирович в надежде признанной дружбы и сходства в нравах и склонностях ему точно открыл свое в том намерение, чтоб государя Ивана Антоновича, который содержится в крепости Шлиссельбургской, высвободить. Против чего Ушаков ему и сказал, что он и сам о том, что Иван Антонович в крепости Шлиссельбургской содержится, слышал от инженерного офицера, проезжего из Шлиссельбурга, а кто таков именем и прозванием оный инженерный офицер, того ему Ушаков не выговаривал, а следственно, потому Мирович у него и не спрашивал.
И как он, Ушаков, из слов Мировичевых точно себя уверил, что такое ему откровение не по коварству или притворством, но по самой истине, с твердым и неотменным к действительному производству намерением делается, то и он в том весьма не отрекся, но вскоре согласие свое к Мировичеву предприятию оказал. Почему они обще, Мирович с Апполоном Ушаковым, для толь наилучшего в общем намерении успеха друг другу взаимными обязательствами утверждали и ко всякому, как благого, так и злого из оного приключения приуготовляясь, условились, чтоб им в том твердо остаться и все меры в производство употребили б.
Еще и тем себя заимно вяще укрепили, что мая 13-го числа пришли в церковь Казанской Богоматери и отслужили по себе акафист и понафиду, так, как бы над умершими следовало, и утверждая себя тем к неотменному производству твердо предприятого и воображая себе все смертные страхи отвращением от предприятия за неопреодолимые. А по выходе из церкви приступили они, Мирович и Апполон Ушаков, к ближайшему о производстве своего намерения и к тому способнейших мер, средств и способов изобретению и расположениям в том точно состоящих и тогда же принятых постановлениев:
1 Чтоб себя опасности не подвергну ли б и чьей-нибудь нетвердостию не открылось бы их намерение, то без помощи других сообщников почитали себя одних, по принятому и ниже сего объясненному в дело производства плану, в том предприятии за весьма довольных, почему и условились о принятом своем намерении отнюдь никогда никому не открывать и никого себе в сообщники не приискивать.
А по сему они, Мирович и Апполон Ушаков, и других о том прямо и подробно знающих и потому в согласии состоящих сообщников и помощников, ниже действительно имели, ниже приуготовить нимало не старались, окроме тех, коих Мирович после смерти Ушакова при самом в дело производстве своего предприятия (и окроме тех., о том деле некоторым образом несколько известных, но со всем тем о точном намерении несведующих людей, о которых ниже сего упомянуто) себе присовокупил.
2 Намеренное ими освобождение Ивана Антоновича из Шлиссельбургской крепости к приводу в Санкт-Петербург и к возведению на престол полагали они, Мирович и Ушаков, почитая, как и выше упомянуто, себя одних к тому весьма достаточными, тем самым совершенно в дело и к желаемому ими концу произвесть, следующие способы столь довольными, что от них себе всемерно благоуспешного в своем намерении конца ожидали.
А как ни в чем больше, как во освобождении и выводе Ивана Антоновича из крепости Шлиссельбургской затруднения находили, то для преодоления оных к достижению своего намерения, положили они лучшим посредством, чтоб сему их злого предприятия в дело производству быть по отшествии Ее Императорского Величества в Лифляндию на третий, или поздно на пятый день, а отнюдь не далее недели. И тогда иметь лжесоставленный и написанный Мировичем от имени Ее Императорского Величества указ к состоящему в Шлиссельбургской крепости караульному офицеру, которым бы был он, Мирович. Приехать [следовало] часто упомянутому Ушакову со оным указом в назначиваемое ему тогда время, как он, Мирович, в крепости Шлиссельбургской на карауле состоять имел бы, под именем подполковника и Ее Императорского Величества ордонанса Арсеньева в 12-ть часов пополуночи, к самой пристани на шлюпке, которую б ему нанять во что, б ни стало в Санкт-Петербурге.
И, подъехав на оной шлюпке к крепости, как скоро лишь часовой окличет, тогда сказать ему, что куриер от государыни, и в то время уже шлюпку немедля отпустить, а ему, Ушакову, имев на себе камзол штаб-офицерский с позументом, который для сего случая нарочно Ушаковым по условию с Мировичем сделан, и прочие наружности в таком состоянии, как бы тем вяще показываться мог всем за небеззнатного человека, вошед в крепость, и оказать свой вид гораздо важно и храбро и с Мировичем во уважении отданного Ушаковым указа, поступать бы так, как с офицером, которого будто бы отроду не знавал. А Мирович, получив оный указ, в самый тот момент, отнюдь нимало мешкая, всей команде [должен] прочесть, чтоб им тем лучше вперить в мысль сие повеление и тем бы привесть в состояние ко исполнению их намерки и тогда, не медля ни мало, тотчас, взяв из фронта 8 человек рядовых, арестовать и сковать коменданта и тот же час ему, Ушакову, самому идти к состоящим при упоминаемой содержащейся под караулом особе офицерам и объявить им, что он от Ее Императорского Величества прислан к караульному офицеру, который оковывает коменданта и кой тот час к ним будет, приказывая притом, чтоб они между тем убирались.
А как бы скоро Мирович к ним пришел и посредством освобождения из-под караула получили бы Ивана Антоновича, то б тот же час, взяв крепостную шлюпку и гребцов, посадя с собою на оную шлюпку для битья тревоги барабанщика, и следовать бы в Санкт-Петербург.
С сим-то способом лаская себя произведши освобождение Ивана Антоновича и выведши его из крепости Шлиссельбургской, намерение их состояло, прибыв в Санкт-Петербург к Выборгской стороне, представить его артиллерийскому лагерю, а если ж того лагеря там не находилось, то ни мало [не] медля к пикету того [же] корпуса на Литейной стороне стоящему, которого они, хотя в нем и никакого предварительного соглашения или другого какого приуготовления Или сообщников действительно не имели, следственно, и ни малейшей справедливой надежды в том, как единственно только на удачу не полагали. Но потому предпочтительно избрали, что во оных полках против прочих многолюднее и гораздо больше отважливее потому состоят, как из многих полков лучшие собраны, следственно, и к сему их предприятию они почитали их способнее, нежели другие полки.