Страница 69 из 75
Даже если учесть другие потери (максимум, два-три десятка погибших и вдвое-втрое большее число раненых из состава других частей), все равно они никак не могли быть ощутимыми для боеспособности 37-й бригады. Ведь она насчитывала только на Дренице до 4–5 тысяч человек, и при этом имела еще несколько сотен человек в Рашке, большинство из которых вообще на Космете не побывало. Речь идет о бригаде, направленной в самый центр албанского сопротивления и поэтому провозглашенной после войны одной из трех лучших бригад Югославской армии по результатам боевых действий на Космете. Наша 37-я моторизованная бригада, вместе с 125-й и 549-й моторизованными, 63-й парашютной бригадой, а также 124-й интервентной полицейской бригадой МВД была награждена орденом Народного Героя, как одна из самых отличившихся в этой войне. Лишь она из этих трех армейских бригад находилась во внутренних районах Космета, тогда как две другие бригады находились на границе. Следовательно, именно 37-я бригада вела наиболее интенсивные боевые действия противопартизанского характера, и именно это сыграло одну из важнейших ролей в борьбе с УЧК. Ведь югославские силы стратегически вели наступательные действия, тогда как УЧК оборонялась, хотя в тактическом плане была часто обратная ситуация. Югославские армия и полиция должны были лишить УЧК всякой опоры, тогда как УЧК думала не столько о нанесении урона противнику, сколько стремилась сохранить себя саму и вела боевые действия, либо обороняясь в ходе операций по «чищению» (зачистке) югославских сил, либо нападая отдельные, небольшие группы югославских военных или полицейских, как правило, при их передвижении на автомашинах. Вела УЧК также снайперские действия и использовала противотанковые и противопехотные мины. Возможно, конечно у иных военных и политиков на эту войну был иной взгляд, но, как правило, этот взгляд исходил в лучшем случае из Приштины.
При этом следует разделить Космет по театрам боевых действий в зависимости от их характера.
Так на границе боевые действия были позиционного характера: югославские силы оборонялись против сил УЧК, нападавших преимущественно из Албании при поддержке самолетов, а порою, и вертолетов НАТО с воздуха, и собственной артиллерии. Пограничная полоса была отнюдь не однородной по интенсивности боевых действий, и здесь выделялся участок границы с Албанией, и, прежде всего караулы в горах Юника и Паштрика, через которые УЧК пыталась прорваться в Косово. Несколько раз, надо признать, им это удалось и во время войны, что означало куда более свободный, чем официально признавалось, проход их караванов с оружием и боевых отрядов. Бои здесь случались довольно тяжелые, при том, что УЧК здесь применяла артиллерию, а авиация НАТО — кассетные боеприпасы. Югославские силы были вынуждены, в принципе, соблюдать суверенитет Албании из-за угроз НАТО, хотя власть этой Албании не в состоянии была этот самый суверенитет обеспечить.
Однако это относилось лишь к случаям глубоких прорывов. А что касается непосредственно пограничной полосы, то с границы по огневым точкам, да и вообще по любым целям югославской стороны, шли действия не только огнем, но, и если можно так выразиться, и мечом, ибо порою случались вылазки отдельных отрядов югославских вооруженных сил в эту пограничную полосу. О таких вылазках сербов мне рассказывал Дима «Дьяк», мой старый знакомый по русскому добровольческому отряду в Сараево, воевавший как раз на границе. Известно и о том, как сербы взяли в плен трех американских солдат, но умалчивалось, что их взяли опять-таки в ходе подобной вылазки в Македонии. Но, вообще, югославские военные здесь держали оборону, предотвращая прорыв УЧК и готовясь к обороне от сил НАТО. Но и эта оборона, отнюдь, не была легким делом. Особо характерен здесь случай с пограничным караулом Кошаре, взятым силами УЧК где-то в апреле, и удерживаемым УЧК до вывода с Космета югославских вооруженных сил. Тогда при нападении на караул Кошары югославская армия понесла потери около сотни человек убитыми, ранеными и пленными. С ранеными оттуда мне как раз пришлось недельку полежать в Приштинской больнице, и они мне говорили о весьма неудачных попытках контрударов югославских войск (в том числе 63 парашютной бригады) которые заканчивались налетами авиации НАТО.
Одно такое нападение захлебнулось перед линиями укреплений, уже выстроенных УЧК с помощью иностранных советников и обороняемых не только албанцами, но и наемниками и моджахедами. УЧК в районе границы была хорошо вооружена и имела средства противотанковой борьбы, в том числе ПТРК, зенитные пушки, минометы, артиллерийские орудия и даже бронетехнику, но в полной мере это использовано быть не могло из-за технического и организационного превосходства югославской армии, и дело нередко сводилось к пехотным атакам. Что касается личного состава, то он в УЧК попадал в значительной мере путем добровольно-принудительной мобилизации в лагерях албанских беженцев в Албании и Македонии, и после короткой подготовки (несколько недель) подобные добровольцы слались на фронт и потери, естественно, несли существенные в ходе попыток прорывов югославской обороны. Куда рачительнее использовались уже обученные и обстрелянные бойцы, в своем большинстве добровольно вступившие в УЧК еще до весны 1999 года. Они представляли собой костяк УЧК, и их командование старалось беречь.
Впоследствии нами были отслежены передвижения небольших (по 5–6 человек) групп вооруженных албанцев по одним и тем же маршрутам в районе Глоговца, то есть в паре километров от штаба бригады. Ночью албанцы проходили дворами даже через сам Глоговац, так как от оставшихся в домах соплеменников получали точные сведения, где наши посты.
Свидетельствами связи с базами в Албании были как появление новых типов вооружения и снаряжения в мае-июне, так и появление у нас иностранцев в рядах УЧК.
В ходе одного нападения на неприятельскую базу, когда мне пришлось ставить Славу на левом фланге нашей роты он не выстрелил по проходившим людям, потому что те говорили между собой по сербско-хорватски. Как раз в тот момент Винко сказал ему, что ему передали по рации, что взвод добровольцев вышел из села, где была размещена рота, к нам на помощь. Естественно Слава тогда стрелять в общей неразберихе не стал, хотя добровольцы в тот раз отмечали какой то очередной праздник, и выйти из дома, где они жили, просто были не в состоянии. Правда, выстрелить винтовочными гранатами где «воевали» мы с УЧК, они все же попытались, однако первый же «тромблон» разорвался на стволе автомата, в результате чего был ранен один доброволец из Воеводины. Хотя и тот, кто стрелял и все остальные, в том числе и наш «рус» Миша, бывший тогда у них, обходили ту тему, было ясно, что вместо холостого из автомата выстрелили боевым патроном. Тем самым проверить, откуда точно были говорившие по сербско-хорватски Слава не смог, но так как албанцы категорически не приемлют сербский язык, то это были, вероятно, мусульмане из Боснии.
Нам сообщил капитан Боян, что по данным военной разведки, здесь же находился офицер британских сил специального назначения, командовавший группой УЧК, и честно говоря, тогда мне хотелось этого капитана поймать и я был к этому довольно близок.
Также осетин Альберт говорил мне, что в районе Призрена ему пришлось говорить по рации с мусульманами из Боснии, которые сказали ему что вот, мол, у них есть и чеченцы, и русские. Как ни странно, через пару дней на связь вышел русский, говоривший, по мнению Альберта, без всякого кавказского акцента и пообещавший ему, что «он до рассвета не доживет»
Впрочем, на стороне УЧК встречались даже сербы (из Вальево), и трупы двоих из них, были с документами найдены на границе, согласно словам офицеров из военной безопасности нашей бригады. Под Клиной были взяты в плен и двое черногорцев.
Однако главной иностранной силой в рядах УЧК были моджахеды, действовавшие при тесной координации с командованием УЧК. Группы моджахедов действовали в основном, все же в пограничной полосе, и не стоит много о них писать, ибо сила и организация их известны, как и влияние в их среде людей Усамы Бен Ладена, уделявшего большое внимание просторам бывшей Югославии. Один его египтянин еще в 1998 году был арестован американскими спецслужбами в Тиране и выдан Египту. Командование НАТО прекрасно б этом знало, но тогда им надо было усилить боеспособность УЧК, и моджахеды могли в этом помочь, что собственно и признали после событий 11 сентября 2001 года, представители небезызвестной американской частной военной компании MPRI, занимавшиеся в 1999 году подготовкой УЧК.