Волки белые

Я тогда хорошо запомнил одного связиста, шедшего по верху той горы, где погиб Моро. Он прокладывал кабель, и когда я вернулся осмотреть место гибели Моро и окликнул связиста, тот, спрыгнув в траншею, даже не понимал, что противник рядом, пока не увидел лужу крови.

Что касается нашего пребывания в школе, то кроме бестолковой болтовни и выяснения отношений, ничего существенного не произошло. Мы до глубокой ночи слонялись по школе в ожидании приказа, но приехавший комбриг, вместо того, чтобы подбодрить бойцов, начал ругань с Йово. В конце концов, комбриг уехал вместе с Сержаном. Впрочем, «Белые волки», надо отдать им должное, были единственными, кто организовал хоть какую-то оборону из своей местной базы, оказавшейся на линии фронта, хотя в ней оставался десяток человек. Но к ним тогда присоединились и десятки бойцов из отступавших подразделений, в том числе командир роты с нашего района Еврейского гробля — Мирко Станич, а также доброволец из Болгарии Даниэл (здесь же и раненный в ногу), и этим был создан очаг сербского сопротивления. Противник к тому же наступал на узком участке, несколькими небольшими (по десятку-другому человек) штурмовыми группами. В результате, натолкнувшись на серьезное сопротивление, эти группы останавливались, не зная сил оборонявшихся, а ночью, чтобы не попасть в окружение, были вынуждены вообще останавиться. Подходившие остальные неприятельские войска начинали строить новую линию обороны, чем операция и заканчилась. Такой сценарий повторялся потом не раз. Тогда под Шиляком было потеряно до двух десятков квадратных метров, десятки погибших и пропавших без вести, главным образом из-за возникшей паники. На мусульманском телевидении сами неприятельские командиры говорили, что сербские войска оставили довольно укрепленные линии обороны. Я сразу же вспомнил о своем гранатомете, так же оставленном противнику вместе с тремя гранатами. Тогда иные сербы пытались списать сербский разгром на бегство двоих мусульман из радного взвода, но это никак не могла объяснить бегства со всей линии обороны. Будь сербское сопротивление сильнее, то прорыв в одном месте всегда можно было закрыть, что на войне дело привычное. Подобный сценарий стал с конца 1994 года привычным, и становилось ясно, что положение на фронте становится более тяжелым. Тот же фронт под Тырново с осени 1994 года стал местом постоянных неприятельских нападений, и если там находилась хотя бы одна сербская интервентная группа, подобных разгромов не происходило. Хотя, конечно, в боях гибло немало людей. По некоторым оценкам, на этом фронте за вторую половину 1994 и 1995 год, погибло несколько сотен человек.

Показателен пример «Белых волков», интересен он тем, что в составе этого отряда бои на данном фронте вели русские добровольцы. «Белые волки» практически передислоцировались на этот фронт, со временем создав в здании школы Тырново свою фронтовую базу. Главная задача этого отряда была в ликвидации (или предотвращения) прорывов неприятеля сербской обороны, что, впрочем, было типичным заданием в данный период войны для всех подобных интервентных групп.

После Шилька отряду пришлось вести бои за гору Пандурицу, а затем несколько месяцев действовать главным образом разведывательными дозорами. Хотя и здесь бывали бои за гору Джокин Торань. В новых боях за гору Орлицу, 3 мая, погиб румынский доброволец Дима Андриян, бывший сотрудник румынской службы безопасности секуритате, вынужденный бежать от своих шефов из своей страны. Тогда Светко и Сержан поссорились по поводу того, как надо воевать, так как «Белые волки» тогда чуть не оказались полностью в неприятельской засаде. Новые бои начались с неприятельским июньским наступлением (16–18 июня) на сербские позиции вокруг Сараево. Противник на некоторых участках нанес поражения сербским войскам, хотя в дальнейшем сербская линия фронта была восстановлена.

Летом 1995 года фронт под Тырново требовал все новых и новых сербских сил. Но так как о качестве войск заботились мало, то мусульманские войска, постоянно понукаемые сверху, в конце концов вплотную приблизились к Тырново.

Главной причиной их успеха были сами сербские войска, удивительно бездарно воевавшие. Так, захват десяти сербских танков и бронемашин на горной дороге над Тырново произошел не в результате спланированной операции неприятеля, а из-за трусости сербских бойцов и командиров, оставивших свои позиции, едва муслиманская диверсионная группа подбила грузовик полиции. Сербы не только бежали, бросив бронемашины, но сожгли без всякой необходимости дорогостоящий центр связи. Мусульмане, вероятно, поразились, увидев пустые позиции, котрые они заняли спустя два дня.

Похожим образом развивались события и в июне 1995 года, когда мусульмане заняли само Тырново, перерезав дороги в районе лесопилки, моста (его охраняли всего четыре бойца из сербской «редкой обавезе» — рабочей команды) и Киево. Однако в Тырново находилась группа отряда «Бели вукови» и в то лето они сыграли роль главной силы обороны Тырново, и не случайно вокруг отряда «Бели вукови» группировалось остальное войско.

В одном бою всего десяток бойцов этого отряда, возглавляемого командиром Княжевичем, разгромили столь же небольшую мусульманскую ударную группу, прорвавшуюся в Тырново, но оставшуюся без поддержки своих войск. «Бели вукови» отбили еще и полтора десятка пленных сербов.

В то время вопрос стоял уже не о победе, а о выживании сербского Сараево, которое, как бы не изошрялись западные СМИ, все же существовало, и в нем жили десятки тысяч гражданских лиц, иначе говоря, семьи сербских бойцов, воевавших на фронте. Неприятельская операция по деблокаде Сараево закончилась полным провалом для мусульманских генералов Боснии и Герцеговины, потерями в десятки погибших и сотни раненых. Но и сербы понесли ощутимые потери, а среди погибших оказалось двое русских — Юра Пилипчик (уроженец Кишинева) и Сергей Мирончук (живший в Одессе и служивший в милиции). Первого я не знал, но слышал, что он был в составе юришного (штурмового) батальона Илияшской бригады, вместе с еще одним русским Аликом, выходцем откуда-то из Средней Азии. Погиб он при неприятельском прорыве под Вогощей, где противник воспользовался плохой организацией сербской обороны, и дошел практически до села Семизовац, стоявшего на окраине Вогощи, где понес большие потери передовой неприятельский интервентный отряд. Сергея же я знал. Он провел пару недель в нашей русской группе, в роте Алексича, а затем ушел к Борису в Касиндольский батальон. Здесь он воевал несколько месяцев и оказался под Тырново во время неприятельского наступления. Под Тырново он попал, так как заменял во внеочередном порядке местного серба. Когда началось наступление противника, местные командиры бежали с фронта, вместе с большей массой своих бойцов, а Сергей вместе с сербом Зораном Кезичем, оказался заваленным взрывом в бункере. Взявшие Сергея и Зорана в плен бойцы мусульманской интервентной группы повели себя гуманно, и даже дали Сергею закурить. Но вслед за ними пришла основная масса мусульман, которые изрядно поиздевались над Сергеем. Несмотря на то, что он пытался дать им отпор, Сергея просто затоптали. После этого последовал многодневный допрос, который проводил офицер военной безопасности, бывший офицер ЮНА, Химзо Попович. Фамилия типичная для серба, но никак для мусульманина. Изуродовав Сергея, они в конце концов его убили, и после долгих мытарств, передали сербской стороне. Он был похоронен на кладбище Дони Миливичи с остальными погибшими русскими добровольцами, тогда как Юра Пилипичик, был перезахоронен на кладбище в Соколаце, в связи с переходом Сербского Сараево в мусульманские руки (по договору о мире в Дейтоне и Париже, октябрь — ноябрь 1995 года).

[…]

Бои на тырновском фронте шли упорные, противник постоянно нападал на здешние сербские позиции, однако с переменным успехом.

В конечном итоге противник не смог захватить Тырново, и установить тем самым свой коридор с Горажде, и одновременно отсечь сербскую область Сараево от сербской области Герцеговины. Нельзя отрицать, что сербские войска проявили здесь немалое упорство, и то же сербское преимущество в вооружении, прежде всего в бронетехнике и в артиллерии, здесь большой роли не играло. Основная заслуга в сохранении Тырново принадлежит бойцам сербских интервентных групп, сыгравших значительную роль в сохранении или в восстановлении сербских линий обороны. Их действия настолько выделялись в ходе войны, что общий уровень остальных войск выглядел довольно низким. Конечно, были положительные примеры, но еще чаще встречались примеры отрицательные, когда группы бойцов, без цели и плана посылались наобум и не особо заботились о выполнении боевых задач.