Страница 9 из 54
Система, которую представляет архидьякон Нури, лишилась власти, потому что ее претензии превосходили всякое вероятие и потому что в иных отношениях была очевидна ее инертность. Система, которую представляет доктор Холден, не отличается от первой: та же способность видеть желаемое, те же глубочайшие размышления о возвышенном и далеком при том же невнимании к вполне доступным взгляду исходным точкам. Астрономы любят рассказывать аудитории о том, какие газы горят в невероятно удаленных звездах, но так и не сумели привести убедительных доказательств хотя бы того, например, что эта Земля — круглая. Конечно, я не намерен утверждать, что это, как и что-либо иное, можно позитивно доказать, однако грустно слышать столь авторитетные утверждения, будто круглая тень Земли на Луне доказывает округлость Земли, в то время как имеется много сообщений об угловатой тени, и в то время как, будь Земля кубом, ее прямые грани отбрасывали бы на шарообразную Луну закругленную тень.
То, что первой скрывается из вида нижняя часть уходящего судна, может объясняться обычной иллюзией перспективы, подобно тому, как уходящие вдаль железнодорожные рельсы для глаза сливаются друг с другом. Метеоры порой появляются над одной частью горизонта, а затем, кажется, скрываются за противоположной стороной горизонта, в то время как на самом деле они не описывают подобной дуги, так как в цепочке наблюдателей каждому из них метеор представляется центром видимой дуги.
Давным-давно — году этак в 1870-м — произошел чрезвычайно забавный случай. Джон Хэмпден, известный своим благочестием и сквернословием, якобы с целью поддержать идеи первых геодезистов этой Земли предложил на пари в пятьсот фунтов доказать, что Земля — плоская. Где-то в Англии имеется Бедфордский канал, и на нем — длинный прямой участок протяженностью шесть миль. Ортодоксальная доктрина — или доктрина новой ортодоксии, поскольку Джон Хэмпден считал себя ортодоксом, — утверждает, что изгиб земной поверхности выражается формулой 8 дюймов на первой миле и далее квадратом расстояния, умноженного на 8 дюймов. То есть для двух миль — квадрат двух, или четырежды восемь. Объект, удаленный на шесть миль, должен погрузиться на 288 дюймов или, учитывая рефракцию, согласно утверждению Проктора («Old and New Astronomy»), — на 216 дюймов. Хэмпден заявил, что объект, удаленный на шесть миль, в этой части Бедфордского канала не погружается, как ему «следует». Доктор Альфред Рассел Уоллес принял пари. Судьей избрали мистера Уолша, редактора «Field». Шествие отправилось к каналу. Объекты рассматривали — или просматривали — в телескоп и решили, что Хэмпден проиграл. В лагере избранных царило ликование, хотя Хэмпден, яростно выстреливая библейские стихи, в то же время кричал о заговоре, нечестной игре, конфискациях и не знаю о чем еще, благочестиво и несдержанно заявляя, что стал жертвой мошенничества.
В «English Mechanic» (80–40) кто-то обсуждает «эксперимент Бедфордского канала». Мы узнаем, что эксперимент был повторен. Корреспондент пишет, что, если слухи, дошедшие до него, основательны, общепринятая доктрина неверна. Леди Блаунт отвечает, что 11 мая 1904 года она отправилась на Бэдфордский канал в сопровождении мистера Э. Клифтона, известного фотографа, каковой не был заинтересован в ее цели, а именно — оправдать старого джентльмена, первым занявшегося геодезией. Однако ему не свойственны ни благочестие, ни сквернословие. Она пишет, что посредством телескопической камеры мистер Клифтон сфотографировал удаленный на шесть миль парус, который, согласно общепринятой теории, должен был оказаться скрыт за изгибом поверхности. В последующем номере «English Mechanic» приводится фотография. Она свидетельствует, что Земля либо плоская, либо ее радиус кривизны во много раз больше, чем принято считать. Но в 1901 году на заседании Британской ассоциации научных достижений мистер Г. Юл Олдем читает доклад об исследовании Бедфордского канала. Он также представляет фотографии. На его фотографиях все, чему положено быть невидимым, — невидимо.
Я допускаю, что всякому, кто убежден в существовании на горе Арарат древних реликвий, достаточно забраться на гору Арарат, и он непременно найдет нечто, что можно назвать остатками Ноева ковчега, возможно, окаменевшего. Если же он убежден, что Писание ошибается, и на самом деле это был пик Пайка, ему стоит взобраться на пик Пайка и доказать, что окружающая его земля благочестия была некогда Святой Землей. Мораль, которую я вижу во всем этом деле, такова: в наши темные века даже самые простые вопросы, подобные форме этой Земли, не исследуются, разве что время от времени, чтобы подтвердить чью-то теорию, потому что астрономы инстинктивно предпочитают предметы более отдаленные и не так легко поддающиеся пониманию, и тем защищенные от постороннего вмешательства. В «Earth Features and Their Meaning» профессор Хоббс пишет, что эта Земля имеет форму волчка. Несколько лет назад доктор Грегори в докладе на заседании Королевского географического общества приводил данные в поддержку теории о волчкообразной форме Земли. В отчете о заседании можно прочесть протокол последовавшей дискуссии. Никто не смеялся. Председатель общества заключил дискуссию фактическим одобрением, заметив, что первым предположил, будто Земля имеет форму волчка, еще Христофор Колумб.
Что касается предполагаемого вращения этой Земли, как осевого, так и орбитального, дело обстоит так же, несмотря на всеобщую убежденность, что существование такового вращения доказано совокупностью данных и неопровержимой логикой. Все ученые, философы и богословы сегодня оглядываются в прошлое, изумляясь, как могли их предшественники верить в то, во что верили. Если у нас будут потомки, мы сами станем для кого-то предшественниками. И тогда что из общепринятых сегодня учений покажется им такой же бессмыслицей, какой современным ортодоксам представляются испарения предшествующих систем?
Ну, например, что движется Земля, хотя кажется, что движется Солнце, благодаря той же иллюзии, по какой пассажирам на движущемся судне кажется, что движутся берега.
Приложим то же рассуждение к Луне. Кажется, что Луна движется вокруг Земли — но ведь пассажирам корабля кажется, что движутся берега, в то время как движется судно — и следовательно, Луна не движется.
Что до движения планет и звезд, которое соотносится с идеей движения Земли, — они точно так же соотносятся с идеей неподвижной Земли.
В системе, принятой Коперником, я не нахожу ничего, похожего на основание: ничего, кроме притягательности простоты. Земля, которая вращается и обращается, проще, нежели неподвижно застывшая Земля со строгой композицией звезд, болтающихся вокруг нее, — звезд, поддерживаемых неведомой субстанцией или взаимным отталкиванием. Но всех, кто считает, что упрощение представляет собой стандарт для суждения, отсылаем к компиляции Герберта Спенсера, доказывающего, что по мере возрастания знание усложняется, что превращает усложненность, а не упрощение, в стандарт для суждения. Сам я допускаю, что существует течение как в одну, так и в другую сторону: что система Птоломея была сложной и подверглась упрощению; что из того, что казалось когда-то прояснением, возникли новые сложности и что ожидается новый сдвиг к упрощению или прояснению — что упрощение, сделанное Коперником, теперь выросло в монстра невразумительности, обращающееся вокруг тучи мнимостей, по сравнению с которыми сложности Птоломея — простейшая геометрия; чудеса, невероятности, ребячество; лепет заблуждений, основанный на скользких соглашениях; варварские наблюдения, ставшие рабами разжиревших принципов…
И единственный явственный зов, звучащий над какофонией лопающихся пузырей, — зов Новой астрономии — может быть, нашей Новой астрономии.
Например, профессор Янг в своей книге «Manual of Astronomy» говорит, что не существует простых, очевидных доказательств движения Земли относительно Солнца, но что имеются три очень сложных подтверждения, все выявленные в наше время. Тогда, если современную систему основал Коперник, он основал ее на пустоте. Ему не на что было опереться. Он либо никогда не слышал, либо не мог определить ни одного из этих подтверждений. Вся его логика представлена в рассуждениях о шарообразности Земли: что существует общая тенденция к шарообразности, проявляющаяся, например, в плодах или водяных каплях, — это доказывает, что он не слыхал не только о невразумительных доказательствах, но и о сосульках, устрицах и бананах. Не подумайте, что я надменно высмеиваю скромных и более чем сомнительных предков современных астрономов. Я хочу только указать, что доктрина возникла без всякого основания: она не опиралась ни на факты, ни на наблюдения. Ни принципы астрономии, ни принципы механики ее не оправдывали. Мы рассмотрим вопрос, как в анналах архитектуры воздушных замков — разве что чудом — умудрялись подвести фундамент под это висящее в пустоте строение — подкопаться под него, или вбить под него, или бог весть как еще…