Дубль-Л

— Здоровая? — в легком замешательстве переспросил Либель. — А что, бывают и не очень здоровые?

Кто-то в зале хмыкнул. Не обратив на это ни малейшего внимания, хонит проговорил:

— Хониты болеют, люди болеют, римлы тоже болеют. У них другие болезни. Известны случаи, когда некоторые римлы вели себя не так, как остальные. Тогда они принимали помощь. Если римла больна, она будет общаться.

Рупи явно не лгал. Лесли знала, что хониты не умеют этого делать. Но то, о чем говорил Рупи, и так звучало многозначительно.

— А в чем проявляются болезни этих животных? — полюбопытствовал Майкл Феррис.

— Они убивают без смысла и цели, — кратко ответил хонит.

Лесли скрипнула зубами. Похоже, этот хонит — именно Рупи — появился на Земле не без участия «мышки». И теперь хонит практически подписал римле смертный приговор.

— Спасибо. Я думаю, достаточно. Вы свободны, — проговорил Либель.

Когда Рупи двинулся в обратный путь через зал, Лесли заметила, что он явно старается держаться подальше от колпака, прикрывающего римлу.

Она тяжело дышала. Ситуация становилась критической.

— Вы слышали показания жителя планеты Хон, — провозгласил Ганс Либель. — В скобках хочу заметить, что у хонитов есть замечательная привычка — никогда не лгать, даже не принося никаких клятв. Думаю, что вопрос с животным решен. Эта римла больна и… пошла на контакт с людьми, видимо… желая получить помощь. А люди использовали хищника в своих целях.

— И в каких же, коллега? — спросил Ильи-ченко.

— Убрать Микки Роу, — торжественно заявил Либель.

В зале повисла тишина. Михаил Ильиченко, забрав бороду в кулак, некоторое время раздумывал, потом сказал:

— И зачем же понадобилось убирать Роу? Да еще таким неординарным способом?

— Позволю себе заметить, — осторожно вмешался в разговор Геймор Сноу, — имеется информация о том, что на планете Феркус подобным животным были зверски убиты доктор Хэмс и сотрудник его лечебницы. Этот факт сообщен полицией Феркуса… Разумеется, все присутствующие здесь заинтересованы в объективном и справедливом расследовании. И мы по мере наших возможностей стараемся это делать. Фактов у нас много, и все они очень интересны. Несомненным пока остается одно. Лейтенант Лавейни, верная присяге, старалась задержать особо опасного преступника Микки Роу…— И член Совета сделал маленькую паузу.

Ответом ему было молчаливое согласие.

Лесли слушала внимательнее остальных. Геймор Сноу уже второй раз расточал ей комплименты. На миг оторвав взгляд от члена Совета, Лесли переглянулась с Макаровым.

Генерал тоже внимательно слушал, и его худое лицо было напряжено. Сжатые губы искривились в подобие улыбки — Макарова тоже насторожила речь Сноу.

— …но нам, господа, следует помнить о том, что лейтенант попала на Хон уже во второй раз. Выдвигается версия о том, что ее рассудок был поврежден. Лично мне представляется несколько странным предположение Смолса о том, что возвращение на Хон могло помочь лейтенанту Лавейни. Каким образом, господа? Не приходило ли вам на ум другое, более логичное объяснение происшедшего? Офицеры Десанта известны своими неординарными методами работы, господа. И у меня есть предположение, что лейтенант Лавейни симулировала сумасшествие. Но для чего же, господа? Почему опытному офицеру понадобилось притворяться больной?

— Логично предположить, что она хотела кого-то ввести в заблуждение, — подал голос Феррис.

Сноу энергично кивнул:

— Именно, коллега, именно. Она хотела ввести в заблуждение тех, кто находился около нее. А с ней рядом был Берт Смолс и присоединившаяся к ним на Феркусе Наталья Лескова.

Лицо Наташи покрылось красными пятнами. Берт уже открыл рот, но Макаров легонько коснулся его локтя. Смолс сжал челюсти и злобно уставился на невозмутимого Геймора Сноу.

Тут со своего места подал голос полковник Халимов:

— Сэр, позвольте вопрос. Но зачем Лесли понадобилось вводить их в заблуждение? Они ведь работали вместе на «Константинополе».

— Полковник, вы необычайно проницательны. Мне представляется, что именно во время инцидента на злополучном крейсере у лейтенанта Лавейни зародились подозрения. Вы помните, чем там все закончилось?

— Двоим преступникам удалось бежать, — хмуро ответил Халимов.

— И как вы это себе представляете, учитывая тот факт, что на «Константинополе» присутствовал опытный офицер Десанта? — Сноу прищурился, позволяя Халимову самому сделать выводы.

— Вы хотите сказать, сэр, что преступникам помогли бежать? — изумленно спросил Халимов.

— Он врет! — не выдержав, заорал Берт Смолс.

— Я? — повернулся к нему Халимов.

— Да не вы, сэр! А этот! — разошедшийся Берт беспардонно ткнул пальцем в сторону Геймора Сноу. — Никто им не помогал! Они пригрозили взорвать крейсер, а там было много пассажиров! Мы вынуждены были их отпустить! Слышите? Вынуждены!

— Смолс! — прикрикнул на него секретарь. — Ведите себя достойно. Здесь находятся члены Совета Безопасности, и они готовы выслушать вас. Если, конечно, вам есть что сказать. Кто-нибудь может подтвердить ваши слова?

— Поймайте Тима Роча, и он вам все подтвердит, — пробурчал Берт, понимая, сколь жалко это звучит.

— Не горячитесь, Смолс, — обратился к нему Михаил Ильиченко. — Когда Роча поймают, мы его выслушаем, будьте уверены. Пока мы хотим разобраться с тем, что произошло на планете Хон. Успокойтесь. Если вы ни в чем не виноваты, вам нечего бояться.

— Сэр, — обратился полковник Халимов к Геймору Сноу, — я хотел бы услышать вашу версию. Вы не закончили. Вы предположили, что у Лесли возникли подозрения и она решила симулировать сумасшествие. И что дальше? Вы хотите сказать, что ее поймали в ловушку на этой планете? Что Роу специально ее там ждал?

Сноу пожал плечами, давая понять, что это — лишь предположение.

— Это многое объясняет, — задумчиво проговорил Ики Агава, один из членов Совета Безопасности. — Но лично меня более всего настораживает позиция генерала Макарова.

Тот поднял глаза, будто прерывая напряженные размышления. Агава смущенно улыбнулся ему:

— Поймите, генерал, никто не ставит под сомнение ваши прошлые заслуги. Но в данной ситуации ваше поведение выглядит… Хм, двусмысленным. Если предположить, что…

— Именно, сэр, — холодно прервал его Макаров. — Все факты, не подлежащие сомнению, были изложены в самом начале заседания. Позволю себе напомнить, что вчера я настаивал на доследовании этого дела. А теперь я уже больше часа выслушиваю домыслы многоуважаемых членов Совета. Для того чтобы выдвигать обвинения — и в адрес подозреваемых, и в мой тоже, — нужны убедительные доказательства, а следовательно, дополнительные факты…

Агава погрузился в задумчивость, а вместо него заговорил Геймор Сноу.

— Ошибаетесь, генерал, — мягко сказал он. — Фактов больше чем достаточно! Лейтенант Лавейни погибла. Микки Роу, который мог бы дать информацию, растерзан зверем, которого на него натравила Лескова. Вы же слышали, генерал, как она утверждала, что римла слушается только ее? К тому же Роу знал, где будет находиться лейтенант. И, ко всему прочему, Лескова и Смолс не сделали ничего, чтобы помочь Лавейни. И вы — вы, генерал, — покрываете людей, причастных к гибели… вашего лучшего, можно сказать, доверенного сотрудника.

Его слова прозвучали зловеще. Однако генерал Макаров, которого только что в завуалированной форме обвинили в измене, смотрел вовсе не на членов Совета Безопасности, а на желтого зверя. И желтый зверь смотрел на генерала.

Макаров подмигнул. Римла, будто соглашаясь, наклонила голову, после чего оба с нескрываемым интересом уставились на Геймора Сноу.

Тот, попав в перекрестье взглядов, чуть побледнел, а затем обратился к остальным членам Совета:

— Коллеги, у кого-нибудь имеются возражения против такой интерпретации дела?

Михаил Ильиченко глянул в сторону подозреваемых:

— А что можете сказать вы?

— Вранье! — фыркнул Берт Смолс.

— Я полностью отвергаю обвинение! — более грамотно выразилась Наташа.