Страница 6 из 102
— Уже уходишь? — поинтересовалась она. Платон застегнул джинсы и ремень.
— Да, — ответил он, — у моего друга свадьба через пять часов надо домой добраться.
— Мммм, — протянула девушка, — может, ты кофе будешь или чай?
Математик поднял с пола рубашку и, застегивая пуговицы, сказал:
— Я, пожалуй дома попью.
Девушка, придерживая одеяло, встала и подошла к нему.
— Дверь закрывается на два оборота, — сказала она и поцеловала математика, — кстати, как тебе зовут то хоть?
Юноша слегка задумался и легко сказал.
— Максим. Максим Верховцев.
Девушка посмотрела на Платона в темноте и, отвернувшись, сказала.
— Пока.
Андропов будто бы только и ждал этого слова, являющегося своеобразным сигналом или командой к действию, он быстро вышел в коридор, натянул кроссовки и вышел из квартиры.
Подходя к двойным дверям лифта в подъезде, он услышал, как за спиной, сделав два оборота, щелкнул замок. Лифт открылся сразу же после нажатия на сенсорную кнопку в стене. Платон вошел и прислонился к пластиковой стенке, палец скользнул по кнопке «1 этаж», что-то щелкнуло, и юноша поехал вниз.
Едя в лифте и испытывая небольшие для подобного явления перегрузки, он думал: обычного человека после такой ситуации, в какой только что побывал Платон, должна мучить совесть, он должен чувствовать себя никак не меньше чем самым последним уродом. Платон же не чувствовал ничего, кроме голода и легкой усталости, ведь он же все таки поспал у незнакомки. Это странное ощущение пугало математика, и он зажмурил глаза.
— Ну и где мои угрызения совести за очередное разбитое сердце? — спросил юноша, как видимо, у потолка. Потолок упорно молчал, мигая широким светящимся квадратом пластиковой панели.
— Молчишь? — убито спросил Андропов, — ну, и молчи дальше.
После этих слов двери лифта, с легким неприятным скрипом, разъехались в разные стороны. Платон выскочил из подъезда на улицу. Осмотревшись по сторонам, он понял, что находится где-то недалеко от Волгоградского проспекта. Полную уверенность дала табличка метрополитена. Станция Автозаводская.
Закрытое метро ничем не могло помочь юноше, поэтому он, молча, добежал до остановки клипера и сел на скамью под крышей. Клиперы ночью курсировали по городу с довольно таки большими перерывами, поэтому Андропов просидел на остановке около получаса, пока не увидел в небе мерцающий объект. Мощный бортовой прожектор клипера осветил остановку. Платон вышел навстречу летательному аппарату. Общественный транспорт приземлился в полуметре от платформы. Двери клипера раздвинулись как в лифте, приглашая полуночника занять место в салоне. Через десять минут юноша уже спал у себя дома.
Платон, не раздеваясь, лишь скинул кроссовки и плюхнулся на диван. Усталость была превыше его возможностей. Неописуемые ощущения мягкости родной подушки поглотили Андропова. Юноша глубоко вдохнул запах своей наволочки и отключился.
Глаза открылись совместно со звоном будильника. Точнее звонил не будильник, а коммуникатор. Громкая, приводящая в чувства и поднимающая даже мертвецов из могилы, мелодия огласила небольшую квартирку. В голове было мутно, как в луже после переезда грузовиком, очертания комнаты плыли в глазах, все казалось будто в тумане. Платон дотянулся до брошенного на пол коммуникатора и выключил будильник. Только сейчас он заметил, что на диван улегся не раздевшись. На голове стоял ужасный бардак, юноше было страшно смотреться в зеркало. На часах почти десять утра — это значит, что до свадьбы Верховцева осталось около часа.
Платон медленно подошел к широкому окну и посмотрел на город. По сравнению со вчерашним солнечным и жизнерадостным днем сегодняшний день был хмурым и слегка отдавал хандрой. На небе были серо-белые облака, сквозь которые проглядывало тусклое солнце. Утренняя картина города, заставила математика вспомнить вчерашний хаос и все что с ним произошло.
Если не считать того что на катер ребята погрузились в куда большем составе чем собирались, потому что по дороге к Орлово археологи вынудили Верховцева взять с собой девушек, не своих, Платон полчаса простоял у пристани, ожидая веселую толпу на машинах. Затем уже, будучи на катере, археологи из «Феникса» плюс ребята из университета начали слегка хулиганить. Вылилось это все в то, что под дружный хохот почти сорока человек изрядно подвыпившего Верховцева, как сказал Че Гевара «по пиратским законам», выкинули за борт. Но быстро опомнились и бросили жениху спасательный круг. Из-за борта слышалась отрывистая и довольно крепкая ругань на родном Арарату языке. Около получаса катер буксировал Верховцева вверх по реке. Платон тоже времени зря не терял. За вечер он успел познакомиться с десятком девушек, с одной из которых решил провести остаток дня.
К пристани в селе Орлово катер вернулся к половине третьего ночи. Мокрого как собаку Верховцева засунули в микроавтобус, туда же набились еще десять человек. Андропов на своем мотоцикле с девушкой за спиной отправился обратно в город. Больше он Арарата и всю прочую компанию не видел, потому что, оставив мотоцикл в своем дворе, девушка потащила математика гулять по ночной Москве. Гулянье, мягко говоря, закончилось в ее квартире.
Все эти страшные воспоминания цветными картинками разрывали заспанный мозг Андропову. Платон указательными и средними пальцами обеих рук помассировал виски и вновь посмотрел на утреннюю Москву через окно.
Живость, с которой внизу шевелились люди, придала юноше некоторую уверенность в сегодняшнем дне. Он отошел от окна и только сейчас заметил, что дом вновь привычно стал работать: включился телевизор, на кухне кофеварка, даже вода вновь бежала в душе. Платон скинул с себя всю вчерашнюю одежду, и в одних красных трусах прошествовал по холодному ламинату коридора в ванную.
Через двадцать минут аристократ Андропов из почетного рода Андроповых стоял возле зеркала в коридоре и аккуратно поправлял галстук. Сегодня он выглядел отменно: белая рубашка и бежевого цвета костюм, с красным галстуком, дополняющим общий образ. На ногах же у математика, как обычно, были разные носки и светлые, в тон костюму, туфли. Аккуратно причесанные, свежие волосы мягко ложились, отбрасывая на лицо еле заметные тени. Андропов улыбнулся своему безупречному отражению в зеркале. Отражение сделало то же самое, подобно мальчику с рекламной обложки журнала, оно приоткрыло рот в милой улыбке. Будь Андропов восхищенной девушкой, а не математиком 5-го курса Московского Университета, то он точно бы упал к себе в объятия, но в связи с тем, что это было не так Платон просто, молча, отправился на кухню. Одной утренней чашки кофе не хватило, поэтому юноша достал из холодильника палку копченой колбасы и отрезал изрядный кусок. Палка отправилась обратно, за разрисованную дверцу холодильника, а Платон пошел к двери, на ходу откусывая колбасу.
Юноша взял с комода ключи, щелкнул выключателем на стене и вышел из квартиры. В подъезде висел терпкий запах сигаретного дыма. Это сосед слева вновь курил с утра на лестничной клетке.
Два поворота ключом и замок щелкнул своими железными внутренностями, запирая квартиру Андропова наглухо, как банковский сейф.
Спускаясь в лифте, юноша набрал Верховцева. Почему-то перед звонком у Платона возникло сомнение на счет свадьбы. Со вчерашнего вечера он Верховцева не видел, мало ли что с ним могло случиться, и свадьбу могли отменить. Но его догадки полностью уничтожил голос в трубке.
— Ну что Плутончик ты уже едешь? — без приветствия, бодрым и неузнаваемо звонким голосом спросил Арарат.
— Еду, — попытался так же бодро и невозмутимо ответить Платон, но вышло у него это как-то поддельно, не по-настоящему.
— Ты как вчера доехал дорогой? — заботливо спросил Верховцев, — мы тебя сначала потеряли, потом девчонки сказала, что ты с какой-то Катькой уехал!
Катька. Вот значит, как ее звали!
— Ну да было вроде такое, — делая вид, что не хочет вспоминать, начал оправдываться Платон.
— Ну ладно, — бодро остановил его Арарат, — Что было, то было! Ты давай не тормози, приезжай скорей, а то уже выдвигаться скоро надо будет.