Страница 14 из 39
Пока Ильина приходила в себя, лифт уже спустился вниз. В кабину, оглашая подъезд громким лаем, устремилась «сладкая парочка», так Ксения, про себя называла пару похожих на лисят померанских шпицев — мальчика и девочку, которые жили на восьмом этаже. Громогласные малыши, увидев знакомое лицо, радостно стали подпрыгивать, пытаясь вскочить на руки и, наконец-то, лизнуть это лицо. Неожиданное «нападение» моментально развеяло мрачную тень грозного предупреждения.
Илья припарковал машину прямо перед подъездом. Из салона раздавалась ритмичная музыка, а сам он, не обращая внимания на шум, о чем-то оживленно говорил по телефону.
— Завтра, в 6.00 у меня самолет, если хочешь, можешь лететь со мной, я знаю, у тебя виза есть. В воскресенье — обратно. Остановиться будет где. Ничего не бери. Там все купим. Все, целую, пока.
Учитывая независимый и резкий характер сына, Ильины старались, по возможности, не встревать в его дела. Не закончив институт, он окунулся в самостоятельную жизнь, практически без помощи родителей смог наладить свой небольшой бизнес и вел независимый образ жизни.
Мысль о том, что сын куда-то улетает, несколько отвлекла Ксению от странных слов незнакомки.
— Извини, я нечаянно подслушала твой разговор. Ты уезжаешь куда-то? — она чувствовала себя неудобно, но слово «виза» говорило, что сын собирается за границу и, возможно, не один.
— Да мам, в Болгарию, подвернулось одно дельце по работе, приеду, расскажу. Мамуль, а пожрать? — он скорчил умильную рожу.
— На, охламон, — Ксения достала из сумки бутерброд и пакет сока, — вылезай из-за руля, поешь! Я за руль, а ты мне кое-что расскажешь.
Пока они пересаживались, укладывали сумки, к дому подъехала большая фура и перегородила дорогу.
— Этого еще не хватало, — вздохнула Ильина, она посигналила и, когда фура подала назад, быстро вырулила со двора.
16:45. 26 сентября 2012 года. Москва. Больница. Отделение травматологии.
— Кирюша, это я, Ксеня, узнаешь меня? — Кирилл настороженно смотрел на нее и явно не узнавал.
— Я Вас предупреждал, — дежурный врач, который привел Ксению в палату, в которой лежал Кирилл, пожал плечами. — Лично для меня важно только одно — это Ваш муж?
— Да… Давайте, я попробую ему что-нибудь напомнить. Возможно, он все вспомнит.
— Попробуйте, хотя, я думаю, Вам это проще будет сделать дома. Дома и стены помогают. Вы можете его уже забрать, если не считать памяти, он абсолютно здоров.
— А мое мнение, я смотрю, здесь никого не интересует, — выпростав из-под одеяла голую ногу, вдруг, заявил Ильин, — это для нее я — муж, а для себя я, пока, не-пойми-кто!
В этот момент, в телевизоре, а Ильин по какой-то невероятной случайности попал в палату «на-двоих» и с телевизором, ведущий пытался убедить известную эстрадную «звезду» невнятной ориентации в том, что он или она то ли отец-герой, то ли мать-героиня. Весело гомонящая аудитория в студии узнала, что в мордовской деревне Грязи-Непролазные ждут звезду «по лавкам семеро…». В шум аудитории и громкие напористые комментарии ведущего ворвался визгливый голос звезды: «Я требую проведение генетической экспертизы!»
— Я требую, чтобы провели генетическую экспертизу, — эхом откликнулся с койки Ильин, — пусть возьмут образцы у меня и у нее и проведут сравнение. Иначе, я никуда отсюда не поеду.
— Кирилл Иванович, скорее ваши образцы надо сравнивать с образцами сына и дочери, — терпеливо поправил его доктор.
— Вы еще скажите, что у меня целое семейство. Свой дом в Грязях-Непролазных, а я эстрадный кумир неполовозрелых тинэйджеров, — зло проворчал больной, указывая пальцем в экран телевизора.
— Напрасно, Вы так, ребята приехали с вашей супругой и ждут в коридоре, — терпение врача было на исходе.
— Ну, если в коридоре, так делайте быстрее, хоть какая-то определенность.
С этими словами несчастный отвернулся от посетителей.
Ксении было больно смотреть на несвежую майку мужа. Седая недельная щетина сильно старила его. С выражением озабоченной сосредоточенности он смотрел в окно. Наконец, тень смущения промелькнула у него на лице, повернувшись к Ксении, Ильин произнес: «Вас не затруднит выйти, я хочу встать, мне надо одеться».
— Да, да, конечно, — Ксения вышла из палаты в коридор.
Со словами: «Извините, мне надо позвонить», — врач оставил ее наедине с детьми.
— Мам, ну что? Вообще ничего не помнит? — Алиса и Илья с надеждой смотрели на нее.
— Требует генетическую экспертизу, — с обидой в голосе, поджав губы, прошептала Ксения. Она едва сдерживала себя, чтобы не разреветься. Ее Кирюша больной и неухоженный лежал в больнице, и, самое страшное, не узнавал ее.
— Даа, видать, сильно шибануло. — Илья понуро почесал в затылке.
Дверь в ординаторскую была приоткрыта, врач, который только что покинул Ильиных, громко говорил с кем-то по телефону.
— Все, все… жена его опознала, он, правда, ни ее, ни сына не узнает, требует генной экспертизы. Если хотите, приезжайте, может быть, Вас узнает. До свиданья.
Врач вышел в больничный коридор и увидел жену и детей Ильина.
— Сейчас звонил какой-то Дрица, назвался сослуживцем Вашего мужа. Хочет приехать.
— Да-да. Это начальник Кирилла, — в горле стоял комок. Ильина никак не могла отойти от шока, что любимый и самый близкий человек не узнает ее и ведет себя как абсолютно чужой человек.
В конце коридора появился Кирилл, бледные голые ноги с фиолетовыми прожилками вызвали новый приступ жалости к мужу.
— Извините, одежда, в которой привезли Вашего мужа, была порвана и сильно испачкана, поэтому, привезите ему верхнюю одежду, думаю, через день-два будем выписывать, сообщил врач.
Подошел Кирилл.
— Если Вы моя жена, то, может быть, привезете мне зубную щетку и пасту, — было видно, что ему невероятно неудобно, на его лице читалась неуверенность, но говорил он с вызовом, боясь возможного отказа.
Ксения ахнула.
— Извини, мы все привезли. Илюша, — обратилась она к сыну, — где сумка?
— Вот, — Илья протянул сумку, — может быть, в палату пойдем, чего мы здесь стоим.
Ксения с сыном еще с полчаса посидели в палате Кирилла, пытаясь завязать разговор, что-то напомнить, но все было бесполезно, ничего не помогало.
Перед самым уходом, Кирилл неожиданно спросил — какая погода сейчас на улице? Услышав, что тепло не по сезону, он почему-то вздохнул и что-то пробормотал про себя. Потом, уже прощаясь, взяв Ксению за руку, он неожиданно громко попросил:
— Если Вы приедете еще раз, принесите старые фотографии, пожалуйста, я никого не помню из своей прежней жизни.
До парковки Ксения с детьми шли через старый парк, в котором стояли больничные корпуса. Ветер усилился, начинал накрапывать дождь. Вдалеке, за оградой парка, шумел городской автомобильный поток. Неожиданно, сын взял Ксению под руку и тихо спросил: «Мам, ты слышала, что папа сказал про погоду?»
— Нет, а что?
— Он сказал: «Да… Не Новый год!».
Ноги стали подкашиваться и Илья с трудом смог ее подхватить.
О том, что папа сильно замерз, когда провожал маму, после того как они познакомились, отмечая вместе Новый год, была одной из тех семейных историй, которую знают только свои…
В массивном Додже, стоящем на краю парка, худощавый пожилой мужчина со странной для его возраста ультрасовременной прической, сосредоточенно всматривался в пару, которая шла по аллее в сторону стоянки.
— Звук есть? — не оборачиваясь, спросил он.
— Большие шумы, сэр, сильный ветер, метров через 20–25 можно будет разобрать. Может быть, что-то разберем, когда будем просматривать материал, — ответил ему, склонившийся над ноутбуком на заднем сидении молодой человек…
18:45. 26 сентября 2012 года. Москва. Южное Бутово.
Консьержки почему-то не было на месте, подъезд был открыт. Когда Ксения поднялась на лифте, первое что она увидела — приоткрытая в квартиру дверь и сильный сквозняк. Не раздумывая, она рванулась в дом. На первый взгляд, все вещи стояли на своих местах, но ее не оставляло ощущение необычности.