Страница 159 из 199
Василиса (близко наклоняясь к нему) . Вася! давай… поможем друг другу…
Пепел . Как это?
Василиса (тихо, сильно) . Сестра… тебе нравится, я знаю…
Пепел . За то ты и бьешь ее зверски! Смотри, Васка! Ее – не тронь…
Василиса . Погоди! Не горячись! Можно все сделать тихо, по-хорошему… Хочешь – женись на ней? И я тебе еще денег дам… целковых… триста! Больше соберу – больше дам…
Пепел (отодвигаясь) . Постой… как это? За что?
Василиса . Освободи меня… от мужа! Сними с меня петлю эту…
Пепел (тихо свистит) . Вон что-о! Ого-го! Это – ты ловко придумала… мужа, значит, в гроб, любовника – на каторгу, а сама…
Василиса . Вася! Зачем – каторга? Ты – не сам… через товарищей! Да если и сам, кто узнает? Наталья – подумай! Деньги будут… уедешь куда-нибудь… меня навек освободишь… и что сестры около меня не будет – это хорошо для нее. Видеть мне ее – трудно… злоблюсь я на нее за тебя… и сдержаться не могу… мучаю девку, бью ее… так – бью… что сама плачу от жалости к ней… А – бью. И – буду бить!
Пепел . Зверь! Хвастаешься зверством своим?
Василиса . Не хвастаюсь – правду говорю. Подумай, Вася… Ты два раза из-за мужа моего в тюрьме сидел… из-за его жадности… Он в меня, как клоп, впился… четыре года сосет! А какой он мне муж? Наташку теснит, измывается над ней, нищая, говорит! И для всех он – яд…
Пепел . Хитро ты плетешь…
Василиса . В речах моих – все ясно… Только глупый не поймет, чего я хочу…Костылев осторожно входит и крадется вперед.
Пепел (Василисе) . Ну… иди! Василиса . Подумай! (Видит мужа.) Ты – что? За мной?
Пепел вскакивает и дико смотрит на Костылева.
Костылев . Это я… я! А вы тут… одни? А-а… Вы – разговаривали? (Вдруг топает ногами и громко визжит.) Васка… поганая! Нищая… шкура! (Пугается своего крика, встреченного молчанием и неподвижностью.) Прости, Господи… опять ты меня, Василиса, во грех ввела… Я тебя ищу везде… (Взвизгивая.) Спать пора! Масла в лампады забыла налить… у, ты! Нищая… свинья… (Дрожащими руками машет на нее.) Василиса медленно идет к двери в сени, оглядываясь на Пепла.
Пепел (Костылеву) . Ты! Уйди… пошел!..
Костылев (кричит) . Я – хозяин! Сам пошел, да! Вор…
Пепел (глухо) . Уйди, Мишка…
Костылев . Не смей! Я тут… я тебя…Пепел хватает его за шиворот и встряхивает. На печи раздается громкая возня и воющее позевыванье. Пепел выпускает Костылева, старик с криком бежит в сени.
Пепел (вспрыгнув на нары) . Кто это… кто на печи?
Лука (высовывая голову) . Ась?
Пепел . Ты?!
Лука (спокойно) . Я… я самый… о, Господи Иисусе Христе!
Пепел (затворяет дверь в сени, ищет запора и не находит) . А, черти… Старик, слезай!
Лука . Сейча-ас… лезу…
Пепел (грубо) . Ты зачем на печь залез?
Лука . А куда надо было?
Пепел . Ведь… ты в сени ушел?
Лука . В сенях, браточек, мне, старику, холодно…
Пепел . Ты… слышал?
Лука . А – слышал! Как не слышать? Али я – глухой? Ах, парень, счастье тебе идет… Вот идет счастье!
Пепел (подозрительно) . Какое счастье? В чем?
Лука . А вот в том, что я на печь залез.
Пепел . А… зачем ты там возиться начал?
Лука . Затем, значит, что – жарко мне стало… на твое сиротское счастье… И – опять же – смекнул я, как бы, мол, парень-то не ошибся… не придушил бы старичка-то…
Пепел . Да-а… я это мог… ненавижу…
Лука . Что мудреного? Ничего нет трудного… Часто эдак-то ошибаются…
Пепел (улыбаясь) . Ты – что? Сам, что ли, ошибся однажды?
Лука . Парень! Слушай-ка, что я тебе скажу: бабу эту – прочь надо! Ты ее – ни-ни! – до себя не допускай… Мужа – она и сама со света сживет, да еще половчее тебя, да! Ты ее, дьяволицу, не слушай… Гляди – какой я? Лысый… А отчего? От этих вот самых разных баб… Я их, баб-то, может, больше знал, чем волос на голове было… А эта Василиса – она… хуже черемиса!
Пепел . Не понимаю я… спасибо тебе сказать, или ты… тоже…
Лука . Ты – не говори! Лучше моего не скажешь! Ты слушай: которая тут тебе нравится, бери ее под руку, да отсюда – шагом марш! – уходи! Прочь уходи…
Пепел (угрюмо) . Не поймешь людей! Которые – добрые, которые – злые?.. Ничего не понятно…
Лука . Чего там понимать? Всяко живет человек… как сердце налажено, так и живет… сегодня – добрый, завтра – злой… А коли девка эта за душу тебя задела всурьез… уйди с ней отсюда, и кончено… А то – один иди… Ты – молодой, успеешь бабой обзавестись…
Пепел (берет его за плечо) . Нет, ты скажи – зачем ты все это…
Лука . Погоди-ка, пусти… Погляжу я на Анну… чего-то она хрипела больно… (Идет к постели Анны, открывает полог, смотрит, трогает рукой.) Пепел задумчиво и растерянно следит за ним.
Иисусе Христе, многомилостивый! Дух новопреставленной рабы твоей Анны с миром прими…
Пепел (тихо) . Умерла?.. (Не подходя, вытягивается и смотрит на кровать.)
Лука (тихо) . Отмаялась!.. А где мужик-то ее?
Пепел . В трактире, наверно…
Лука . Надо сказать…
Пепел (вздрагивая) . Не люблю покойников…
Лука (идет к двери) . За что их любить?.. Любить – живых надо… живых…
Пепел . И я с тобой…
Лука . Боишься?
Пепел . Не люблю…Торопливо выходят. Пустота и тишина. За дверью в сени слышен глухой шум, неровный, непонятный. Потом – входит Актер.
Актер (останавливается, не затворяя двери, на пороге и, придерживаясь руками за косяки, кричит) . Старик, эй! Ты где? Я – вспомнил… слушай. (Шатаясь, делает два шага вперед и, принимая позу, читает.) Господа! Если к правде святой
Мир дорогу найти не умеет, —
Честь безумцу, который навеет
Человечеству сон золотой!
Наташа является сзади Актера в двери.
Старик!..
Если б завтра земли нашей путь
Осветить наше солнце забыло,
Завтра ж целый бы мир осветила
Мысль безумца какого-нибудь…
Наташа (смеется) . Чучело! Нализался…
Актер (оборачиваясь к ней) . А-а, это ты? А – где старичок… милый старикашка? Здесь, по-видимому, – никого нет… Наташа, прощай! Прощай… да!
Наташа (входя) . Не здоровался, а прощаешься…
Актер (загораживает ей дорогу) . Я – уезжаю, ухожу… Настанет весна – и меня больше нет…
Наташа . Пусти-ка… куда это ты?
Актер . Искать город… лечиться… Ты – тоже уходи… Офелия… иди в монастырь… Понимаешь – есть лечебница для организмов… для пьяниц… Превосходная лечебница… Мрамор… мраморный пол! Свет… чистота, пища… всё – даром! И мраморный пол, да! Я ее найду, вылечусь и… снова буду… Я на пути к возрожденью… как сказал… король… Лир! Наташа… по сцене мое имя Сверчков-Заволжский… никто этого не знает, никто! Нет у меня здесь имени… Понимаешь ли ты, как это обидно – потерять имя? Даже собаки имеют клички…
Наташа осторожно обходит Актера, останавливается у кровати Анны, смотрит.
Без имени – нет человека…
Наташа . Гляди… голубчик… померла ведь…
Актер (качая головой) . Не может быть…
Наташа (отступая) . Ей-богу… смотри…
Бубнов (в двери) . Чего смотреть?
Наташа . Анна-то… померла!
Бубнов . Кашлять перестала, значит. (Идет к постели Анны, смотрит, идет на свое место.) Надо Клещу сказать… это – его дело…Актер . Я иду… скажу… потеряла имя!.. (Уходит.)
Наташа (посреди комнаты) . Вот и я… когда-нибудь так же… в подвале… забитая…
Бубнов (расстилая на своих нарах какое-то тряпье) . Чего? Ты чего бормочешь?
Наташа . Так… про себя…
Бубнов . Ваську ждешь? Гляди – сломит тебе голову Васька…
Наташа . А не все равно – кто сломит? Уж пускай лучше он…
Бубнов (ложится) . Ну, твое дело…
Наташа . Ведь вот… хорошо, что она умерла… а жалко… Господи!.. Зачем жил человек?
Бубнов . Все так: родятся, поживут, умирают. И я помру… и ты… Чего жалеть?
Входят. Лука, Татарин, Кривой Зоби Клещ. Клещ идет сзади всех, медленно, съежившись.
Наташа . Ш-ш! Анна…
Кривой Зоб . Слышали… царство небесное, коли померла…
Татарин (Клещу) . Надо вон тащить! Сени надо тащить! Здесь – мертвый – нельзя, здесь – живой спать будет…