Красная пиявка

Эндрю Лейн

КРАСНАЯ ПИЯВКА

ПРОЛОГ

Когда Джеймс Хилледжер впервые увидел гигантскую пиявку, он подумал, что это галлюцинация.

В джунглях Борнео было жарко и душно, прямо как в турецкой бане. Воздух был таким влажным, что его одежда промокла насквозь, и пот не испарялся, а капал с рук и с носа, стекал по коже, собираясь в противные лужицы там, где одежда прилипала к телу. В его ботинках хлюпала вода. И пусть они были сшиты из прочной кожи, Хилледжер понимал, что в этом жутком болоте ботинки сгнили бы за пару недель. Он чувствовал себя неуютно… Да что там говорить, скверно он себя чувствовал, так скверно, как никогда в жизни.

От жары у него кружилась голова, и поэтому, а еще потому, что вот уже несколько дней он страдал от голода и жажды, Хилледжер решил — у него начались галлюцинации. Ему давно казалось, что он слышит голоса, доносящиеся из-за окружающих его деревьев, — кто-то постоянно перешептывался и посмеивался над ним. Умом Хилледжер понимал, что это всего лишь ветер шумит в листве, но каждый раз его охватывала паника и хотелось заорать на невидимых преследователей, велеть им заткнуться, пристрелить их, в конце концов, если они не послушаются.

Ему уже встречались здесь совершенно невероятные существа — то ли настоящие звери, то ли рождаемые его воспаленным мозгом видения. Обезьяны с огромными, похожими на раздутые груши носами; гигантские лягушки, размером с ладонь, ярко-оранжевые, красные и синие; взрослый слон, который, однако, доставал ему лишь до плеча; странное, похожее на свинью животное, покрытое темной шерстью, с длинной и острой мордочкой, которая постоянно шевелилась самым необычным образом. Были ли эти животные реальными или галлюцинациями, он не знал.

Шагавший рядом с ним Уилл Джимсон остановился и наклонился вперед, уперевшись ладонями в колени и жадно глотая влажный воздух.

— Давай передохнем минутку, — выдавил он, с трудом переводя дух. — Тяжело идти.

Хилледжер воспользовался передышкой, чтобы вытереть лоб платком: дело достаточно бессмысленное, так как платок был таким мокрым, словно его только что достали из воды. Может быть, галлюцинации — это симптом какой-нибудь страшной тропической лихорадки? Леса Борнео были рассадником всевозможных смертельных болезней, о которых современная наука мало что знала. Он слышал, что люди, считавшиеся без вести пропавшими в джунглях, объявлялись через несколько недель, чуть живые, с ног до головы покрытые зловонными язвами.

Он с тревогой огляделся по сторонам. Ему казалось, что даже деревья над ним издеваются. Из трещин их причудливо изогнутых, шишковатых стволов то тут, то там вылезали лианы, похожие на гигантских паразитов. Ветви деревьев тесно сплетались друг с другом, закрывая небо. И те редкие солнечные лучи, которым все же удавалось пробиться сквозь листву, казались зеленоватыми.

Несмотря на жару, Хилледжер поежился. Он бы ни за что не оказался в этом кошмарном месте, если бы не боялся своего заказчика больше тропической лихорадки и странных существ, населяющих джунгли.

— Давай покончим с этим! — взмолился он. Ему не хотелось больше ни минуты оставаться в этих джунглях. Он мечтал только об одном — добраться до порта, погрузить на корабль клетки с животными, которых им удалось найти, и вернуться в цивилизованный мир. — Нет ее тут. Мы и так нашли достаточно разных тварей, чтобы он был счастлив. Черт с ней. Он даже не заметит.

— Еще как заметит, — уныло возразил Джимсон. — Если мы ее не привезем, то тут же окажется, что она-то была ему нужнее всего.

Хилледжер уже было приготовился спорить, но тут Джимсон воскликнул:

— Тише! Я, кажется, ее вижу!

Хилледжер подошел к своему напарнику. Тот все еще стоял согнувшись, но теперь он смотрел не себе под ноги, а на ствол одного из деревьев.

— Гляди, — сказал он и ткнул пальцем в нужном направлении.

Хилледжер посмотрел туда, куда показывал Джимсон. Там, в огромной луже, разлившейся между древесных корней, копошилась какая-то тварь, напоминающая сгусток ярко-алой крови размером с кисть руки. Тело ее поблескивало в едва пробивающихся сквозь деревья солнечных лучах.

— Ты уверен? — спросил Хилледжер.

— Дюк именно так ее описал. Он сказал, что она выглядит именно так.

— И что же нам теперь делать?

Не ответив, Джимсон протянул руку к существу и подцепил его двумя пальцами. Тварь безжизненно повисла в его руке. Хилледжер смотрел на напарника как завороженный.

— Точно, — сказал Джимсон, поворачивая и внимательно рассматривая находку. — Смотри, вот рот… вернее, присоска… или как там ее. По краю три зуба. А с другого конца тоже присоска. Вот как она держится — присасывается с обеих сторон.

— И сосет кровь, — мрачно добавил Хилледжер.

— Она пьет кровь любого животного, которое оказывается рядом и движется достаточно медленно, чтобы она успела присосаться, — пояснил Джимсон. — У карликовых слонов, остромордых тапиров…

Пока они рассматривали невиданное чудовище, пиявка поменяла форму, стала тоньше и длиннее. Когда Джимсон только поднял ее, она была почти круглая, а сейчас больше напоминала толстого червя. Он же по-прежнему крепко держал ее, сжав пальцы рядом с головой, если тот конец, где располагался рот, можно было так назвать.

— К чему они ему? — спросил Хилледжер. — Зачем он послал нас за этой тварью в эти богом забытые болота?

— Он говорит, что слышит, как они его зовут, — ответил Джимсон. — Об остальном же тебе лучше не знать. — Он склонился над тварью, внимательно ее разглядывая. Пиявка качнулась в его сторону, как будто почуяла, что рядом течет теплая живая кровь. — Эта уже давно не ела.

— Откуда ты знаешь?

— Она ищет, к чему присосаться.

— Оставим ее? Завтра поищем другую? — спросил Хилледжер нерешительно, надеясь на отрицательный ответ: ему совсем не хотелось провести в джунглях еще один день.

— Мы ходим здесь уже неделю, и это первая пиявка, которую мы нашли за это время, — ответил Джимсон. — Кто знает, когда нам попадется другая. Нет, надо брать эту.

— А она не сдохнет в пути?

Джимсон пожал плечами:

— Если покормить ее перед дорогой, может, и не сдохнет.

— Ладно… — Хилледжер оглянулся по сторонам. — Что ты предлагаешь? Обезьяну? Или одну из этих свиней?

Джимсон ничего не ответил.

Хилледжер обернулся и увидел, что Джимсон странно смотрит на него. В его взгляде читалось сочувствие, смешанное с отвращением.

— Я предлагаю тебе, — начал Джимсон, — закатать рукав.

— Ты совсем свихнулся? — в ужасе прошептал Хилледжер.

— Нет, я следопыт и проводник, — огрызнулся Джимсон. — А как ты думаешь, для чего мы взяли в экспедицию тебя? Так что закатывай рукав. Этой красавице нужна кровь, немедленно!

Представив себе, что сделает с ним Дюк, если узнает, что он погубил пиявку, отказавшись ее покормить, Хилледжер медленно закатал рукав.

ПЕРВАЯ ГЛАВА

— Ты когда-нибудь думал о муравьях? — спросил Амиус Кроу.

Шерлок покачал головой:

— Мне они безразличны, если только не лезут в бутерброды с джемом на пикниках.

Они бродили вдвоем по полям Суррея. Жаркое солнце палило Шерлоку в затылок, в воздухе вокруг разливался аромат цветов и свежескошенной травы.

Возле его уха, жужжа, пролетела пчела, и он дернулся. С муравьями он уже относительно смирился, но пчелы все еще его пугали.[1]

Кроу рассмеялся.

— Почему англичане так любят бутерброды с джемом? — спросил он сквозь смех. — Вы, англичане, готовите так, словно собираетесь кормить новорожденных. Паровые пудинги, бутерброды с джемом на хлебе, с которого даже корочку срезаете, а овощи развариваете так, что они превращаются в пюре. Для такой еды и зубы не нужны.

Такое пренебрежительное отношение задело Шерлока.

— А что хорошего в американской еде? — спросил он, усаживаясь поудобнее на плоском камне, с которого открывался чудесный вид — сбегающий к реке, поросший густой изумрудной травой склон.