Избранница горца

Позже Джесси поймет, что это была просто констатация факта, а вовсе не извинение.

Она моргнула от внезапно вспыхнувшего яркого света и попыталась рассмотреть незнакомца. Он снова скрестил руки на груди и прислонился спиной к двери. Высокий, стройный, он был Удивительно привлекательным. Длинные светлые волосы были зачесаны назад и открывали чисто выбритое лицо с правильными чертами. На мужчине был темный, явно дорогой, сшитый на заказ итальянский костюм, крахмальная рубашка и со вкусом подобранный галстук. В его речи слышался легкий славянский акцент, возможно даже русский. Молодой профессор, прибывший из-за границы? Лектор, приглашенный университетом?

— Я не знала, что в этом крыле еще кто-то есть, — сказала Джесси. — Вы ищете профессора Кини?

— Мы с профессором сегодня вечером уже закончили, — ответил незнакомец с легкой улыбкой.

Странный ход вещей не насторожил ее, фраза незнакомца не привлекла внимания, потому что мысли Джесси были полностью заняты его первыми словами. В них она и вцепилась, жадно и настойчиво.

— Что вы имели в виду, когда сказали «это гораздо больше, чем просто зеркало»? Что вы о нем знаете? Откуда оно? Вы приехали установить его подлинность? Или это уже сделано? Что это за символы?

Мужчина отошел от двери.

— Насколько мне известно, зеркало доставили в пятницу. Кто-то еще его видел?

Джесси на миг задумалась, потом покачала головой.

— Вряд ли. Грузчики открыли упаковку, но кроме них зеркало видела только я. А что?

Незнакомец оглянулся, рассматривая кабинет.

— И с тех пор сюда не приходили уборщики? Ни у кого, кроме тебя, нет ключа?

Джесси нахмурилась. Ей не нравились его вопросы. И раздражало то, что он ни разу не ответил ей.

— Нет. Уборщики приходят по средам, а ключ только у меня, потому что я ассистент профессора Кини.

— Понятно. — Мужчина сделал еще один шаг вперед. И тут Джесси кое-что почувствовала.

Опасность. Опасность расходилась от него волнами. Джесси не сразу ощутила это, потому что ее обезоружили его приятная внешность, интерес к артефактам и вдобавок размышления о собственной невезучести. Но все же перед ней стоял волк в овечьей шкуре, несмотря на кажущуюся цивилизованность. Под его элегантным костюмом скрывалось нечто холодное и опасное. И оно было сфокусировано на ней.

Почему? Ведь не было никакой причины!

Внезапно маленькая деталь, которая ускользнула от внимания Джесси, вынырнула из мутных вод подсознания: дверь была открыта! Незнакомец наверняка уже был в кабинете, просто скрылся за дверью, когда она толчком открыла ее!

«Нужно сделать так, чтобы он продолжал говорить», — подумала Джесси, пытаясь справиться с паникой. Девушка осторожно и глубоко вздохнула. Уровень адреналина подскочил, пульс ускорился, ноги и руки задрожали. Она попыталась ничем не выдать того, что теперь, с опозданием, распознала опасность. Неожиданность может стать ее единственным преимуществом. Где-то в кабинете наверняка есть то, что послужит ей более надежным оружием, чем книга. Нужно только взять это в руки до того, как незнакомец поймет, что она задумала. Джесси тайком взглянула вправо.

Да! Как она и ожидала, на антикварном столике лежала коллекция клинков. Это были копии, сделанные из стали, а не из украшенного драгоценными камнями золота, но они так же смертоносны, как и настоящие.

— Так сколько лет этому зеркалу? — спросила Джесси с выражением «у меня очень мало мозга» на лице.

Незнакомец снова переместился. Плавным движением, как мускулистое животное. Еще несколько шагов, и он пройдет мимо стола. Джесси немного расслабилась.

Кажется, мужчина пару секунд размышлял, отвечать ей или нет, затем пожал плечами.

— Ты бы, наверное, отнесла его к палеолиту.

Джесси резко втянула воздух, и на миг, буквально на миг, страх полностью отступил. Палеолит? Он что, шутит!

Подождите-ка, конечно шутит. Иначе и быть не может. Это невероятно. Самые древние формы письма, клинопись и иероглифы, появились в середине или конце четвертого столетия до нашей эры! А эти значки на зеркале определенно были формой письма!

— Ха-ха. Я не такая дура. — Ну, сегодня, может быть, все же дура, причем по всем статьям, но обычно она умнее. Обычно она могла кое в чем сглупить, но еще ни разу с ней не случалось приступа полного, всеохватывающего идиотизма. — Это означает, что зеркало сделано ранее, чем за десять тысяч лет до нашей эры. — Она фыркнула и попятилась еще на несколько дюймов. Заметил ли он, что она делает? Если да, то ничем себя не выдал.

— Да, именно так. Определенно ранее. — Мужчина снова шагнул вперед.

Джесси подумала, не закричать ли ей, но она была почти уверена в том, что в южном крыле так поздно вечером все равно никого нет, поэтому лучше сохранить энергию для самозащиты.

— Ладно, предположим, что я на минуту поверила, — сказала она, отступая дюйм за дюймом. Еще совсем немножко. Заставь его продолжать разговор. Осмелится ли она прыгнуть к оружию? — Вы утверждаете, что рама относится к палеолиту. Так? А гравировку добавили позже, и само зеркало было вставлено в раму около века назад.

— Нет. Вся вещь, целиком, относится к палеолиту.

У Джесси отвисла челюсть. Девушка закрыла рот, но челюсть тут же отвисла снова. Джесси всматривалась в лицо незнакомца, пытаясь увидеть признаки того, что он шутит.

— Невозможно! Даже если не считать символов, это же стеклянное зеркало!

Мужчина мягко рассмеялся.

— Нет… не совсем. Ничто, касающееся творений Невидимых, никогда… не является тем, чем кажется.

— Творений Невидимых? — беспомощно повторила Джесси. — Я незнакома с этой классификацией. — Ее пальцы сжались. Она собиралась броситься за оружием, мысленно ведя обратный отсчет: четыре… три…

— С этой классификацией мало кто знаком. Почти все, кто видел реликвии Невидимых, мертвы, и о них некому рассказать. Древние Святыни были созданы темнейшими из Туата де Данаан. — Он сделал паузу. — Не волнуйся, Джессика Сент-Джеймс…

О Господи, он знает ее имя. Откуда оно ему известно?

— Я все сделаю быстро. Ты почти ничего не почувствуешь. — Его улыбка была до ужаса нежной.

— Ох, черт! — Джесси метнулась к клинку в тот же миг, как убийца прыгнул на нее.

Когда боишься за свою жизнь, почти спокойно отметила про себя Джесси, возникает ощущение, словно ты во сне и все события странно замедляют ход, хотя на самом деле происходят со скоростью неотвратимой железнодорожной катастрофы.

Она видела каждую деталь его прыжка, словно стоп-кадры в замедленной съемке: вот согнулись его ноги, тело сжалось, собираясь, как пружина. Одна рука нырнула в карман, вытаскивая тонкую проволоку с обернутыми в кожу концами. Глаза стали холодными, лицо окаменело, и Джесси заметила даже, как побелели края его ноздрей, раздувающихся, словно от неуместного сексуального возбуждения.

Она ощущала странную раздвоенность. Ее сердце бешено колотилось, дыхание стало частым и прерывистым. Она чувствовала, как движутся ее ноги, но, казалось, прошла целая вечность, прежде чем она сделала несколько шагов.

Губы убийцы насмешливо изогнулись, и Джесси поняла, что, даже если в ее руках окажется маленький кинжал, это не будет иметь никакого значения. В его улыбке она видела смерть. Он делал такое и раньше. Много, много раз. Он профессионал. Джесси не задумывалась, откуда ей это известно, просто известно — и все.

Мужчина приблизился к ней, наматывая кожаные концы на ладони, и тут Джесси краем глаза заметила серебристый отблеск зеркала, прислоненного к книжным полкам позади стола.

Ну конечно же, зеркало!

Пусть ей не удастся победить незнакомца в схватке, но она запросто может встать между ним и тем, что ему нужно.

А то, что ему нужно, очень хрупкое.

Джесси практически упала на антикварный столик, оттолкнула клинок и вместо него схватила тяжелую лампу, отлитую из сплава олова со свинцом. А затем с невероятной скоростью повернулась к нападавшему, попятилась к зеркалу и взяла лампу так, словно это была бейсбольная бита.