Страница 42 из 59
— В таком случае — скорее вперед! — крикнул офицер. — В цепь! Рассыпайся, да гляди хорошенько в кусты! Он не уйдет далеко!
Солдаты рассыпались и бегом пустились вперед, ныряя в кустах.
Скоро они исчезли в тайге.
Прошло часа три.
Собаки снова залаяли.
Это возвращались назад после бесплодных поисков солдаты.
От усталости они еле передвигали ноги.
Когда офицер проходил мимо меня, он сказал:
— Да, этот мерзавец недаром получил прозвище Мухи!
— Так это был знаменитый Муха? — спросил я с деланым испугом.
— Он! — ответил офицер, безнадежно махнув рукой.
Они прошли мимо, все еще зорко всматриваясь в кусты, и скоро исчезли из виду.
Я отворил ледник и выпустил Муху.
Он вылез оттуда радостный, с блестящими глазами и протянул мне свою лапу, похожую на кузнечный молот.
— Спасибо! Я все слышал! — произнес он весело. — Ну, так вот тебе за это последний сказ Мухи: от этого времени тебя никто не тронет, потому если тронет, — так не быть ему живому! Так и закажу нашим! Живи спокойно, разве только одной «шпанки» опасайся.
И он так потряс мне руку, что чуть не выломал кости.
— Сослужи, барин, последнюю службу, — произнес он после короткого молчания. — Дай мне краюшку хлеба и двугривенничек.
Я вынес ему каравай и рубль.
Он взял их с достоинством, словно получил от меня долг, сунул рубль в карман, а каравай под мышку и кивнул мне головой.
— Еще раз спасибо! Не поминай лихом!
И с этими словами он исчез навсегда из моих глаз.
III
Рассказчик умолк.
— Ну, и что же? — полюбопытствовал кто — то. — Исполнилось ли обещание Мухи?
— О, да! — ответил Киселев. — До моего знакомства с Мухой на меня было произведено несколько покушений, конечно, с целью ограбления. Но после этого случая никто не делал мне никакого зла.
— А Муха остался на воле? — полюбопытствовал Холмс.
— С тех пор его еще не удалось поймать, — ответил Киселев. — Власти даже знают, где он действует, но сделать с ним ничего не могут.
— Гм… странно! — усмехнулся Холмс. — Где же он действует?
— Скоро мы будем проезжать мимо того места.
— Вот как?
— Да. Это недалеко от ряда почтовых станций на берегу Амура. Эти станции стоят на вьючной тропе и известны под названием «семи смертных грехов».
— Какое странное название! — задумчиво проговорил Холмс.
— Да, — кивнул головой Киселев. — Темная история облекает в тайну эти станции. Говорят, что станции эти содержат семь братьев, занимающихся исключительно разбоем, в то время когда, благодаря пароходному движению, станции остаются без работы.
— Красивая легенда! — произнес Холмс.
— Не легенда, а правда! — вмешался в разговор сидевший молча мрачный исправник.
Холмс удивленно посмотрел на него.
— Мне кажется странным, что это говорите именно вы, чин полиции! — сказал он. — Раз вы уверены в том, что эти люди разбойники, то следовало бы их переловить и посадить в острог, тем более что они, как содержатели станций, наверно, и не скрываются.
Пристав нервно забарабанил по столу пальцами.
— Легко говорить со стороны! — заговорил он с оттенком раздражения. — А вот пойдите — ка поймайте сами? Ведь вот все про них говорят, а доказать не могут! Неуловимы, да и только. Несколько раз их арестовывали, судили, но… раз доказательств нет, — человека всегда оправдают. Они прямо в лицо нам смеются!
— И неужели же, если подобная охота составляет их главное ремесло, их так — таки и нельзя поймать?! — воскликнул Холмс, в котором, по — видимому, разгорался профессиональный задор.
— А вот так и нельзя! — злорадно ответил пристав. — Ведь нельзя же отряжать на каждого разбойника в тайге по нескольку полицейских на целый год! Этак и полиции не хватит, а в тайге любое преступление можно скрыть! Следы — то вы там не особенно поищете!
Пристав медленно пожевал губами и договорил:
— Вот хоть бы моя теперешняя поездка! Если уж на то пошло, так я командирован специально для того, чтобы прекратить эти массовые убийства приискателей и охотников, которые совершаются в этом районе. Ну, и что же вы думаете: моя поездка поможет делу? Как бы не так! Я буду сидеть в одном месте, а бить будут в другом; я перееду на то место, где бьют, а там перестанут бить и будут бить там, где я был раньше! Ну, разве только количество жертв уменьшится! Я получу прогонные, суточные и тому подобные деньги и приеду назад, больше и ничего!
— С печальным же сознанием вы едете в командировку! — произнес Шерлок Холмс с улыбкой, тихо покачивая своей головой.
— Ничего не поделаешь! — развел руками пристав. — В России работать легко, там преступнику деться некуда, а вот пусть — ка сунутся сюда, да поработают в тайге!
— И среди этой банды работает по вашему предположению и Муха? — спросил Холмс.
— До меня доходили эти слухи, но… насколько они основательны — не знаю. Впрочем, не удивительно, если этот негодяй находится среди них. Это как раз его общество.
Между тем собравшаяся компания стала мало — помалу расходиться, и скоро мы остались только втроем: я, Холмс и пристав.
IV
Наш предыдущий разговор, видимо, расстроил пристава.
Его, вероятно, возмущало недоверчивое и насмешливое отношение Холмса к полиции.
Наконец, он не вытерпел.
— Вот вы все говорите: как можно не поймать?! А я вам скажу, что если бы из Петербурга выслали сюда целый штат сыщиков, так они разобрались бы в этой каше еще хуже нас! Э, да что! Присылайте сюда хоть самого Шерлока Холмса, так и тот уедет не солоно хлебавши!
— Гм… не думаю! — произнес Холмс с саркастической улыбкой.
— Не думаете?! — со злостью воскликнул пристав. — А я пари держу, что он вернулся бы отсюда без головы. Это было бы все, что он смог бы здесь сделать.
— А я так держу пари за него! — сказал Холмс.
— Вероятно, вы его поверенный? — насмешливо спросил пристав.
— Да.
— Вот как! Может, даже и сам Шерлок Холмс?
— Он самый.
— С чем вас и поздравляю! У нас этаких Холмсов доморощенных сколько угодно!
Пристава бесила насмешка, звучавшая в голосе Холмса.
Он надулся и замолчал.
Однако Холмс, на которого действительно напал задор, не унимался.
— Так как же мы будем с пари? — спросил он.
— Это что же, с вами, что ли, я должен держать пари? — со злостью огрызнулся пристав.
— Конечно, со мной!
— Убирайтесь, пожалуйста, с вашими глупостями! Словно, подумаешь, действительно передо мною Шерлок Холмс сидит!
— Да я же вам и говорю, что я Шерлок Холмс!
— Из сумасшедшего дома?
— Нет, с вами. Хотите посмотреть мой паспорт? Пристав как — то тупо и недоверчиво взглянул на Холмса.
— Ну, вас! — махнул он рукой. — Придет же в голову такая глупость!
Холмс громко и от души расхохотался.
Затем он с самой серьезной миной полез в боковой карман, достал из бумажника паспорт и подал его приставу.
Тот как — то трусливо взял рукой поданный ему лист, глядя с недоверием на Холмса.
Однако в этом взгляде можно было уловить не только недоверие, но и смущение.
Его взгляд, казалось, говорил:
— А чем черт не шутит! Вдруг взаправду он Шерлок Холмс?!
Между тем Холмс продолжал смотреть на него с самой веселой улыбкой.
Вот пристав развернул лист, взглянул на его содержимое и в безмолвном удивлении, открывши рот, уставился на Шерлока Холмса.
Эта дивная, достойная кисти художника сцена продолжалась с минуту.
Пристав до того опешил от неожиданности, что положительно не мог произнести ни слова.
Но вот он наконец пришел в себя и развел руками.
— Никак не ожидал! Вот уж никак не ожидал! — заговорил он, растерянно улыбаясь.
— Только не называйте меня по имени при других пассажирах, — попросил Холмс.
— Как угодно, как хотите! — поспешил ответить пристав.
— А с нашим пари? — усмехнулся Холмс.