Лазурный гигант

— Завтра же я сделаю список всего, что у нас есть! — отвечал молодой человек.

— Я думаю, мы не будем делать разницы между нашим столом и столом матросов, а станем делить всеприпасы поровну. Согласны?

— Конечно же, капитан! — отвечали французы.

— Не худо бы зажечь на вершине прибрежных утесов костер из водорослей, чтоб проходящие мимо суда знали, что на острове есть люди!

— Это хорошая мысль, но сегодня слишком поздно!

— Правда, люди совсем сбились с ног и будут рады заснуть!

— Вильсон, прикажите матросам ложиться спать. Дела отложим до завтра!

Лейтенант свистнул в свой серебряный свисток и отдал людям приказание идти на покой.

Здесь не было ни каюты, «и жилой палубы, ни гамаков, однако четыре матроса и Джальди тотчас же удалились в отведенную им часть пещеры, улегшись вповалку, и тотчас же заснули.

Начальство последовало их примеру, и через несколько минут французы и англичане, забыв свое печальное положение, спали крепким сном.

ГЛАВА X. Первые впечатления

Жерар проснулся около четырех часов утра, привстал на своем ложе и вспомнил все обстоятельства только тогда, когда оглянулся вокруг.

Сначала он удивился.

— Неужели все это правда, а не тяжелый кошмар? Нас выбросило на далекий бесплодный утес среди антарктических морей. На спасение мало надежды, нас, вероятно, ожидает смерть. Бедная матушка! Как не хотелось ей отпускать нас, и как она была права! Она не узнает даже, что сталось с ее сыновьями. Она оплакивает нас уже второй раз. И зачем небо второй раз посылает ей такие испытания? А Лина, Колетта? Несчастный отец! Как перенесут они ужасные сомнения и неизвестность о нашей судьбе? Есть от чего сойти с ума! Наша дружная, счастливая семья распадется. Ах! Зачем, зачем оставили мы тихую пристань, которой достигли после стольких гроз!..

Так думал молодой человек, несмотря на свою обычную энергию, в эту минуту невзгод. Но он не дал отчаянию вконец овладеть собой. Лишь только он заметил, что начинает падать духом, как тотчас же принялся журить себя.

«Это еще что за новости! Неужели я дошел до того, что спрашиваю, зачем мы уехали из дому? Этого требовал долг, вот и все. Не плакать же и не производить себя в герои из-за подобных пустяков. Мы поступили так, как должны были поступить, и случилось то, что могло случиться с каждым. Нечего жалеть и сетовать! Не мы первые, не мы последние страдаем на этом свете. Допустим даже, что нас постигла далеко не ординарная неудача, но об этом не стоит говорить, а надо только мужественно бороться!»

Он быстро встал, оделся и, не разбудив товарищей, вышел из пещеры и сошел по крутой тропинке на берег. Он побежал к ключу, из которого накануне черпали воду для питья, и выкупался в небольшом бассейне, образовавшемся при впадении ключа в море. Он с детства привык к холодной воде, и после купанья мужество, казалось, вернулось к нему.

«Ну, вот, — говорил он мысленно, — чего мне еще надо? После такого купания чувствуешь себя, как говорила Мартина, на два су ценнее. Что бы сказала добрая Мартина, если бы видела нас в этом положении. Однако нечего киснуть! Надо смотреть на вещи веселее. Хорошо, например, уж и то, что на этом неприветливом острове есть такая прозрачная, чистая вода. По крайней мере, не приходится купаться в песке, как делают мусульмане. Хорошо также, что вода эта пресная и пригодна для питья. Но как объяснить, что этот ключ свободно бьет, когда вокруг все замерзло? Анри все знает, он объяснит мне это явление. Кстати, надо позаботиться о брате, кажется, уж он клянет себя за то, что поставил меня в такое положение!»

Вернувшись в пещеру, Жерар увидел, что брат его уже проснулся и сидел, подперев голову руками, в довольно-таки скверном настроении. Косые лучи бледного антарктического солнца проникали в узкое отверстие пещеры и освещали довольно печальную картину вчерашнего разгрома: наполовину распакованные тюки валялись в беспорядке, на кое-как расставленных кроватях спали тяжелым сном истомленные, бледные люди, побежденные морем.

— Ты точно Марий на развалинах Карфагена! — сказал Жерар, стараясь скрыть волнение, овладевшее им при виде брата. — Я только что выкупался, советую то же сделать и тебе. Это очень освежает. Потом, не разбудив никого, мы закусим. Вся принадлежащая нам лично провизия сохранилась на «Эпиорнисе». А затем, если не имеешь ничего против, отправимся на разведку. Ах! Я было совсем позабыл маленького индуса! Как поживаешь, Джальди? Хорошо спал?

Помня, что французы взяли его под свою защиту, юнга инстинктивно жался к ним, и накануне вечером, когда англичане и французы выбрали для ночлега противоположные части грота, он приютился поближе к братьям.

— О, да! Хорошо спал! — отвечал Джальди. — Здесь хорошо, гораздо лучше, чем на противном «Соме», — добавил он шепотом. — Джальди рад, очень рад, что он здесь с французскими сагибами!

— Ну, и слава Богу! — сказал Жерар, подавляя вздох. — По крайней мере есть хоть один человек, довольный своей судьбой!

— Джальди будет служить французским сагибам. Всегда! Всегда! — восторженно говорил мальчик. — Французские сагибы пожалели Джальди, защитили его, дали ему монетки, и Джальди все сделает для них!

— Спасибо, малютка! — отвечал Жерар. — А пока постарайся помолчать, чтобы не разбудить своей болтовней вот тех людей, которые так сладко спят. А если ты готов слушать нас во всем — пойди-ка вон к тому ключу и вернись сюда чистенький и блестящий, как новая монетка. Французские сагибы терпеть не могут грязи, нечистоплотных слуг им не нужно. Вот тебе кусок мыла, ступай, помойся!

— Слушаю и повинуюсь! — отвечал маленький индус, в знак почтения поднося мыло ко лбу, и помчался к ключу.

— Бедняжка! — заметил Анри. — Ни наше доброжелательство, ни протекция не помогут ему!

— Отчего же? — возразил Жерар. — С ним грубо и дурно обращались, это должно было пагубно отозваться на его характере. Но я думаю, что нам удастся сделать из него честного человека. Я попрошу капитана…

— Честного человека, — с горечью перебил его старший брат. — Ты забываешь, в каком печальном положении мы находимся. На что ты надеешься? Нам едва-едва хватит припасов на два месяца!

— В два месяца много воды утечет. Наконец, может быть, мы найдем возможность пополнять наши запасы новыми! Вот хоть бы этот ручей, вода которого пригодна для питья, для нас чистая находка. Может быть, будут другие сюрпризы, каких мы не ожидаем!

— В самом деле, надо доискаться объяснения этому любопытному явлению природы, — сказал Анри; натуралист и геолог заслонили в нем в эту минуту человека, потерпевшего крушение. — Вчера вечером я не обратил на него внимания. Мне подали стакан чистой пресной воды — чему же тут удивляться? Однако в этой местности, как ты справедливо заметил, это действительно роскошь, ценная находка!

— На какой широте находимся мы, по твоему мнению?

— Сказать наверное трудно. Но, судя по обилию айсбергов, по косой линии солнечных лучей, мы должно быть, находимся на пятьдесят пятой параллели, то есть приблизительно на уровне мыса Горн и Фолклендских островов, гораздо южнее юга Африки. С тех пор, как мы попали в это проклятое Мадагаскарское течение, все время дул северный ветер. Мне страшно хочется поговорить обо всем этом с капитаном Марстоном и нашим другом Вебером… Когда же, наконец, наши ученые мужи соблаговолят проснуться?

— Пусть спят, они счастливы, потому что ничего не сознают во сне, — возразил Жерар. — Отдыхает также и наш славный Ле Ген. Спите, бедняги! А мы пойдем исследовать нашу новую родину, посмотрим, что она нам даст хорошего, каких врагов мы в ней можем встретить, каким путем найдем возможность бежать?.. Прежде всего отыщем самую высокую вершину и разведем на ней костер, который будем поддерживать постоянно, чтобы издали могли заметить огонь и прийти нам на помощь…

— Ты прав, — сказал Анри. — Необходимо сделать это. Я уже заметил на берегу массу сухих водорослей. Они будут гореть ярким пламенем…