Страница 74 из 106
— Ты потише! — строго приказал я разбушевавшемуся контрабасу. — Потише! А то весь штаб разбудишь! А местное казачество? Там же целая станица!
Вот и пригодились мне кацнельгогенские россказни… Хоть какая-то, а всё же информация…
— Ну, и что! Есть у нас станица Нижнегниловская! — хмуро проворчал патрульный. — И казачки там есть! Только атаманом у них азер сидит!
— Да не может такого быть! — возмутился я. — Врёшь поди!
Но настырный ростовчанин продолжал настаивать на своём…
— Чтоб я сдох! Их атаман всю жизнь проходил Мамедовым, а поменял фамилию и стал Алейниковым Яшкой… Он теперь каждый год местному кизячеству выкатывает бухла побольше на майские праздники, а алкаши-станичники и рады этому! И перевыбирают его на новый срок!
— Как ты сказал? Кизя… — переспросил я.
— Кизячество! — недовольным тоном повторил патрульный. — На Дону ведь в старину печки топили кизяком… Ну, сушёным…
— Да знаю я. — рассмеялся я невольно и приглушённо. — Мне совсем недавно порассказали про эти коровьи «лепёшки»…
— Ну, вот так я их и называю. Кизячество сплошное да и только! — всё так же невесело пояснил контрактник. — Потому что другого и не заслуживают! Алкашня одна… Все мозги уже пропили… Ни себя не уважают, ни своих жён и детей… А гонору-то!.. Сами продались за бутылку, и всех остальных тоже…
Тут я напомнил им про службу… Патрулирование маршрута продолжилось… Затем я уселся напротив карты и мой взгляд беспрестанно блуждал по чеченским полям да предгорьям… В ущелья и на вершины меня не тянуло… Но мои мысли в эти минуты были в столице донского края… О таких животрепещущих подробностях жизни города Ростова и его близлежащих окрестностей я даже не подозревал… Поэтому столь «подноготная» информация вызывала у меня огромный интерес… Но и этот контрактник тоже являлся ещё тем субъектом…
— И что, по твоему, надо делать? — спросил я патрульного, когда они пришли опять. — Бить-ломать-крушить-поджигать?
— Ну, зачем же сразу так?.. — резонно отвечал он. — Их же крышует администрация, а значит и менты!.. А они будут землю рыть, чтобы бабки отработать и новые получить!.. Я выбрал тактику пассивного сопротивления…
— И что это такое? — осведомился я у «участника Движения Местного Сопротивления», чтобы разобраться с нюансами современной гражданской жизни города Ростова. — Сидеть у окошка и молча сопротивляться?
Ростовчанин слегка усмехнулся от моей наивности и начал объяснять:
— Я ничего у них не покупаю, чтобы не поддерживать чужаков своими собственными деньгами! И никогда с ними не общаюсь! Ни при каких обстоятельствах! Доказываю идиотам, что нельзя сдавать иноземцам жильё! Потому что это обязательно выйдет хозяевам таким боком, что ещё долго расхлебывать придётся! Ремонт-то ведь сейчас очень дорогой… И последнее… Если я замечу, что кто-то из чёрных нарушил наши законы… То надо добиваться уголовного их преследования! Или хотя бы депортации…
— Ты гля, какие ты слова знаешь? — прервав его, удивился я. — И что? Получилось хоть кого-то депортировать?
— Пока ещё нет… — ухмыльнулся контрактник. — Но обязательно это сделаю!
— Понятно… — проворчал я. — А пока что… Я вас обоих сейчас… Не депортирую, но!.. Отправляю на патрулирование! Мы ещё можем долго тут болтать!.. А вдруг боевики прискачут?!.. Давайте-ка, ребятки!.. Вперёд!
— Идём уже… — ответил мне сержант, выходя из комнаты дежурного.
Патрульные уже хлопнули входной дверью и их шаги быстро стихли. А я остался в комнате… Наедине со своими мыслями… О только что закончившемся идейном поединке… Тактика пассивного сопротивления на первый взгляд выглядела чересчур уж примитивной… Но определённый здравый смысл в ней всё-таки имелся… Ведь не надо совершать криминальных поступков с их уголовно-наказуемыми последствиями. А создание вокруг нежелательных элементов своеобразного вакуума: ни жилья, ни денежной подпитки, ни энергетической подкормки общением… Но один партизан-любитель далеко на своём энтузиазме не уедет… Тут нужна очень уж широкая масштабность… Да и статус «брянского партизана» для него не очень-то верен… Ведь не собирался же он, и Слава Богу, пускать эшелоны под откос и взрывать каждую неделю железнодорожный мост через реку Дон… Там же всё почти рядом… С Портовой-то… Скорее всего этого «Ростовского националиста» можно определить в подпольщики… Поскольку на разведчика-нелегала он тоже не тянет… А с подпольем всё сходится!.. И «оккупация» родного города Ростова-на-Дону, и «старосты-предатели-пособники» в Администрациях… И скрытое недовольство коренного населения…
«А РАЙкомы ушли в далёкое прошлое!.. Не только коммунисты профукали Советский Союз… Но и мы тоже… И что же делать теперь?.. Медленно и уверенно вымирать?!.. Своим ходом ползти на кладбище, накрывшись белой простынкой?!.. Или же выживать?!.. Шаг за шагом… Как там у него было?.. Не покупать! Не общаться! Не сдавать жильё! И депортировать! Хотя бы и так… Да-а-а… Дела-а-а…»
И через несколько минут мне пришлось столкнуться с реальной действительностью, где переплелось очень уж многое…
Входная дверь отворилась внезапно и в комнату буквально ввалился проверяющий из числа штабных работников. Хоть это и был такой же старший лейтенант как и я, однако его одноразовый служебный статус был повыше моих временных обязанностей. Ведь он имел вполне законное право проверять нынешней ночью мою работу… Хорошо ли я её выполняю или нет, нарушают ли мои временные подчинённые требования Устава внутренней службы или нет… Ну, и так далее…
Поэтому старший лейтенант Болдырин хоть и пребывал в полусонном состоянии, но осознание важности своего положения проверяющего имел на очень высокой отметке. С недовольным видом он подошёл к моему столу с телефонами, даже не поздоровался… Но зато сразу же вознамерился усесться на моём месте…
— Ты что? За тем столом не поместишься? — спросил я, так и не поняв принципиальной важности данного момента. — Какая тебе разница?
Однако длиннющий стол, за которым умещались все командиры подразделений нашего батальона и даже парочка «замов», не устраивал штабного старлея самым совершенным образом…
— Нет. — упрямо заявил проверяющий. — Мне надо именно здесь сесть и написать результаты проверки. А потом позвонить.
Телефон вообще-то находился у него прямо под рукой и воспользоваться им он мог даже в стоячем положении. Но у штабных клерков в голове бегают свои тараканы… Штабные… И понять их заскоки бывает иногда трудновато…
— Ой! — вздохнул я, уступая всё-таки ему свой нагретый стул. — Дай-то Бог тебе здоровья!
— Чего? — изумился старлей по-прежнему недовольным тоном.
— Садись! Говорю… — проворчал я и отошёл подальше.
Болдуин уселся на мой стул и с умным видом стал вписывать несколько строчек своих записей в ведомость… Только и всего! Больше места там и не отводилось под результаты одной проверки…
Затем он даже позвонил кому-то… Ручка со вжиканьем вращалась по кругу… Долго и упорно… Но этот «кто-то» никак не желал отвечать старшему лейтенанту Болдырину… Так он и ушёл… Даже не попрощавшись и не поблагодарив за уступленное ему «тёпленькое местечко»…
«Зажрался!»
Сейчас мне оставалось лишь укоризненно покачать головой и разочарованно поцокать языком… Слов не имелось абсолютно… Одни только эмоции… Возмущённые и негодующие… В настоящую минуту меня буквально поражало то, что же именно могут вообразить о себе эти штабные деятели! Пусть даже и проверяющие внутреннюю службу войск! Ведь по моему глубочайшему убеждению, штаб являлся своеобразным отстойником для бездельников и праздных щеголей, неудачников и лентяев, отъявленных алкоголиков и последних трусов… Ведь они не являлись строевыми офицерами, которые вместе с солдатами выполняют конкретные боевые задачи! И даже не обеспечивают группам всяческую поддержку как в ежедневной деятельности, так и на реальных выходах! Зампотех второй роты ведь тоже редко покидает пределы части, хотя такое бывает, когда следует эвакуировать повреждённую бронетехнику… Но ведь Дегтярь буквально «пашет» в своём автопарке! И вторая рота горя не знает с личными бронетранспортёрами, которые в любую минуту готовы выехать во всех направлениях!.. А эти штабные старлеи да лейтенанты, перекладывающие одни и те же бумажки по разным ящичкам!.. Бугорки да пупырки на ровном месте! То бишь столешнице!.. И смех, и грех…