Страница 175 из 184
— Не сдались, а попали в плен. — поправил его я. — Кто-то ранен был, кто-то в окружение попал и растерялся… А тех, кто сам сдался по собственной воле, таких было мало…
— Согласен! — решительно заявил мой оппонент. — Но ведь получается опять… как Наполеон сказал… Армия баранов под руководством льва всегда победит армию львов, которой командует один баран… Так ведь выходит?!..
— Тоже правильно выражался твой Бонапарт… Но… — тут я даже ткнул указательным пальцем в брезентовый потолок. — В 41-ом году в Уставе Красной армии не было ни одного положения или хотя бы пунктика о том, как должны действовать солдаты и командиры, которые не по своей вине или воле оказались во вражеском окружении… а то и просто в глубоком тылу у немцев! И они просто-напросто не знали что им надо делать… То ли к своим пробиваться, то ли сражаться на уже имеющихся рубежах, то ли уходить в партизаны… Поэтому и было столько пленных! Паника — да!.. Незнание обстановки — тоже да! Растерянность — опять да! Масса пленных — да! Всё это было! Но это произошло прежде всего от незнания! И именно незнания того, что им нужно делать! Что они должны делать! Что они обязаны делать! И это в первую очередь является причиной таких неудач! А только потом уже внезапность и коварство вражеского нападения, неподготовленность и устарелость боевой техники, нехватка горючего и боеприпасов… Это уже второстепенные факторы… Если бы каждый красноармеец в самом начале войны убил бы в бою хоть одного немца, то Гитлеру не с кем было бы воевать дальше!.. Конечно звучит цинично и неприятно, но это прагматизм войны!.. Даже если бы один боец Красной Армии ценой своей жизни уничтожил бы хоть одного фашиста, то уже этим поступком он совершил подвиг!.. Пусть и небольшой в масштабах войны, но очень огромный для себя лично! Ведь он всё-таки одолел врага и этим самым помог своим товарищам победить! И его имя помнили бы не только его родные и близкие… Не только боевые соратники… А вся Россия!
Моя пламенная речь закончилась на столь торжественной и величественной ноте, что я даже поразился тому, как это Мне удалось так высказаться… Видно, задело меня за живое…
— Да… А получилось так, что миллионы наших людей оказались в плену и там почти все погибли… — с мучительным вздохом сказал капитан. Да… Вечная им память!
Мы налили по полному стаканчику и выпили, не чокаясь… Тяжёлый, но откровенный разговор продолжился дальше…
— Я не хочу сейчас здесь кощунствовать! Но прошу понять меня правильно… — Хоть я и говорил с душевным волнением и неподдельным сожалением, но не смог этого не сказать. — И эти миллионы наших пленных не сразу же сгинули в концлагерях. Их же заставили работать на германскую военную промышленность. А ведь это ещё хуже… Они ведь все понимали, что вынуждены работать на врага и результаты их труда фашисты применят против нашей Родины. А сколько из этих миллионов из-за голода и холода пошли к генералу Власову? И потом воевали на стороне гитлеровцев?.. Это же десятки тысяч! А может и сотни…
— Но у немцев же были и подразделения, состоящие из одних татар! — с вызовом и даже упрёком сказал мне собеседник. — И они тоже воевали за фашистов!
Ответил я без раздумий…
— А я и не скрываю этого! И про власовцев я упомянул вовсе не для того, чтобы обидеть тебя! Нет… Просто надо уметь воспринимать правду именно такой, какая она и есть! Так жить получается честнее и с хорошим результатом в конечном итоге… Был у фашистов целый батальон, который набрали в концлагерях из пленных татар. И власовцев точно также вербовали… Или здесь с голода подыхай, или записывайся к ним. Это ведь война… В плену-то им всем было тяжко… И все хотели выжить…
Наступила долгая-предолгая пауза, прерываемая иногда лишь отдалённой дежурной очередью…
— А что ты будешь делать, если тебя боевики окружат? — подняв внезапно голову, командир взвода пристально посмотрел на меня. — Неужели застрелишься?
— И не подумаю! — спокойно ответил я. — Потому что это трусость.
Говоря это, я конечно же лукавил… Но лишь чуть-чуть… Хоть я и являюсь по зодиакальному знаку Скорпионом, но я не хотел полностью уподобляться своим земным одноплеменникам, которые при неминуемой гибели предпочитают смертельно себя ужалить… И только лишь себя…
— А что же так? — полунасмешливо и полупрезрительно спросил меня собеседник. — Или всё-таки сдашься?
Его тон мне совершенно не понравился… Хоть я и сам подкинул ему такую «приманку»… Порой недомолвки способны раскрыть истинное настроения… Умный ведь промолчит, чтобы дождаться окончания разговора, и только потом выскажется начистоту… А поверхностный и озлобленный человек сразу же проявит свою натуру… Хотя… Следовало брать поправку на войну жестокую да на водку обильную…
И поэтому я отвечал с предельной честностью:
— Подорву гранатой и себя, и кого-нибудь из них… Это будет получше, чем самому себя прихлопнуть…
Хоть я и говорил с лёгкой улыбкой, но слова мои были чрезвычайно серьёзны и очень ответственны. Ведь с таким вопросом выбора между жизнью и смертью были знакомы многие разведчики, прошедшие Чирчикскую учебку… Я весь Афганистан проходил с РГДешкой в левом кармане горки, поскольку отлично знал то, что моджахеды делают с пленными советскими солдатами… А ведь здесь в Чечне всё обстоит в сто раз хуже и ожесточённее… И являясь татарином по национальности, а значит мусульманином, мне было крайне нежелательно оказаться в руках боевиков…
— Что-то я не слышал про то, чтобы хоть кто-то подорвал себя гранатой. — недоверчиво произнёс пехотинец. — Ни разу…
— Ну, это может быть и редкость в Чечне! — ответил я. — А вот в Афгане такое бывало! Когда духи забили группу Онищука, то последний наш солдат, оставшийся в живых… Дождался подхода врагов и подорвал гранатой себя вместе с ними! Звали его Юрий Исламов! Его и командира группы наградили посмертно званием Героя Советского Союза!.. Олег Онищук был украинцем, а Юрка Исламов, кажется, киргизом…
Закончить эту тему нам так и не дали… На входе послышались оживлённые и громкие голоса… Это возвратились начальник разведки с капитаном Скрёхиным… Пришли они не с пустыми руками…
От них я узнал, что Иваныч со Стасом и Мишаней пошли в нашу палатку…
— И к нам они сегодня больше не придут! — с лёгкой обидой произнёс майор. — Что за спецназ такой хилый пошёл?
— Я буду вместо них! — решительно заявил капитан Скрёхин. — Своей грудью закрою отверстие вражеской бутылки!
Лично меня на такие подвиги уже не тянуло… И я решил произвести передислокацию… Вежливо попрощавшись и твёрдо отказавшись от нового приглашения, я практически лёгкой походкой отправился в нашу родную палатку…
Там я чуточку пожурил своих боевых товарищей, оставивших меня один на один с такими заматеревшими командирами разведки…
И мгновенно уснул крепким «здоровым» сном…
Глава 30. Сопровождение колонны
В восемь часов утра наши боевые машины пехоты уже находились у третьего пехотного блокпоста, неподалёку от которого по-прежнему торчала чеченская БМП-1. Её мрачновато-враждебный силуэт медленно проплыл мимо нас справа, а после нашего разворота влево эта духовская броня и вовсе осталась позади. Мы отъехали от этого перекрёстка метров так на двадцать… И остановились!
— И чего это мы так рано сюда припёрлись? — недовольно ворчал я, оглядываясь в быстро исчезающих утренних сумерках. — Никого же ещё нету…
— Вон… Около блокпоста танк стоит на дороге… — показал рукой Иваныч. — Краснов! Подъедь к нему поближе… Но не очень…
Вчера мы его видимо сглазили своими похвалами… И механик-водитель перестарался, остановив нашу боевую машину всего в десятке метров от приземистого танка Т-80.