Страница 58 из 63
А совсем недавно Коля Мацыгин в который раз тащил доблестную караульную службу. Причём не на каком-то там боевом посту, а в качестве выводного. То есть он являлся тем караульным солдатом, который сопровождает арестованных губарей по всевозможным направлениям: будь то прогулка до внутреннего туалета или же дальний поход по местам самых грязных принудительных работ. И непонятно ведь на каком основании… Но считалось, что посаженные на гауптвахту военные подлецы и армейские негодяи будут дрожать-бояться только от одного вида могучей фигуры выводного Коли. Однако же… Слава о доброте пензенской души уже далеко разнеслась по окрестным ротам и отдельным взводам. И разведчика Мацыгина знали все. Чем и пользовались всякие там бессовестные разгильдяи и нарушители строгой уставной службы.
Уже дважды арестованные злыдни сбегали от Коли во время хозработ. Это в первый раз Мацыгин доложил, как и положено, начальнику караула. После чего к месту происшествия прибежал сам товарищ Лютый… Начгуб молча отобрал у Коли автомат АКСУ, снял с него ремень с подсумком, после чего торжественно вручил свежеиспечённому губарю Мацыгину ту самую совковую лопату… которой полчаса назад кидал мусор убежавший подлец… И Николка безропотно принялся осваивать новый фронт работ… Ведь с капитаном Лютым особо так не поспоришь. Уже одна фамилия чего стоит!
Потому и во второй раз… Когда Колю огорчил ещё один быстроногий губарь… Донельзя опечаленный Коля сделал новую зарубку на пластмассовой рукояти автомата-ублюдка, с которым постоянно ходил в караул. Ведь строгий учёт сбежавших афганцев разведчик-пулемётчик Мацыгин вёл на рукояти своего родного ручного ПК. А на постоянно арендуемом АКСУ подсчитывались наши беглецы-разбойники. Так во-от!.. Коля сделал вторую зарубку и без лишних слов отдал свой укороченный автомат напарнику-выводному. И уже привычным жестом взялся за совковую лопату.
А в третий раз, который случился совсем недавно… Арестованный сбежал от Коли прямо из внутреннего дворика караулки. Здесь губари проводили своё свободное время, когда у них не имелось каких-либо работ. По своему обыкновению они ходили по кругу, топая своими казёнными ножками по нескончаемой тропинке, выполненной в виде кольца. И вот один арестованный испросил у выводного Коли разрешения облить горячей струёй холодный глинобитный забор. Ведь местный туалет уже был занят другим губарём, который решил отсидеть там весь свой срок. Ну, чтобы не бегать как лошадка по одному и тому же кругу. И добросердечный Мацыгин разрешил учинить акт вандализма над ни в чём неповинным забором караулки.
Арестованный солдатик отошёл в уголок и сделал там своё чёрное дело. Однако невысокий забор всё-таки устоял и не рухнул под мощным напором стремления к свободе. Разочаровавшись в своём первоначальном замысле, предприимчивый губарь Кацюба заправил обмундирование, затем оглянулся на выводного Николку и приветливо ему улыбнулся. И пока доброе пензенское сердце таяло в блаженной истоме всенародной любви… Этот наглец-губарь подтянулся на руках и беспрепятственно уселся верхом на заборе. После этого потенциальный нарушитель помахал Мацыгину ручкой, чтобы таким жестом обозначить момент своего расставания с полюбившейся ему гауптвахтой… Да и спрыгнул вниз… И помчался вдаль… Разъярённый медведь Коленька подбежал к забору, но перескочить через эту преграду так и не смог… Обозлённый пензюк даже вскинул свой автомат… Но… Выстрелить в спину убегающему солдату… Коля так и не смог…
— Да ж-жалко ведь! — говорил он, ставя свой АКСу в оружейную пирамиду караулки. — Пацаны!.. Вы только вещи мои с собой прихватите… Хорошо?!
Остальные караульные обещали Николке присмотреть за его личными вещами… После чего Мацыгин в добровольном порядке пошел в каморку начальника гауптвахты. Капитан Лютый едва только завидел Колю без автомата и ремня, то сразу всё понял… И молча выписал ему записку об аресте на трое суток…
А сбежавшего солдата Кацюбу искали всем батальоном… Нашли его только на четвёртые сутки, когда все почти разуверились в положительных результатах поисков. Ведь дезертир мог запросто перейти на другую сторону… Но Кацюбу нашли на военной свалке, где он оборудовал себе тайное убежище. И беглеца возвратили в наш батальон. А через три дня переправили в другое место службы…
К этому моменту Коля Мацыгин всё ещё сидел на губе. Ведь ему накинули дополнительный срок. Никто же не знал, что этот Кацюба будет хорониться от всех так долго. Если прежде беглецы довольствовались только хорошим обедом и купанием, после чего добровольно возвращались обратно под крылышко Лютого… То рядовой Кацюба попортил нервы всем военнослужащим нашего батальона.
После этого инцидента разведчика Мацыгина перестали назначать в караул. Однако командир первой роты по-прежнему доверял самому рослому солдату своего подразделения. И на эту апрельскую войну Коля опять отправился в качестве личного телохранителя капитана Перемитина. И ручной пулемётчик Коля старался оправдать оказанное ему высокое доверие…
А сейчас он пришёл в гости в третью разведгруппу. Благо, что ядро отряда располагалось совсем неподалёку.
— Ну, что-о?! — спросил я его, пожимая крепкую ручищу. — Сколько духов на этот раз упустил?
— Ни одного! — горделиво заявил Николка. — Ты бы послушал…
И действительно… До нашего появления разведчик Коля рассказывал всякую всячину. Как они задолбили караван. Сколько взяли оружия и боеприпасов. Какое трофейное барахло досталось им попутно с военным имуществом духов. Сколько мешков с сухофруктами… А сейчас Мацыгин дошёл до самой яркой части своего рассказа…
— И вот пошли мы их расстреливать! — горячо говорил Мацыгин. — Я и Барышник. А духов-то трое! Сначала всё шло нормально. Они сами себе яму выкопали. Двое духов запрыгнули в неё и улеглись на дно. А третий… Гадёныш!.. Подошёл к краю ямы, чтобы будто бы спрыгнуть, а сам через неё перескочил и бежать! Барышник прицелился в него из своего бесшумного пистолета, нажимает на курок. А тут вдруг осечка! Он перезаряжает его и опять осечка! И тогда замкомроты побежал догонять духа. А я-то остался один! И без оружия!
— А чего ж ты так? — спросил Шпетный. — Надо было хоть автомат взять.
— Да кто же знал, что так получится! — продолжил Коля. — Вот стою я один! И не знаю, что делать! Эти-то убежали. А тут двое в яме зашевелились… Я так испугался!.. Думал, что писец мне пришёл. Их же двое! И они стали подниматься!.. А у меня в руках только совковая лопата. Большая и тяжёлая! И ка-ак я начал их дубасить этой лопатой!.. как бешенный!.. Но стараюсь по головам попасть… А самому страшно… Жуть!
Мы слушали взволнованную и сбивчивую речь Коли и понимали… Что Мацыга не врёт. Ведь такими вещами не шутят… Даже на войне.
— И я их обоих убил, — рассказывал Мацыгин, словно констатируя одни только факты. — Обоих! Своей совковой лопатой. Сначала оглушил по голове первого. Потом второго! А когда они свалились на дно ямы, то я как будто озверел! Лопата-то совковая! Это штыковой было бы легче! А тут ведь надо её держать так, чтобы она не выворачивалась!.. Чтобы острая часть попала куда нужно!.. И я им обоим черепушки расколол! И потом ещё бил… Пока Барышник не вернулся. А эти двое уже лежат… Готовые. То есть мёртвые!
— А третий? — уточнил Агапеев. — С ним-то что?
— А он убежал! — Коля даже рассмеялся, но как-то нервно и неестественно. — У Барышника так пистолет и не стрельнул. Ни разу! Осечка за осечкой. Барыга его так и не догнал. Шустрый оказался душара. А потом замкомроты приходит ко мне… А я всё этих долблю! У них вместо голов одна какая-то каша… А я не могу остановиться и всё!.. Пока Барышник не заругался. Я только тогда перестал. А потом мы их засыпали песком и пошли обратно. Я иду весь в крови. Когда пришли, то пацаны чуть не обалдели. Столько крови на мне было!.. И мозгов человеческих! Еле отмылся потом…
— Тебя как? — спросил Лёха Шпетный. — Не тошнило?
— Да нет! — ответил Мацыга. — Это же в первый раз было. А теперь… Наверное, уже привык. Так и сяк и разэдак.