Партай-геноссе

— Отставить панику! — прикрикнул командир на Шпетного. — Что это за разговоры? Какое такое озеро? Это самый настоящий мираж! Тебе, наверное, голову напекло! Слышишь меня или нет?

— Да слышу, конечно, — обиженно произнёс Лёха. — Только это не мираж. А самое настоящее озеро. С водой!

Однако нашего старлея было очень трудно провести даже на мякине… А тем более обвести вокруг грязного лёхиного пальца… Не говоря уж о его россказнях про «самые настоящие озёра».

— Ты у меня сейчас прямо здесь будешь колодец копать! — всерьёз рассердился Веселков. — Пока до своей воды не доберёшься! А мы тебе потом спасибо скажем. Хочешь?

Откровенная угроза командира возымела своё действие на чересчур уж наблюдательного бойца. Шпетный отрицательно замотал головой и только потом озвучил голосом свой отказ рыть какой-то колодец. Он уселся на башню и вновь принялся обозревать в бинокль окружающую местность. Но через минуту Лёха опять уставился на якобы озеро…

Но это был действительно мираж… Самый настоящий мираж в пустыне. Ведь ни ранним утром, ни даже в одиннадцать часов до полудня этого «озера» не было ни в помине. Зато теперь, когда солнце раскалило пески до предела, подымающиеся вверх струи горячего воздуха создали этот оптический самообман.

На этом ажиотажный инцидент можно было считать исчерпанным. Однако у каждой случайности на вполне законных основаниях имеются как причины, так и последствия…

— Шпетный! — позвал солдата командир группы. — Ты уже сколько отдежурил?

Лёха посмотрел на часы и сообщил про пятьдесят минут. Затем Веселков повернулся ко мне.

— Зарипов! — приказал он. — Фишку менять через каждый час! А то ещё солнечный удар кого-нибудь прихватит с собой…

Я понимающе кивнул головой. Раньше дежурство продолжалось два часа и на фишке находилось двое наблюдателей. Ещё утром командир уменьшил количество наблюдателей до одного человека. И вот теперь Веселков сократил ровно на половину время обязательного дежурства. Вообще-то решение было правильным… По такой жаре, да ещё и при остром дефиците воды совсем нетрудно было получить тепловой удар… Когда человеческий организм от недостатка воды и повышенной температуры воздуха начинает терять сознание… А потом и вовсе… Готов каюкнуться в кому… И это в лучшем случае!.. Ведь ему совсем недалеко остаётся и до летального исхода…

Через оставшееся количество минут наблюдатель Шпетный был заменён внеочередным наблюдателем Агапеевым. Бадодий Бадодиевич хоть и повозмущался, но только для приличия… Затем командир группы потихоньку отозвал меня в сторонку и приказал не спускать глаз со Шпетного.

— А то ещё пойдёт с пустым ведром по пустыне! — балагурил Веселков. — К своему «озеру» за водичкой! А нам потом его искать!.. Около его «озера»! Замучаемся ведь до горизонта топать.

Меня несколько поразила способность Сергея Иваныча сохранять своё обычное расположение духа даже в такой трудной ситуации. Как будто мы сейчас находимся всего лишь на стрельбище…

— Его кажется солнечный удар «пробил», — продолжал командир. — Так что… Смотри за ним в оба!.. ещё действительно утопает за водичкой…

— Так точно! — согласился я. — И до Кандагара…

Но древняя афганская столица находилась от нас слишком уж далеко. И пешочком мы до неё никак бы не дошли… По поводу данной очевидности Весёлый лишь хмыкнул, после чего отправился к своему навесу. А я медленно побрёл обратно… То есть под днище…

Как мне казалось, именно в нашем окопчике и было самое благоприятное место для долгого и вынужденного времяпрепровождения. Но сколько людей — столько и мнений! Командир группы с ротным старшиной теперь спасались под носовой частью БМПешки, соорудив там же дополнительный навес из плащ-палатки. Ведь к ним присоединился и товарищ майор… Думается, что комментарии излишни…

Основная часть бойцов нашей подгруппы укрывалась от солнца под маскировочной сетью, растянутой вдоль борта боевой машины. Наводчик Тетюкин каким-то образом отсиживался и отлёживался в своей башне, периодически открывая или опуская верхние люки. При этом задние двери десантного отделения были постоянно открыты. Как Лёньке удавалось не свариться вкрутую в стальной коробке, нам оставалось только догадываться… Хотя он сам утверждал о том, что внутри брони «очень даже прохладно»… И всё же в полуденный зной Пайпа вылезал из своей «духовки», как её прозвал Лука, и присоединялся к всеобщему лежбищу под масксетью.

Был третий час пополудни… Это означало самый пик местной жарищи… Уже находясь в окопчике, я вспомнил про очередной сеанс водопотребления… Получалось так, что из-за возникшей шумихи с миражём, мы пропустили столь приятное мероприятие. И всё же оно настало не сразу… Я с Бахтиёром прождали ещё минут с десять, чтобы у нас получился полуторачасовой интервал между моментами счастья. И в 14.30 мы намахнули по крышечке… И опять я пил вторым, чтоб чувствовать себя более защищённым от всяких там непредсказуемых факторов…

Затем фляга была убрана на своё место, и вновь настало «варево»… Именно так и следовало называть наше пребывание в раскалённой солнцем афганской пустыне. Когда человек начинает ощущать себя слишком вялым и даже обессиленным. И сейчас нам с Бахой предстояло продержаться вторые полтора часа. Чтобы не сбивать установленного ритма «водохлёбства», мы договорились потерпеть до четырёх часов дня… Это конечно было слишком уж тяжким испытанием, но конечная цель должна была оправдать наши мучения…

Ведь близился вечер… С каждым светлым часом и медленно текущими минутами. А вот когда безжалостное солнце начнёт клониться к горизонту… А тем паче когда оно совсем скроется с наших глаз долой… Вот тогда-то и настанет относительная прохлада… Невзирая даже на по-прежнему горячий ветер из пустыни… А ближе к полуночи вообще посвежеет…

Вот в это время мы и будем пить воду!.. Которую нам удалось сэкономить за весь день. И пить мы её будем не по одной крышечке в час, а по две или даже три. И такой режим является самым правильным. Ведь выпитая днём вода уже через минуту-другую проявится лёгкой испариной по всему телу… Которая высохнет также быстро… И таким образом какая-то часть спасительной жидкости попросту улетучится в атмосферу. Поэтому в светлое время суток воду следовало употреблять самыми минимальными дозами.

Зато с наступлением вечера, когда палящее солнце исчезнет за горизонтом и из пустыни не будет нести жаром как из адского пекла… Вот тогда-то и можно себя «побаловать». Ведь выпитая ночью вода окажет самое благоприятное воздействие на измученный организм. Какая-то её часть всё равно выйдет слабеньким потом, но это будет лишь небольшая потеря. Основная же доля воды останется в теле человека. Чтобы самым животворящим образом восстановить его силы и душевное здоровье. Вода в пустыне — это всё!.. И даже больше…

В обычных условиях, если это можно так назвать, человек может прожить без пищи чуть больше сорока дней. А вот без воды он продержится почти наполовину меньше. Точное количество дней я не помнил… Но это ведь в «обычных» условиях, когда бедняге не надо расходовать свои убывающие силы на какие-то там энергозатраты… Когда он может спокойненько так себе лежать на одном месте и беспрепятственно размышлять о чём-нибудь приятном… Или неприятном…

Как, например, гонка вооружений в космосе. Ведь совсем недавно в нашей советской прессе очень широко освещалась политическая акция одного американского астрофизика, который устроил публичную голодовку перед Белым Домом Президента США. Он таким образом выражал свой гражданский протест по поводу разворачиваемой американской военщиной программой СОИ. То есть Стратегической Оборонной Инициативы. Это когда на околоземной орбите зловредный Пентагон планирует разместить боевые спутники с противоракетами… А также мощные лазерные установки, действующие по принципу свободных электронов да с ядерной подкачкой… в общем, один американский астрофизик решил перебороть всю империалистическую сущность Соединённых Штатов, для чего и объявил публичную голодовку. Он обустроился в палатке, разбив её на лужайке перед Белым Домом. Бедолага вроде бы на самом деле ничего не ел. Но всё-таки воду он пил. Причём с какими-то минеральными добавками…