«Был жестокий бой»

Заканчивая свою непривычно длинную речь, я стал осознавать то, что переступил какую-то невидимую грань и начал открыто метать… Но не икру, а бисер!.. Ведь всем этим майорам комендантской службы совершенно необязательно знать такие тонкости нашей разведчицкой действительности, как оперативные дела и необходимость сдачи документов перед выходом на боевое задание. Им достаточно было и того, что я недвусмысленно указал на их тыловую сущность, то есть стокилометровую удалённость от опасного передка. Да и моё чрезмерное многословие они могли принять за некоторую слабину моей жизненной позиции.

Возможно так оно и произошло. Голос у носорогого заметно окреп.

— У вас сейчас должны быть документы на оружие! Это определено тем же Приказом Командующего! Где они?

— В оперативном деле! — ответил я. — Всё там!

— У вас должна быть справка… — заявил один из младших помощников. — В которой вам разрешено ношение табельного пистолета! У вас есть такая справка?

— Конечно! — проворчал я. — В оперативном деле!

Я хотел было указать этим тыловым сволочам на то, что двадцатизарядный и бесшумный пистолет Стечкина не может являться моим «табельным» оружием, но… Продолжать метать бисер мне не хотелось.

Но им, судя по всему, ужасно не хотелось расстраивать своего военного коменданта и поэтому товарищи майоры изо всех сил стремились запугать меня отсутствием жизненно важных документов. И теперь меня «морально продавливал» старший помощник.

— Согласно Приказа Командующего номер личного оружия должен быть вписан в Удостоверение личности офицера и в Командировочное предписание.

— А я уезжал из Ростова без этого пистолета! — отвечал я.

Этот мой довод казался чересчур уж простым. Чему они естественно обрадовались.

— Раз вы получили этот пистолет уже здесь, то вам должны были выдать отдельную справку! Именно её мы у вас и требуем.

— А у меня её нету! — произнёс я спокойно и отрешённо. — Езжайте в штаб моей бригады!

Но самый главный и потому наиболее умный майор продолжал гнуть свою линию по поводу справки:

— Она должна быть у вас при себе!

Эту фразу носорогий произнёс несколько повышенным тоном, на что мне пришлось отреагировать короткой репликой.

— Потише! А то…

Дальнейший смысл так и недоговорённого мной предложения каждый мог трактовать в меру своей фантазии. Но в случае ослушания я даже и не думал открывать беспорядочную стрельбу на поражение или же методично-хладнокровно раскидывать ручные гранаты… Просто мне уже страшно надоело присутствие всех трёх майоров и это ужасно негостеприимное КПП Моздокского аэродрома.

«Это чёрт знает что!.. Мы в Грозном отработали целых две недели! Приехали с войны без единого раненого! Не говоря уж про убитых!.. А эти мордовороты тут устроились и канифолят мозги всем нормальным людям! Вот сюда бы привести этого Командующего, чтобы он сам посмотрел на всё это блядство комендантское!»

Но, увы… Высокое начальство было далеко. Военные прокуроры отсиживались там же… Поэтому всё это гадство продолжалось.

— Если у вас нет при себе справки, разрешающей вам ношение табельного пистолета с указанием номера. — говорил старший помощник военного коменданта. — То мы имеем право изъять у вас этот пистолет.

— Попробуйте! — предложил им я.

Но все майоры продолжали оставаться тире отсиживаться на своих стульчиках. И бросаться на меня опять, чтобы на этот раз изымать уже мой большущий пистолет товарища Стечкина…

«Ну, не-ет!.. На такой риск они теперь точно не пойдут!.. Им хватило первой попытки. Если уж я за трофейные ружья так держал оборону, то за свой родной АПС…»

Я бы, конечно же мог порекомендовать комендатурщикам прочитать как можно больше книжек про Великую Отечественную войну или же просмотреть старые кинофильмы про разведчиков. Ведь уже общеизвестным является то, что уходя на боевое задание разведчики должны оставить всё то, что может их идентифицировать в случае попадания в плен. Поэтому любые документы, орденские книжки и сами награды сдавались кому следует. И сейчас этот порядок практически не изменился…

Но сейчас вокруг меня сложилась совсем непростая ситуация. Эти майоры комендантской службы отлично понимали то, что разведчики занимаются несколько специфическим видом боевых действий. Возможно они мне и верили, когда я говорил им про оперативное дело, в котором и находятся все мои документы… Однако за моей спиной сейчас виднелась парочка добротных ружей тульского завода. И именно в них и заключалось всё дело! Они уже доложили своему начальнику об изъятии этих ружей, потому-то военный комендант примчался сюда на всех парах… Уже предвкушая столь приятное чувство халявы, когда из ниоткуда в его собственные руки попадают такие трофеи. Но моя скромная персона доставила товарищу полковнику огромнейший облом! И теперь трое майоров старались всеми силами загладить свой конфуз… И любой ценой сделать подарок своему шефу.

«А это возможно только в случае окончательного изъятия этих ружей! Причём, у меня лично! Вот хрен им! Кто там ещё?»

В коридоре послышались чьи-то размеренные шаги… И в нашу комнату вошёл никто иной как сам начальник штаба 22-ой бригады спецназа. Да ещё и с какой-то бумагой в руке. Правда, скрученной в трубочку. Наверное, для вручения сотрудникам комендатуры.

— Здравия желаю, товарищ полковник! — отчеканил я, принимая строевую стойку.

— Здравствуй! — кивнув мне головой, произнёс подполковник Мартемьянов. — Вот справка! Кому её?

Это он обращался уже к трём майорам. Ко мне начштаба даже не подошёл. Но мне этого и не требовалось. Главное — что подкрепление всё-таки прибыло.

— А что это за справка? — спросил заметно посуровевший старший помощник.

— Это справка из Оперативного дела разведгруппы лейтенанта Зарипова. — объяснял подполковник Мартемьянов своим привычно-будничным тоном. — Что такого-то числа в ходе боестолкновения его подчинённые уничтожили двух боевиков и забрали у них два охотничьих ружья. Номера стволов там указаны.

Этот документ прочитали все три майора. Затем их как прорвало!.. Почуяв то, что от них уплывает самая желанная добыча, комендачи принялись говорить все сразу. Естественно, первыми прозвучали голословные обвинения в военно-преступном мародёрстве и злостном ущемлении законных прав мирного населения Чеченской Республики Ичкерия… Не обошли они стороной и тему бесконтрольного провоза трофейного оружия из зоны боевых действий на беззащитную осетинскую территорию. Хоть и бездоказательно, но всё же прозвучали упрёки в попытке контрабандного перемещения спиртосодержащих напитков без оплаты таможенных сборов. Ну, и разумеется… В самом конце три майора в один голос стали говорить об агрессивности и кровожадности отдельных лейтенантов спецназа…

«Нда!.. — думал я с улыбкой. — Это вам ещё повезло, что вы на меня нарвались!.. Если б вы встретились с лейтенантом Златозубовым и попытались отобрать что-нибудь лично у него!.. Вот тогда бы я вам не позавидовал! Он бы отметелил вас троих разом!»

Когда майорский хор затих, я улыбаться перестал.

— Разрешите доложить? — обратился я к своему начштаба. — А то они тут…

Трое майоров опять завели свою комендантскую песню. Мол, у него и справки на пистолет нету. Ведёт себя агрессивно… На комендантов бросается с оружием… Ну, и так далее…

Когда майоры замолчали вновь, я опять попросил разрешения вставить хоть слово. Но подполковник Мартемьянов посмотрел на меня своим знаменитым печальным взглядом и отрицательно замотал головой.

— Нет! — сказал он мне. Выйди пока в коридор и подожди меня там.

Я понял, что начштаба хочет попытаться уладить дело миром. Поэтому я ему не перечил. Но когда я взялся за трофейные ружья, чтобы вынести их вместе с собой… Трое майоров чуть ли не взвыли…

— Это конфисковано-ое! Это нельзя-а!.. Не положено-о-о!

Это начштаба бригады был несколько шокирован таким поведением товарищей майоров. Тогда как мне всё это уже было не в диковинку. И я молча взвалил ружья на плечо. Комендачи взвыли ещё громче… Упоминая и военных прокуроров с их следователями, и командующего округом, которому они подчинялись лично…