Хронопилот

— Службы Спасения во Времени, сокращенно — ССВ.

Хорн смотрел на собеседника, не мигая.

— Что это за мифическая служба? Хроноразведка — единственная в мире организация, занимающаяся проблемой перемещения во Времени.

— Единственная в мире… но не во Времени.

— Позвольте, вы намекаете…

— Я внимательно слушал ваши ответы журналистам. Жаль, что вы не верите в контакты с потомками.

— А вы, стало быть, мой далекий потомок…

— Да. Причем по прямой. Вы — мой прапрапрадед по материнской линии. Моя мать — урожденная Джулия Хорн.

— В самом деле? — заинтересовался доктор. — Надеюсь, вы не будете голословны? У вас есть, чем подкрепить ваши слова?

— Разумеется. Взгляните на это фото.

Хорн повертел в руках яркую пластиковую карточку. Со снимка, беззубо улыбаясь, смотрел крепкий на вид старик, лысый, но с аккуратной профессорской бородкой.

— Не узнаете? — спросил Лозовски.

— Как будто нет. Кто это?

— Вы, Макс, собственной персоной.

— Неужели? — брови Хорна поползли вверх. — Сколько же лет я проживу?.. Скажете?

— Только намекну: на этом снимке вам девяносто два.

— Серьезно?! — Хорн повеселел. — Приятно слышать.

— Значит, мы можем перейти к делу? Поговорим о Корабле.

— Не торопите события, Майкл.

— Я не убедил вас?

— Честно говоря, нет. Я не так легковерен, как вам бы хотелось.

— Жаль. Поймите, что мы обладаем бесценным опытом четырех поколений, живших после вас. Мы хотим уберечь вас от ошибок, вам же во благо… К сожалению, ваши исследования преждевременны, они могут быть использованы отнюдь не в научных целях. И я уполномочен вести с вами переговоры не только о прекращении эксперимента и возвращении хронопилота, но и о полном свертывании программы Хроноразведки.

— Даже если бы вы убедили меня, то я не стал бы торопиться свертывать исследования. У нас широкомасштабная программа, в эксперименте участвует множество людей. Примите во внимание колоссальные затраты. Кроме того, Хроноразведка — мое детище, дело всей жизни. Это не громкие слова. Я вложил в это дело все — и разум, и душу. А вы так просто хотите, чтобы я от всего отказался. К тому же я — не главное лицо в администрации, вы можете обратиться непосредственно к генералу Бартону. Он сейчас в Египте.

— Мы это сделаем, — Лозовски помолчал, тяжело вздохнул. — Я хотел узнать ваше мнение, Макс. Очень жаль, что вы не с нами.

— Ничем не могу помочь, — Хорн развел руками.

— Жаль, что вы мне не поверили, но ничего. Главный аргумент я приберег на завтра.

— Что за аргумент?

— Завтра узнаете.

— Вы меня интригуете. Это связано с церемонией захоронения капсулы?

— Угадали. И все равно мой аргумент станет для вас сюрпризом. А теперь извините меня, мне пора. До завтра.

— До завтра, — машинально ответил Хорн. Он проводил странного собеседника взглядом и долго сидел, задумчиво глядя в иллюминатор.

Доктор Макс Хорн был человеком науки. Визит потомка из будущего не потряс его, как потряс бы он обычного обывателя. Хорн верил в прогресс, был убежден, что потомки гоняют по Времени так же свободно, как мотоциклисты по гаревой дорожке. Но поверить в личный, только что свершившийся, контакт с прапраправнуком ему было непросто.

И еще отчего-то ему было очень грустно, будто он узнал день и час своей смерти. Почему-то врезалось в память имя его праправнучки — Джулия Хорн. И еще стояло перед глазами живое и мудрое лицо седобородого старика со снимка — его постаревшее лицо. Макс тяжело вздохнул, чувствуя нарастающую головную боль, и спрятал лицо в ладонях.

— Фотомонтаж!

Распластавшись в воздухе над сонной Атлантикой, гравилет пожирал ночное пространство. Лозовски вышел в курительный салон, где услужливый робостюард ловко щелкнул перед ним зажигалкой. Майкл жестом приказал роботу удалиться и вытащил из кармана «бломп» — блок мгновенных перемещений.

Эксперимент. 21 июля 1947 года, понедельник

1

На залитой полуденным солнцем лесной прогалине, поросшей папоротниками и земляникой, чуть покосившись набок, стоял «Ли-2». Под крылом, прямо на земле лежал Алекс Химмель, вдыхая ароматы хвои и трав и слушая пересвисты и трели невидимых птиц. От солнечного света и свежести соснового бора приятно кружилась голова. Так вот каким воздухом дышали предки двести лет назад!

ОТТО, мнемокристалл с памятью которого Алекс поместил в Кибермозг гравилета, металлическим шепотом проповедовал недопустимость временных парадоксов и ратовал за скорейшее возвращение в будущее.

— Не понимаю, что вас удерживает здесь, сэр? — вежливо вопрошал он.

Алекс не отвечал, он думал о своем. Было бы неплохо наведаться в город. Но это крайне рискованно. Оккупационные власти, вероятно, контролируют окрестности и держат мирное население в постоянном страхе за свое будущее. Возможно, проводятся карательные операции против партизан и сил городского подполья — если существуют те и другие. Нельзя исключать вероятность облав. И если все это принять во внимание, то трижды прав ОТТО: надо поскорее уносить ноги, пока они еще целы. Тем более что программа полета почти выполнена.

Хельга, легко порхая среди зелени и цветов, собирала редкие последние ягоды этого лета. Окружающий мир не восхищал ее. Она лишь определяла процентное содержание канцерогенных веществ в почве и воздухе и сопоставляла эти данные с исходной информацией из третьего тысячелетия. Вывод напрашивался сам собой: в будущем было куда опаснее дышать свежим воздухом и лежать на земле. Хельга была прекрасным наблюдателем и аналитиком, оценивала действительность по степени безопасности для человека.

ОТТО выгрузил из контейнера, замаскированного под бомболюк, четыре почти одинаковых пятидесятикилограммовых валуна. Это и были начиненные биокомпьютерами хрономаяки, которые должны были поведать руководству Хроноразведки о том, что беспримерный эксперимент оправдал их надежды.

Неслышной поступью Хельга подошла к Алексу, опустилась возле него на колени и протянула сложенную лодочкой ладонь, полную земляники:

— Попробуй, любимый!

ОТТО опять не упустил случая напомнить о своем существовании:

— Сэр, я рекомендовал бы вам поторопиться. Нас обнаружили. Вы знаете, что собой представляет немецкая служба безопасности? Они поднимут на ноги гарнизон, дислоцированный в Брянске, и прочешут лес. Что тогда прикажете делать, открывать беглый огонь, или удирать сломя голову?

— Не обязательно сразу бежать в будущее. В любое время можно сменить место стоянки. К тому же я подумываю о вылазке в город.

— Это безрассудство, сэр! Я категорически против! — твердо заявил ОТТО. — Я не поручусь за вашу безопасность. К тому же в этом случае велика вероятность временных парадоксов.

Алекс попробовал убедить биотронного друга в обратном.

— Пойми же, ОТТО, мы попали в тупиковое ответвление хронополя, где законы причинности не действуют, и твои парадоксы — теоретический абсурд.

— Это не доказано! — ответил ОТТО.

— Да здесь, если хочешь знать, можно делать все что угодно, и это никак не отразится на нашем будущем, поскольку у этого мира будущего может не быть вовсе.

— Однако эта реальность существует как минимум четыре года, — парировал ОТТО. — То есть этот мир проявил себя как достаточно стабильный.

— Но не станешь же ты утверждать, что эта реальность — единственно верная, та, что нас породила?!

— Не стану. Это иная реальность, но она также имеет право на эволюцию. Если уж на то пошло, то еще неизвестно, какая из реальностей является истинной.

— Ну, ты даешь! — не выдержал Алекс. — Твои рассуждения — сущий бред!

ОТТО обиделся и замолчал.

— Ладно, старина, не дуйся! — понял свой промах Химмель. Нельзя было забывать, что Кибермозг обладает весьма болезненным самолюбием, а потому очень раним. — Я не хотел тебя обидеть!

Пока ОТТО и пилот спорили, Хельга определилась на местности и обозначила хрономаяками вершины идеального квадрата со стороной длиною в сто метров. В центре квадрата стоял гравилет. Чуть позже Алекс включил все четыре маяка, а ОТТО выстрелил в воздух фоторакетой, с которой через полминуты был получен качественный снимок лесной вырубки, сделанный в инфракрасных лучах. В центре снимка симметричной кляксой чернело пятно гравилета, и изумрудной зеленью невидимых глазом лучей горел периметр хроноквадрата. Аппаратура функционировала нормально.