Жестокость любви

— А если я скажу вам, что мое поведение не имело к вам никакого отношения? Просто сегодня было такое скверное настроение, что я был рад подвернувшейся возможности ударить кого-нибудь? Любого. Не важно, по какой причине!

Припомнив разговор Руперта с графом Шербурном, Пандора поняла, что это не пустые слова.

— Тогда я скажу, что причина, по которой вы так повели себя, абсолютно не важна. В данном случае важен результат — мое спасение.

Руперт озадаченно уставился на нее.

— А я, с вашего позволения, замечу, что вы совсем не такая, какой описывает свет.

Она мелодично рассмеялась:

— О, еще как позволю, ваша светлость…

— Руперт.

Ее веселье как рукой сняло, во взгляде появилась неуверенность.

— Простите?

Он посмотрел на нее из-под прикрытых век.

— Мне бы хотелось, чтобы вы называли меня Рупертом.

Она прижалась к спинке сиденья, чтобы отдалиться, насколько возможно, от него.

— Я не могу допустить столь фамильярное обращение, сэр.

— Почему нет? Вы герцогиня, я герцог, таким образом, мы с вами ровня. Или у вас уже столько друзей, что вы не знаете, куда их девать, и вам не нужен еще один? — не без сарказма заметил он.

Она судорожно сглотнула, прежде чем ответить.

— Вы должны знать, что это не так.

Да, он уже успел заметить, что единственно, кто проявлял к ней интерес в высшем обществе, джентльмены, у которых на уме явно не дружба. Подобные Сугдону.

— Наша дорогая хозяйка дома и ее подруга герцогиня Вуллертон явно дорожат вашей дружбой.

Пандора немного расслабилась.

— Да, они настолько любезны, что несколько недель тому назад одарили меня своим расположением.

— Так говорят.

— Надеюсь, это им не повредит? — забеспокоилась она.

— А вам не все равно, если бы и повредило? — полюбопытствовал он.

— Конечно нет! — Она разволновалась не на шутку, ее лицо горело, пальцы в кружевных перчатках крепко сжимали накидку. — Я не хочу стать причиной того, что свет начнет сторониться этих двух милых леди.

— Как вас? — поднажал он.

— Да, — едва слышно призналась она.

Он пожал плечами:

— Полагаю, обе дамы находятся в том возрасте, когда люди сами вольны выбирать себе друзей. Впрочем, как и я, — добавил он.

Пандора настороженно покосилась на него:

— Но мы не друзья, ваша светлость, а просто знакомые.

— Возможно, со временем мы сможем ими стать. — Руперт внимательно всмотрелся в нее. — Расскажите мне о своем браке с Мейбери.

Резкая смена темы поразила Пандору.

— С какой целью?

— Естественное любопытство, учитывая обстоятельства его смерти? — сказал Руперт.

— Не вижу ничего естественного, ваша светлость. — Она гордо вскинула подбородок.

Он пожал плечами:

— Не исключено, потому что вам все известно.

— А разве может быть иначе, ведь Барнаби был моим мужем! — яростно сверкнула она глазами.

— Это был брак по любви? По крайней мере, похоже, что Барнаби вас обожал, — задумчиво произнес он.

— Как это водится в свете, у нас был брак по расчету, — насупилась Пандора.

— Но счастливый? Хотя бы вначале?

— Даже изначально!

Пандора практически с первой минуты поняла, что Барнаби женился на ней только потому, что ему была нужна юная, а значит, безответная и податливая супруга, сопровождающая его на мероприятия во время сезона и играющая роль хозяйки его многочисленных особняков в Лондоне и в деревне. Жена, которая не станет вмешиваться в его жизнь. Барнаби и до брака не проявлял к ней особого интереса, так с чего было ожидать пылких чувств после свадьбы?

После долгих самокопаний Пандора поняла, что у нее нет выбора, кроме как смириться с этими тяжкими узами. Такова, видно, ее судьба. И если при этом ей придется расстаться с девичьими мечтами о любви и великой страсти, что ж, это ее проблемы, и ничьи больше.

Она вовсе не собиралась делиться своими разочарованиями с высокомерным господином, сидящим напротив.

— Вот мы и прибыли, ваша светлость, — с облегчением вздохнула Пандора. Она подвинулась ближе к краю, готовая выпрыгнуть из кареты, как только грум откроет дверцу. — Еще раз спасибо вам за помощь.

— Я загляну к вам завтра.

— С какой целью? — резко обернулась она, уже сделав шаг наружу.

Герцог сверкнул белозубой улыбкой, выходя следом за ней.

— Ну, например, с целью удостовериться, что вы полностью оправились от вечернего происшествия конечно же.

Не могло быть никаких «конечно же» с этим заносчивым джентльменом. Она не желала принимать у себя Руперта ни завтра, ни вообще когда-либо.

Она подозревала, что, несмотря на все их ухищрения, весть о закутанной в плащ даме, покидающей бал Софии в карете герцога Страттона, к утру непременно распространится по Лондону, как пожар. Не хватало только слухов о том, что он посетил ее на следующий день!

— Уверяю вас, я уже полностью оправилась, ваша светлость.

— И все же я вас спас и теперь чувствую себя обязанным лично удостовериться в этом поутру, — продолжал настаивать он.

Пандора в отчаянии воззрилась на него. Всего несколько минут назад он полностью отрицал наличие у себя каких-либо тонких чувств, но открыто признать это она не могла, всей кожей ощущая присутствие посторонних ушей в виде грума. Если он притворяется глухим и слепым, это вовсе не значит, что он не запоминает каждое сказанное ими слово, чтобы было о чем посплетничать на досуге с другими слугами герцога.

Благородные господа жестоко заблуждаются, полагая, что челядь не обсуждает их поступки. И недостатки…

Пандора гордо расправила плечи.

— Поступайте, как считаете нужным, ваша светлость, — холодно бросила она.

— Я обычно так и делаю, — заверил он ее, беря за руку. Он намеренно не сводил насмешливого взгляда с ее потрясенных глаз, когда прижимался губами к кружевной перчатке. — До завтра, Пандора.

Она вырвала у него руку.

— Прощайте, ваша светлость.

— Нет, моя дорогая Пандора, до свидания, уверяю вас, — промурлыкал он, наблюдая, как она поднялась по ступенькам особняка и проскользнула в дверь, которая распахнулась перед ней, не успела она поставить ногу на верхнюю ступеньку.

И ни разу не обернулась!

Он нахмурился при мысли, что ему пора возвращаться домой.

И о женщине, которая, вне всяких сомнений, ждет его там…

Глава 4

— Как мило с вашей стороны нанести мне визит, ваша светлость! — Пандора, каждой клеточкой источая любезность, поднялась и присела перед Рупертом в реверансе, когда он с присущей ему заносчивостью прошествовал в кремово-голубой салон ее лондонского особняка. Она кивнула Бентли, своему дворецкому, разрешая ему удалиться. Лишь Всевышний знал, сколько усилий она приложила, дабы сохранить спокойствие и не показать, как сильно ее встревожило то обстоятельство, что джентльмен решил-таки сдержать слово и заявился к ней с утра пораньше.

Герцог выглядел умопомрачительно.

— Ваша светлость, позвольте представить нашего семейного поверенного мистера Энтони Джессопа. — Пандора обернулась на относительно молодого темноволосого джентльмена, который находился с ней в комнате. — Мистер Джессоп, это его светлость герцог Страттон.

Джентльмены поприветствовали друг друга — поверенный грациозно поклонился, герцог напряженно кивнул. Мистер Энтони Джессоп стал поспешно собирать бумаги со стола, явно чувствуя себя не в своей тарелке под пронзительным взглядом серых глаз Руперта.

— Дадите мне знать, когда все уладится, Пандора? — с улыбкой повернулся он к ней.

Она был раздражена, поскольку нынче первым делом связалась с конторой Энтони Джессопа, и этот джентльмен уже через час был у нее, но из-за появления герцога пришлось спешно заканчивать переговоры. Как бы ей хотелось придумать благородный повод выпроводить Страттона вон из дома!

— Конечно.

Она позвонила в колокольчик, вызывая дворецкого, тепло улыбнулась мужчине, который несколько лет, вплоть до смерти Барнаби, был его поверенным и теперь перешел к ней. Весь последний год ей приходилось не только вести домашние дела, но и заниматься своими личными финансами, без его помощи она бы попросту не справилась.