Отель «Рай»

Ирина вопросительно посмотрела на меня, а потом на Лену. Та сделала сердитое лицо и покачала головой. Но Ирина проигнорировала сигналы и приблизила лицо вплотную к моему:

— Ты что, совсем дура или прикидываешься? Неужели ничего не знаешь?

— А что я должна знать? — Сердце заколотилось, и я почему-то жалко улыбнулась. — Скажите мне что я должна знать?!

— Ир, ну зачем ты… у них же скоро свадьба. Уже все решено. — Леночка нахмурилась.

— А пусть знает! Тоже мне принц бородавочный на белом коне, — зло отрезала Ирина и отвернулась.

— Что я должна знать? Лена, скажи мне, пожалуйста, — настаивала я, пытаясь поймать ее взгляд.

Лена поперхнулась соком и закашлялась. Она кашляла слишком долго, потом попросила официанта принести воды. Я ждала, не в силах пошевелиться.

Наконец Лена, покрывшись красными пятнами, все-таки начала говорить:

— Дело в том, что Алеша встречается с одной женщиной с фирмы. Я не хотела тебе говорить, но думаю, тебе все-таки надо быть в курсе дела, чтобы принять какое-то решение и разработать тактику борьбы с ней. Я же справилась со своей мымрой, и ты справишься со своей.

— А что это за женщина? — Я едва могла шевельнуть губами. Руки и ноги стали ватными и противными. Мелкая дрожь пронзила все тело холодными искрами.

— Честно тебе скажу, на фирме все зовут ее «средство от прыщей». Она дала уже всем, кому только можно дать: всем шоферам, грузчикам, поставщикам… Ходит исключительно на высоченных каблуках, в ультрамини и декольте с вываленными наружу сиськами. Я собственноручно устраивала ее к Якову Борисовичу лечиться от гонореи пару лет назад. Конечно, ее с тобой не сравнить, но хитрющая — пробы негде ставить. И вот Алеша с ней… уже где-то полгода… Прости, я не хотела делать тебе больно, но тебе нужно быть в курсе, согласись…

Я закусила нижнюю губу до боли, чтобы не расплакаться. Не хотелось плакать при Ирине, она все-таки чужой человек для меня. Я только и смогла пробормотать:

— Гонорея? Алеша? А как же наш ребенок? Как это? Зачем же тогда он послал нас сюда вместе с Ваней? Зачем делал мне предложение? Я не понимаю, не понимаю… — почти прокричала я в ужасе. Мне казалось, что я сплю и мне снится страшный, одуряющий сон. Этого не может быть! Нет! Это какая-то ошибка! Алеша не такой, мы же с ним договаривались насчет измен, чистоты и всего прочего…

Лена и Ира молчали, сочувственно глядя на меня, как на пронзенную булавкой умирающую бабочку для гербария. Еще минуту назад эта радужная бабочка порхала в полном восторге с цветка на цветок, купаясь в радужном свете, а теперь корчится перед гибелью от боли. Наконец Леночка собралась с силами и стала меня успокаивать, со всей свойственной ей рациональностью и рассудительностью:

— Послушай, я хочу тебе только добра. Я хочу, чтобы вы были вместе с Алексеем. В конце концов, мы строим рядом дома. И если в этом доме будешь жить не ты, а эта Наташа…

— Ее зовут Наташа?! В доме?! Она будет жить в нашем с Алешей доме? В доме моей мечты?

Картинки с травкой, домиком и бегающим ребеночком хаотично замелькали перед глазами.

— Если ты будешь вести себя по-умному, то не будет.

— Ее зовут Наташа, да? — жалобно спросила я. Губы тряслись.

— Да, а уж фамилия… Наташа Дуст. Избранница нашего рафинированного чистюли, — продолжила Леночка. — Знаешь, я так настрадалась из-за своей истории, что могу тебе сказать: надо все продумать. Каждое твое слово и каждое твое движение. Иначе можешь проиграть. Ты его все лечишь, заботишься о нем, кормишь, пылинки сдуваешь, в рот ему заглядываешь, он тебе книжки всякие романтичные подсовывает… Хорошая девочка Вера. Знаешь, хорошие девочки всегда попадают в такие истории, потому что хорошие девочки доверчивые, любящие и верные. А мужикам этого не нужно! Мужчине нужно, чтобы баба в постели ему небо в алмазах показала! Но только чтобы он думал, что сам ей это позволяет. Сыграть ты должна грамотно, потому что соперница твоя — настоящая стерва, хищная и прожорливая. Ням-ням — и нет твоего Алеши, только обрывочки от его накрахмаленной тобой рубашечки полетят…

— Я не собираюсь ни во что играть! И не буду за него бороться. По всей видимости, я просто приняла его за другого человека, более цельного и достойного. Да, я наивно предполагала, что он — чистый человек. Во всех смыслах. — Я немного собралась, и плакать мне уже не хотелось. Было просто гадко.

— Ты что! Не смей! Это просто глупо — отдать этой жирдяйке своего Алешу! Все-таки вы вместе целых четыре года. И причем — самые лучшие твои годы, годы расцвета. Я рассказала тебе это только с той целью, чтобы ты стала информированнее и умнее. У нее есть неоспоримое преимущество перед тобой — она на него охотится, а ты его любишь. Охотники всегда выигрывают, потому что они хладнокровны, а у любящих руки дрожат от эмоций, и они промахиваются. Тем более она еще давным-давно заявляла, что для нее главное — деньги, а какой уж попадется мужичок — да хоть косой, хоть кривой, все равно. А Алеша все-таки ничего — и не хромой, и не косой. Она сейчас изображает полную покорность, смирение, во всем с ним соглашается, не предъявляет никаких претензий, этакая беленькая овечка… Тактика! Я-то знаю, что она — змея змеей. И не вздумай ему показывать, что ты что-либо знаешь. Надо его просто скручивать потихоньку, к нам в офис периодически наведываться, ты ведь, между прочим, ни разу у нас не была. Брать под контроль, интриговать. Надо бороться! Я боролась — и победила, борись и ты.

— Тебе было за что бороться, ведь Вася — отец твоих детей, и вообще… короткая интрижка брак только укрепляет — изменившая половина испытывает чувство вины. Жертве оказываются дополнительные знаки внимания, подарки. Брак — слишком долгая штука, чтобы не изменять своей половине, но главное — отношения в глобальном смысле.

Мне же бороться нечего. Жаль только его маму — она всегда хорошо ко мне относилась, говорила, чтобы он держался меня, потому что во мне есть женственная ниточка. Она понимает, что я его люблю, буду верна ему и стану заботиться о нем изо всех сил.

— Вот, — торжествующе вступила Ирина, — я же говорю, что все они — дерьмо, разница только в величине кучки. Я его терпеть не могу, этого вашего Алешу. Он лицемер и манипулятор. По мне уж лучше мой гранде-кобелина, хоть видно все сразу, а этот… Изображает чистоплюйчика, а внутри — вонь и разложение. Еще и мораль другим горазд читать про порядочность и непорядочность, скотина.

— Мужчина по природе своей полигамен, он не может хранить верность, это не совсем нормально… Я это понимаю. Но вот так — цинично, зачем же мне тогда делать предложение, говорить о ребенке? — растерянно проговорила я.

— А может, он с вами наперегонки работает: кому скорее заделает ребенка — та и выиграла, — съязвила Ирина, и мне захотелось съездить ей по изящному, намазанному французским кремом личику. — Только я точно могу тебе сказать, что он прикрывался своей больной мамой, а сам — в хвост и в гриву… эту Наташу Дуст, или как ее там. Ладно, хватит болтать. Пора на ужин собираться. Надо Ленчика проконтролировать — за какой он юбкой намылился. Вот у меня жизнь! Уже со стеном в сердце, доходяга, а туда же. «Виагру» свою от меня по карманам прячет, ему же нельзя! Он же копыта может отбросить на какой-нибудь дамочке! Дурак! Я же о нем самом думаю! Люблю его, придурка, — патетически закончила Ирина, вставая из-за стола. Настроение у нее явно улучшилось. Видимо, она убедилась в своей правоте и в том, что кому-то хуже, чем ей.

— Знаешь, что я тебе посоветую: иди в номер, успокойся, возьми листок бумаги и расчерти его на две колонки. Одна — плюсы ваших отношений, а другая — минусы. И подумай, чего больше. Только не вздумай ему звонить, сглупишь! — Лена ободряюще улыбнулась и тоже собралась идти чистить перышки к ужину. Нашкодивший муж должен видеть: она всегда на высоте.

…Я вышла из помещения на воздух, и мне показалось, что попала в другой мир. Небо выглядело зловещим, вечернее солнце напоминало безжалостный гестаповский прожектор. Оставшись одна, я еле-еле сдерживала поток слез, который мне нужно было срочно выплеснуть в номере. Я шла как по Виа Долороза с тяжелым, придавившим меня известием, как с крестом, почти падая… Все мужчины, попавшиеся мне на пути до бунгало, воняли дерьмом предательства, а все женщины выглядели коварными и хитрыми стервами.