Человек дождя

— Тогда слушай меня, — требовательным тоном сказал Чарли. — Другой фермы здесь нет, понял? Это твой единственный шанс. Если у тебя будет такой вид, тебя не впустят. Ты слушаешь?

Рэймонд слушал. Он выглядел ужаснее, чем когда-либо. Прозвучавшая угроза целиком заполнила его сознание «Тебя не впустят», «последний шанс» — Чарли произнес рискованные слова.

— Стой здесь, — приказал Чарли, — приведи себя в норму. Ты понимаешь, что я говорю?

Бросив на Рэймонда быстрый строгий взгляд, Чарли расстегнул ремень на брюках брата, спустил их до талии, как носят все нормальные люди, и снова застегнул пряжку ремня.

— И не задирай их больше! — проворчал он. — Стой спокойно! И заткни свою пасть!

Для примера Чарли открыл свой собственный рот и тут же захлопнул его. Рэймонд в точности повторил его движение. Открыл. Закрыл. Вот так.

Чарли выровнял дыхание и изобразил на лице свою Улыбку Номер Пять, Искреннюю, Дружелюбную. Мелочь, но сделать это было необходимо. Затем он постучал в дверь. Он услышал, как Рэймонд за его спиной начал подпрыгивать на месте, как ребенок, которого ведут купаться. Чарли показал ему кулак.

Дверь открыла хозяйка, молодая женщина с ребенком на руках. Двое других детей держались за ее юбку. Она увидела перед собой необыкновенно симпатичного, дружелюбно улыбающегося молодого человека, а позади него — ничем не примечательного мужчину лет сорока. Он выглядел совершенно обыкновенно.

— Добрый день, — вежливо поздоровался Чарли. — Я Дональд Клеменс, мэм, из компании А. С. Нильсона. Вы знаете, чем мы занимаемся?

— Нильсон, — повторила она, — вы имеете в виду компанию по изучению общественного мнения? О телепрограммах?

— Именно так, — одобрительно кивнул Чарли и произнес тоном учителя, вручающего лучшему ученику золотую медаль. — Мы выбрали вас из других семей фермеров. В качестве возможной кандидатуры на звание «Нильсон фэмили». В будущем году.

Глаза женщины раскрылись в радостном изумлении, но потом лицо вдруг переменилось.

— Да, но моего мужа нет дома… — неуверенно произнесла она.

Но Чарли был начеку.

— Если вас выберут, — быстро произнес он, — вы сможете принять участие в составлении телепрограмм, которые будет смотреть вся нация. За это ваша семья будет получать чек на двести восемьдесят шесть долларов. Ежемесячно.

Двести восемьдесят шесть долларов? На лице женщины читалась внутренняя борьба. Время между тем истекало, Вапнер вот-вот должен был появиться на экране. Интересно, надолго ли еще хватит Рэймонда?

— Может быть, когда мой муж…

Чарли отрицательно покачал головой, перебивая ее:

— Мы больше не приедем в этот район, мэм. — Слова его звучали, как окончательный приговор. — Если вы так заняты, что не можете уделить нам внимания, мы поедем к другим кандидатам.

Раздираемая противоречивыми чувствами, женщина прикусила губу. Двести восемьдесят шесть долларов — это очень соблазнительное предложение, особенно при том, что на полях от засухи вянет урожай. Но если ее Дрейк узнает, что она пустила в дом чужих, он будет зол как черт.

— Все, что нам нужно, — бодро заверил ее Чарли, — это проверить исправность вашего телевизора. И посмотреть какую-нибудь программу. Это совсем недолго.

— Насколько недолго?

Чарли услышал за спиной угрожающие звуки.

— Недолго, — повторил он.

— Насколько недолго? — снова спросила она.

Звуки стали громче.

— Тридцать минут. Этого требу…

Теперь женщина смотрела поверх его плеча, пытаясь разглядеть, что происходит за его спиной. Чарли поспешно подвинулся в сторону, чтобы загородить Рэймонда. Он сам не знал, что за чертовщина происходит сзади, но, чтобы там ни было, вряд ли это было нормально.

— Кто он? — поинтересовалась домохозяйка.

Чарли не рискнул обернуться, просто не смог себя заставить. Он почувствовал, что покрывается холодным потом.

— А, это мой партнер, мистер Бэйнбридж. Он занимается показательными просмотрами.

Выражение любопытства на лице женщины тем временем сменилось тревогой. Чарли понял, что Рэймонд за его спиной выкинул что-то особенно выдающееся.

— Он делает это для… — Он запнулся. Поздно. Женщина, как зачарованная, не отрывала глаз от Рэймонда, наблюдая за каждым его движением. Вздохнув, Чарли неохотно обернулся.

Рэймонд спасался от ужасающей реальности, в которой за девяносто секунд до Вапнера у них еще не было телевизора, на воображаемом бейсбольном поле. Рэймонд Бэббит снова был бейсбольной звездой. Его неловкие руки сжимали мяч, его глаза перебегали с базы на базу, контролируя игроков. Три и два не засчитаны. Как в прошлый раз.

— Мяч не засчитан, — шептал он.

Чарли беспомощно поглядел на Рэймонда. Дерьмо! Он повернулся, но хозяйка захлопнула дверь перед его носом. Он не винил ее. Он сам поступил бы так же, увидев, как псих вроде Рэймонда, играет в бейсбол у его крыльца. Но, помимо раздражения, он вдруг почувствовал острую жалость к Рэймонду. И это взбесило его еще больше.

— Все! Игра окончена! Приплыли! — злобно заорал он на Рэймонда. — Не посмотришь ты свою передачу!

Тусклые глаза Рэймонда вращались, вылезая из орбит, он подпрыгивал на месте, попеременно поджимая ноги. Он не мог поверить тому, что сказал Чарли. Не будет Вапнера? Это же конец света! Нет, это невозможно. — Он посмотрел на часы:

— Ну вот, это… это…

— Одна минута до Вапнера, — подтвердил Чарли. — И ты сам все изгадил. Ты сам во всем виноват, приятель. Я все сделал. Ты бы уже сидел у телевизора, жевал бы кукурузные хлопья и любовался на своих истцов и ответчиков. А теперь ты остался с носом, потому что…

Но Рэймонд был уже не в состоянии что-либо слушать. Он понял только, что он не посмотрит Вапнера, что Вапнера не будет, и полностью потерял контроль, забившись, как раненый зверь в нору, в темные глубины своего сознания. Он продолжал бормотать, сам не понимая что:

— Это… будет… будет… будет…

Не в силах пробиться наружу, не в силах объяснить Чарли ужас всего происходящего, что весь его мир рушится и он вместе с ним, Рэймонд вытянул руки и хлопнул в ладоши. Один раз, два, три… Взбесившийся тюлень. Он хлопал и хлопал не в силах остановиться.

Чарли понял, что надо действовать, и немедленно. Его брат погибал прямо на глазах, раздираемый на клочки острыми зубами безумия. Чарли повернулся к двери и постучал. Дверь немедленно открылась. Видимо, женщина стояла за дверью, наблюдая за Рэймондом в глазок.

— Я соврал вам, мэм, — быстро сказал Чарли. — Я очень сожалею. Этот человек… Этот человек, ну… Он мой брат.

Женщина переводила взгляд с обезумевшего тюленя на симпатичного парня, стоящего перед ней.

— Ваш брат? — подозрительно переспросила она.

Чарли кивнул.

— И если через тридцать секунд он не увидит «Правосудие для народа», с ним будет припадок. Прямо на вашем крыльце. Помогите нам, или это будет на вашей совести.

Женщина подумала.

— Мы сами любим «Колесо Фортуны», — сказала она наконец. — Вы думаете, это ему поможет?

Через пятнадцать секунд Рэймонд, как и было обещано, сидел перед телевизором, и председательствующий судья Вапнер вершил суд на настоящем процессе, и мир опять собрался воедино. И черт с этим «Колесом Фортуны».

Чарли облегченно вздохнул. Катастрофа была предотвращена, и он получил незабываемый урок. Никогда, никогда, НИКОГДА не позволять Рэймонду Бэббиту отходить от работающего телевизора, если до выхода в эфир «Правосудия для народа» осталось меньше пятнадцати минут. Меньше всего на свете Чарли хотел бы увидеть еще раз нечто подобное.

Пока Рэймонд Бэббит, уютно устроившись перед телевизором, поглощал соленые сухарики (кукурузных хлопьев в доме не нашлось) и восхищенно смотрел на Вапнера, и пока мать, которую, как оказалось, звали Ева, и ее трое детей, рассевшиеся на диване, так же восхищенно смотрели на Рэймонда, смотрящего на Вапнера и делающего пометки в зеленом блокноте, Чарли Бэббит пошел на кухню заняться делами.

Он должен был быть в Лос-Анджелесе через три часа после своего последнего звонка. Но это было два дня назад, а он добрался только до Оклахомы. В одиночку ему было бы проще. Но Рэймонд требовал больше остановок, чем четырехлетнее дитя, — он хотел то есть, то пить, то смотреть телевизор. Чарли потерял всякую связь с Лос-Анджелесом, и сейчас ему позарез нужен был Элдорф, его механик. Кредиторы подождут. Ленни сможет еще немного поводить их за нос. Что касается Сюзанны, рана еще слишком свежа, с этим он разберется позже.