Страница 38 из 46
Епитимии, обычно налагаемые инквизицией, не были очень разнообразны: чтение молитв, посещение храмов, строгое исполнение обрядов, посты, паломничество по святым местам, пожертвования на благотворительность. Были среди них и епитимии унизительные — наиболее позорным считалось предписание носить желтые кресты на одежде. Санбенито — одеяние еретика позднейшей испанской инквизиции — происходит от наплечника с крестами шафранового цвета, который надевали на осужденных, когда в праздники их выставляли у дверей церкви, чтобы своим унизительным видом они предостерегали народ от непослушания инквизиции.
Самое суровое наказание, исходившее от инквизиции, было тюремное заключение. Конфискация же была побочным наказанием и зависела, как и костер, от светских властей. Соборы в Нарбонне и Безье в начале XIII века предписывали временное или пожизненное изгнание еретика из страны, но эта мера наказания применялась редко, она упоминается лишь в приговорах, относящихся ко времени, когда инквизиция только разворачивала свою деятельность.
Хотя церковь и объявляла, что она с радостью принимает в свои объятия заблудших и раскаявшихся еретиков, но тем не менее обратный путь к ней был труден и почти невозможен. Раскаявшийся должен был месяцами и даже годами строго выполнять суровые епитимии, пока инквизитор не находил возможность освободить его от наказания. Еще до основания инквизиции, около 1208 года, св. Доминик обратил одного катара, по имени Понс Рожер, и наложил на него епитимию, текст которой дошел до нас. Она дает ясное представление о том, что считала церковь обязательным условием воссоединения в то время, когда она пускала в ход все средства, чтобы привлечь к себе еретиков, и не прибегала еще, кроме исключительных случаев, к насилию. Подряд три воскресения кающийся должен был являться обнаженным до пояса, и священник бичевал его на пути от городских ворот Тревиля до дверей церкви; он должен был отказаться от мяса, яиц и сыра во все дни, кроме Пасхи, Пятидесятницы и Рождества Христова, а в эти дни, наоборот, ему следовало вкушать все это в доказательство своего отречения от заблуждений. Два раза в год, по сорок дней каждый раз, он должен был воздерживаться от рыбы; кроме того, рыба, а также масло и вино запрещались ему три дня в неделю. Он должен носить монашеское одеяние. Ему предписывалось ежедневно ходить к обедне, а по праздникам и к вечерне; семь раз в день ему следовало молиться и, кроме того, десять раз днем и двадцать раз ночью читать «Отче наш». Он должен соблюдать самое полное целомудрие. Ежемесячно его ждал отчет перед священником, который следил за соблюдением предписаний; и такой образ жизни грешник должен вести до тех пор, пока его не освободят от епитимии. Всякое же нарушение епитимии превращало его в клятвопреступника и еретика.
Мы видим на этом примере, сколько различных видов епитимии мог соединять воедино духовный отец по своему усмотрению. Обычным условием епитимии было бичевание: часто оно подразумевалось, когда предписывались паломничества и посещение церквей. Соборы в Нарбонне и Безье в 1244 и 1246 годах, а также собор в Таррагоне в 1242 году упоминают о бичевании как о легком наказании, налагаемом на добровольно обращающихся и кающихся. Эта епитимия часто длилась годами — иногда до самой смерти несчастного, если инквизитор не желал положить ей конец.
Одной из самых легких форм наказания считалось паломничество, хотя идти на поклонение святым местам надо было пешком, а число этих мест было обыкновенно так велико, что обход их всех требовал нескольких лет жизни, в течение которых семья кающегося могла умереть с голоду. В одном случае паломничество в Компостелло было предписано более чем девяностолетнему старцу только за то, что он разговаривал с еретиками.
Паломничества, налагаемые инквизицией, делились на два разряда — большие и малые. В Лангедоке в случае больших паломничеств назначались Рим, Компостелло, Кентербери и Кельн. Малых было девятнадцать — к местным святыням Парижа и Булони. За какие преступления накладывались они, видно из приговора в 1322 году по делу трех обвиняемых, вся вина которых состояла в том, что они видели вальденских наставников в домах своих родителей, хотя и не знали, что это за люди. Чтобы загладить это прегрешение, кающиеся должны были посетить в течение трех месяцев семнадцать святых мест между Бордо и Виенной и принести из каждого места удостоверение о том, что они там были. В 1308 году осужденный был освобожден от хождения по святым местам ввиду его преклонного возраста и слабости, но ему вменили в обязанность посещать два раза в год все церкви «по месту жительства», в Тулузе. В первое время деятельности инквизиции назначалось паломничество в Палестину, куда кающиеся отправлялись в качестве крестоносцев. Но в 1242 или 1243 году папа запретил вербовать крестоносцев среди еретиков, а в 1246 году собор в Безье предоставляет на усмотрение инквизитора решение вопроса, должны ли кающиеся лично нести службу за морем, или они могут посылать вместо себя вооруженного человека, или же им стоит разрешить сражаться за веру против еретиков ближе к дому. Также по своему усмотрению инквизиторы могли определять срок службы крестоносца — обыкновенно он составлял от двух до трех лет и в исключительных случаях от семи до восьми. Возвратившиеся из Святой земли должны были предъявить удостоверение, скрепленное патриархом Иерусалима или Акры. Падение в 129! году Иерусалимского королевства вывело из обычая эту форму епитимии, хотя и в начале XIV века ее еще накладывали.
Эти наказания не затрагивали ни социального положения, ни репутации кающегося. Не таково было на первый взгляд несравненно более легкое предписание носить на одежде кресты — две больших холщовых нашивки шафранного цвета на спине и на груди. Кающийся должен был носить их постоянно, как дома, так и вне его, а когда они приходили в ветхость, заменять их новыми. Во второй половине XIII века крестоносцам, отправлявшимся за море, разрешалось на время похода эти кресты снять, однако по возвращении они должны были нашить их снова. В начале деятельности инквизиции это унизительное наказание обычно ограничивали сроком до восьми лет; но впоследствии его стали накладывать на всю жизнь, оставляя за инквизитором право при очевидном благочестии кающегося отменить епитимию. Так, например, на аутодафе 1309 года инквизитор Бернар Ги разрешил Раймунде, жене Этьена Го, снять кресты, которые она носила почти сорок лет.
Нарбоннский собор 1229 года предписал ношение крестов всем обращенным, добровольно отрекшимся от ереси как доказательство того, что они питают отвращение к своим прежним заблуждениям. Собор в Безье 1234 года грозил конфискацией имущества тем, кто откажется носить эти знаки позора или будет скрывать их. Другие соборы, подтверждая это постановление, распространяли его на всех, кто воссоединится с церковью. Валанский собор 1248 года постановил, что ослушники должны загладить свою вину, а в случае повторения с ними нужно поступить, как с преступниками, бежавшими из тюрьмы, и к ним должно применить наказания, как к нераскаявшимся еретикам. В 1251 году один кающийся, собираясь отплыть в крестовый поход, снял с себя кресты раньше времени; за это он попал под суд, и ему присудили всякое первое воскресенье каждого месяца приходить в Каркассон босиком, в одной рубашке и штанах и обходить все городские церкви, где его подвергали бичеванию; и это наказание продолжалось до тех пор, пока он не сядет на корабль.
Инквизиция прекрасно понимала, что положение кающихся, помеченных крестами, ужасно, и иногда она милостиво облегчала его. Молодым девушкам разрешалось снимать кресты, так как с ними они не могли выйти замуж. Среди мотивов освобождения кающихся от крестов были: преклонный возраст или болезнь, наличие у кающегося семьи, которую нужно кормить, или дочерей, которых нужно выдать замуж. Инквизиция угрожала осуждением на ношение крестов всем, кто будет издеваться над кающимся, станет гнать его или мешать ему нести покаяние.
В первое время после возникновения инквизиции вопрос о том, могут ли инквизиторы налагать штрафы, оставался спорным. Нарбоннский собор 1244 года в своих инструкциях инквизиторам предписывает им не приговаривать к денежным наказаниям в интересах доброго имени доминиканского ордена, члены которого давали, как известно, обет бедности. Папа Иннокентий IV буллой от 1245 года повелевает, чтобы штрафы получали два лица, избранные епископом и инквизитором, и чтобы они шли на постройку тюрем и на содержание заключенных. Собор в Безье в 1246 году отменил постановление Нарбоннского собора и определил, что штрафы следует направлять на устройство тюрем и покрытие расходов инквизиции. Но уже в 1249 году Иннокентий IV жестоко упрекал инквизиторов за их лихоимство, а в 1251 году он запретил инквизиторам накладывать штрафы во всех случаях, когда можно было наложить другое наказание. Но инквизиторы добились отмены этого запрещения и присвоили право взимать штрафы по своему усмотрению. Суммы, собранные таким путем, должны были идти на «добрые дела», причем все деньги поступали в руки лично инквизиторам.