Страница 10 из 46
Второе обращение к Филиппу-Августу в феврале 1205 года также осталось без всякого результата. Тогда в июне следующего года Иннокентий обратился к Петру II Арагонскому и обещал ему все земли, которые тот отберет у еретиков; через год папа предложил ему и все их имущество. Единственным следствием этих переговоров стало то, что Петр захватил замок Эскюр, принадлежавший папе, но занятый катарами. Правда, положение дел в Тулузе внешне изменилось, и даже были вырыты и сожжены кости нескольких людей, уличенных в ереси. Но эта пустая победа была тотчас же сведена на нет муниципалитетом, издавшим закон, воспрещающий возбуждать преследования против мертвых, которые не были обвинены еще при жизни, если только они не приняли посвящения в ересь на смертном одре.
Однажды во время диспута, где катары, по обыкновению, одержали победу, епископ Тулузский Фульк спросил у Понса Родельского, рыцаря, известного своей мудростью и преданностью церкви, почему не изгоняет он из своих владений тех, кто явно исповедует ересь? «Как же мы можем это сделать? — возразил рыцарь. — Ведь мы учились с ними, ведь у нас есть среди них родные, и, наконец, мы все видим чистоту их жизни». Рвение богословов было бессильно обратить в ненависть эти добрые чувства.
Тем временем Петр де Кастельно отправился в Прованс в надежде подвигнуть местных дворян на борьбу против еретиков. Но Раймунд VI Тулузский отказался ему повиноваться, и бесстрашный монах отлучил его от церкви, обвинив в тайной принадлежности к ереси. 29 мая 1207 года особой грамотой Иннокентий подтвердил решение легата. В грамоте говорилось, что отлучение от церкви не будет снято до тех пор, пока Раймунд не удовлетворит всех требований церкви; если же он будет медлить, то лишится областей, полученных от церкви, а если и это не возымеет на него действия, то папа призовет всех христианских князей разделить между собой его владения, чтобы можно было навсегда очистить их от ереси.
Некоторое время папа ждал результатов своих угроз, а затем отступил, сохранив хорошую мину при плохой игре: отлучение с Раймунда было снято, поскольку тот якобы выполнил предъявленные требования. Но сдаваться папа не собирался: почти одновременно с этим, 17 ноября 1207 года, он разослал грамоты ко всем могущественным сеньорам Франции с призывом выступить против ереси. Всем, кто откликнется на это воззвание, было обещано такое же отпущение грехов, как и крестоносцам, шедшим на освобождение Гроба Господня. Церковь брала под свое покровительство земли тех, кто поднимет оружие на ее защиту, и уже заранее отдавала им земли еретиков. Всем заимодавцам новых крестоносцев предписывалось отложить взыскания по их долговым обязательствам без права требовать за это время проценты, а духовным лицам, взявшим в руки оружие, разрешалось заложить свои доходы за два года вперед. Однако король Филипп-Август и на этот раз предпочел уклониться от участия в крестовом походе против собственных подданных, сухо ответив, что напряженные отношения с Англией не позволяют ему раздроблять силы.
Таково было положение вещей, когда неожиданный случай разом все изменил. 16 января 1208 года был убит легат Петр де Кастельно. Рассказы об этом трагическом происшествии настолько противоречивы, что в настоящее время невозможно восстановить подробности. Мы знаем, что Петр резко задевал за живое Раймунда в своих речах; знаем далее, что граф, опасавшийся грозящего ему крестового похода, пригласил легатов на свидание в Сен-Жиль, заранее обещая церкви сыновнюю покорность; наконец, мы знаем, что во время совещания возникли споры, так как Раймунд не нашел возможным выполнить все требования легатов. По провансальской версии, убиение Петра произошло следующим образом: он вступил в жаркий спор по вопросам религии с одним из придворных, который в пылу спора заколол его кинжалом. Раймунд был очень огорчен этим грустным происшествием, и убийцу хотели немедленно судить, но он бежал и скрылся у одного из своих друзей в Бокере. В совершенно ином виде представлено дело в донесении, посланном тогда же в Рим епископами Консеранса и Тулузы, которые желали возбудить гнев Иннокентия против Раймунда. Там говорится, что после долгих и бесплодных рассуждений легаты заявили о своем желании уехать; тогда граф начал грозить им смертью, добавив, что он будет преследовать их на суше и на воде. Аббат Сен-Жиля и горожане, не будучи в состоянии укротить гнев графа, дали легатам конвой, и им удалось благополучно достигнуть берега Роны, где они и расположились на ночь. На другой день, 16 января 1208 года, утром, когда легаты собирались переправиться через реку, к ним подошли два иностранца, один из которых пронзил Петра копьем; повернувшись лицом к убийце, Петр воскликнул: «Да простит тебя Бог, как я прощаю тебя!»
Весьма возможно, что гордый граф, раздраженный постоянными упреками и бесконечными угрозами, сказал в минуту гнева что-нибудь лишнее, что и было поспешно исполнено не в меру ревностным слугой; во всяком случае, Раймунду так и не удалось смыть с себя подозрения в участии в этом убийстве. Но с другой стороны, немало есть указаний на то, что сам Иннокентий никогда не верил в виновность графа, хотя и воспользовался происшедшим в интересах церкви. 10 марта он разослал ко всем прелатам зараженных ересью провинций послания, в которых предписывалось предавать анафеме убийц Петра и их покровителей. Все вассалы Раймунда были освобождены от присяги, и всякому желающему католику разрешалось свободно устраиваться в его владениях. Раймунду же для доказательства своей лояльности предлагалось уничтожить всех еретиков в своих владениях. Были посланы особые комиссары для переговоров о заключении перемирия на два года между Францией и Англией, дабы французский король мог без опасений, что Англия ударит с тыла, принять участие в крестовом походе. Одним словом, не было упущено ничего, лишь бы превратить в кровожадное рвение то ужасное впечатление, которое действительно произвело на всех убийство легата.
Арнольд Ситосский поспешил созвать капитул своего ордена; на этом собрании было единогласно постановлено проповедовать крестовый поход. И вскоре множество монахов стали трудиться над тем, чтобы зажечь народные страсти, обещая по всем церквам и площадям Европы вечное спасение будущим крестоносцам.
Чтобы понять, с какой силой разгорался в Средние века религиозный гнев, мы должны помнить, как легко народы той эпохи поддавались впечатлению минуты и доходили до исступления, о котором у нас сохранилось лишь одно воспоминание. В то время как проповедовался этот крестовый поход, многие города и посады Германии наводнились женщинами, которые, не имея возможности удовлетворить свое религиозное рвение вступлением в ряды крестоносцев, в экстазе сбрасывали одежды и голые бегали по улицам и дорогам. Еще более ярким признаком умоисступления той эпохи является крестовый поход детей, которые тысячами бросали свои дома. По всей стране можно было видеть толпы юных католиков, направлявшихся в Святую землю без всякого предводителя или проводника; на вопрос, что они хотят делать, они отвечали просто, что идут в Иерусалим. Тщетно родители запирали их на замок; они убегали и пропадали. Немногие из них вернулись домой, и вернувшиеся не могли ничем объяснить охватившее их исступление.
Не нужно также упускать из виду других, менее возвышенных причин. Под знамена крестоносцев становилось немало людей, которые искали случая пограбить да погулять, снискать себе неприкосновенность или не платить долги. Один негодяй, например, вступил в ряды крестоносцев, чтобы не платить долга, сделанного им на ярмарке в Лилле. В самый последний момент он был задержан и выдан своему кредитору, но архиепископ Реймса усмотрел в этом нарушение обещанной папой неприкосновенности, отлучил от церкви графиню Матильду Фландрскую и наложил интердикт, то есть запрет совершать все церковные действия, на всю страну, чтобы добиться освобождения неисправного плательщика. Граф Овернский Ги совершил непростительное преступление, заключив в тюрьму своего брата епископа Клермонского, и был за это отлучен от церкви, но получил полное отпущение грехов, лишь только выразил желание присоединиться к крестоносцам. Понятно и без дальнейших пояснений, каков был состав армии, набранной подобным путем.